Шелковые сети

Мари слушала Энди, а сама думала о своем. Несмотря на всю унизительность условий предстоящего брака, она все же дала на него согласие. Интересно, что Энди в действительности думает о ней? Вероятно, Мари представляется ему помешанной на сексе девицей, не блещущей умом и с полным отсутствием моральных принципов. Подходящий объект для осуществления эротических фантазий Энди и отличный инкубатор для следующего Макгвайра. А больше она ни на что не годится.

— Наверное, тебе особенно приятно осознавать, что женщина, готовящаяся стать твоей женой и матерью твоего будущего ребенка, является алчной стяжательницей и развратной потаскушкой, — негромко процедила Мари сквозь зубы.

Странно, но ее неожиданная атака явилась для Энди сюрпризом. Его глаза изумленно блеснули.

— У меня и в мыслях нет ничего подобного!

— Разве? Тогда ты, вероятно, понял, что пять лет назад твой драгоценный папочка в самом деле использовал шантаж для того, чтобы заставить меня убраться из отчего дома.

— Если бы я думал так, то, наверное, убил бы его собственными руками, — не раздумывая произнес Энди. — Но кое-какие сомнения насчет шантажа у меня все-таки остались. Что же касается остального… — С его губ слетел смешок. — На Мальорке я удостоверился, что деньги не настолько важны для тебя.

С этими словами Энди взглянул на часы, небрежно бросил, что время не терпит, и стремительно покинул спальню. Мари осталась сидеть, тупо глядя на то место, где он только что стоял. Как бы я ни любила этого человека, мне никогда не удастся понять, что скрывается в его кудрявой голове, с тоской думала она.

Почему, скажите на милость, слово «люблю» он воспринял так, будто за ним скрывается величайшее коварство?

9

— Китти думает, что, узнав о своей принадлежности к роду Макгвайров, я словно выиграла главный приз в лотерею! — хмуро произнесла Полли.

Разговор происходил после того, как Мари покинула Эдинбург, поселилась в Касл-роке и впервые встретилась с сестрой. Только тогда она заметила, что Полли в самом деле обладает общими с Энди чертами, и это ее несколько расстроило. У обоих были одинаковые золотистые волосы и выразительные карие глаза. А Жюстина и Жан были темными. Вдобавок красивые высокие скулы Полли являлись точной копией тех, что считались родовым признаком Макгвайров. Не говоря уже о гордой линии подбородка. И как это раньше Мари ничего не замечала?

— Дуреха, она ничего не понимает! — продолжала Полли. Они с Мари сидели в так называемой маленькой гостиной, которая была чуть проще, чем большая. — Как я сказала Энди, ты можешь жить в королевской роскоши, но все равно никуда не денешься от реальности. Ведь тебя окружают не одни лишь Макгвайры. Взять хотя бы эту драгоценную шкатулку… Подумать страшно, сколько она стоит, а при этом на улицах полно голодных и бездомных!

Энди наверняка бы не понравился этот монолог, усмехнулась про себя Мари.

— Так-то оно так, но не забывай, что только благодаря деньгам Макгвайров наш отец остался жив, — произнесла она вслух.

— Разумеется, я этому рада. — Полли пнула ногой лакированную ножку ближайшего стула. — Только вот не могу больше думать о нем как об отце. Кстати, он сказал, что не будет возражать, если я впредь стану называть его Жаном…

— Ах, Полли! — испуганно воскликнула Мари. — Ведь он шестнадцать лет был тебе отцом! Разве это совсем ничего не значит?

— Да, только тебя он любил больше, чем меня. Не спорь, так и было! — В глазах девочки появилась боль. — Очень весело быть дочкой сомелье! Как ни верти, а он выполняет здесь роль слуги. Знаешь, о чем я прежде всего подумала, когда Жан сказал, что я не его дочь?

Мари грустно покачала головой.

— Что, слава Богу, мне не придется стать здесь горничной или подручной повара!

Наклонив голову, Мари попыталась скрыть потрясение, которое произвели на нее слова сестры. Бойкий, но милый ребенок, каким всегда была для нее Полли, вдруг словно исчез, а вместо него появилась взрослеющая девочка-подросток, с которой предстояло знакомиться заново.

