Темные воды

Даже на похоронах одноклассники были поглощены своими проблемами, только и шептались о поступлении в институты. Они стояли в сторонке во дворе, ожидая выноса тела, и от их оживленной группы веяло молодостью, беззаботностью и весельем, там тихонько перекатывался смех.

Женщины с материной работы принесли деньги и обещали взять Сашку посудомойкой к ним, в тот же ресторан, где всю жизнь проработала Ольга. Сашка была им благодарна. Она решила поступить в «кулинарку», учиться и работать вечерами на кухне в ресторане. Официанткой мать не позволила бы ей стать, чтобы не было соблазна иметь неправедные деньги и чтобы оградить ее от пьяных хамов. Она не раз об этом говорила, и дочь послушалась ее сейчас, хотя той уже не было в живых.

Сашка выросла привлекательной девушкой. Длинноногая, высокая, руки, в детстве такие крупные, стали удивительно изящными: узкая кисть, тонкие пальцы. Очень густые, прямые, тяжелые каштановые волосы, нежная бело-розовая кожа и серые глаза. Она еще сохранила детскую угловатость, не оформилась грудь, ноги и бедра были слишком