— Меня никто и никогда не понимал, — шмыгнула носом сестренка. — Даже мама… Она всегда говорила, что только лентяи целыми днями рисуют картинки, вместо того чтобы заняться чем-нибудь полезным! Недалекие людишки с узким мировоззрением…

Мари побледнела и прикусила губу.

— Полли, пожалуйста, не нужно так говорить…

— Ладно тебе! Вспомни, ведь у тебя были очень хорошие успехи в школе, ты могла бы продолжить учебу. Но нет! Тебя заставили найти эту дурацкую работу, и только потому, что, по мнению мамы и Жана, таково наше место в жизни! Предельно низкая самооценка плюс полное отсутствие воображения… — Полли не на шутку распалилась. — Если хочешь знать, для меня было счастьем обнаружить, что я не Гранье!

— Вижу, — сказала Мари, потому что в самом деле наблюдала нечто, никогда прежде не проявлявшееся так отчетливо. Полли оказалась яркой, глубокой и явно страдала от невысоких критериев оценки, которые к ней применялись.

— Проблема лишь в том, что у меня нет никакой уверенности в способности принять вызов судьбы и стать одной из клана Макгвайров, — вздохнула Полли.

— Глупенькая, тебе достаточно быть самой собой.

— Хорошо бы… Ладно, пора делать уроки. Какую мне комнату занять?

Мари повела сестренку наверх, радуясь, что та решила остаться. Когда мать подружки на автомобиле доставила Полли в Касл-рок, девчонка демонстративно бросила сумку в холле.

— Сколько здесь картин! — восхищенно вздохнула Полли. — Знаешь, какая у меня мечта? Стать художницей.

— Вот и чудесно. Макгвайры обожают искусство.

На минутку задумавшись над этой перспективой, Полли взглянула на сестру.

— Я рада, что ты сжалилась над Энди и согласилась выйти за него замуж.

— Сжалилась?

— Ну да. Я часто разговаривала с ним и знаю, что он очень страдал. И еще… Мне жаль, что я тогда вмешалась в ваш разговор, набросилась на Энди… Когда он объяснил мне, как между вами складывались отношения…

— Объяснил?

— Согласись, Мари, ты крутовато с ним обходишься! Энди никогда не знает, чего от тебя ожидать. На днях сказал мне по телефону, что вообще не уверен, явишься ли ты в пятницу в церковь!

— Даже так? — Мари с трудом пыталась воспринять эту новую, отличающуюся от ее собственной точку зрения на свою связь с Макгвайром.

— Думаешь, Энди зря попросил меня переехать сюда? — усмехнулась Полли. — Он надеется, что, если накануне венчания ты вздумаешь выкинуть какой-нибудь фокус, я успею предупредить его.

Вот оно что, размышляла Мари, оставив сестру в ее комнате и спускаясь обратно в гостиную. Подумать только, какую красивую историю сочинил Энди, чтобы заставить сестру поселиться в Касл-роке! Для этого он просто догадался попросить ее о помощи. Очень изящный ход. Таким образом Полли оказывалась избавленной от необходимости проживания под одной крышей с Жаном и внедрялась в окружение Макгвайров.

Мари знала, что после операции и окончательного выздоровления ее отец вместе с Салли должен был переехать из старого дома в отремонтированный коттедж на окраине деревни. И само строение и земля, на которой оно стоит, относятся к владениям Энди. Кроме того, и сомелье, и экономка приняли предложенный Макгвайром пенсионный пакет. Их прибытия также ожидал небольшой автомобиль.

Энди очень щедр, думала Мари глотая слезы. И заботлив. А она, наверное, просто испорченная женщина, если жаждет не только страсти, но и любви, не только доброты, но и романтики…

Промокнув глаза платочком, она устроилась в кресле с журналом, где содержалось много полезной информации для будущих мам. Сейчас этот предмет интересовал ее больше всего. Увлекшись чтением, Мари не сразу услыхала голоса в холле. Она резко вскочила с места и прислушалась.

— Боже правый! — раскатывался чей-то зычный бас. — Я Джеффри Макгвайр! Не хочешь ли ты сказать, что меня больше не хотят видеть в доме собственного сына?

У Мари мороз пошел по коже. Прокравшись по коридору, она осторожно выглянула в холл. Там новая экономка, нанятая Тимом Райаном, извинялась перед высоким статным джентльменом.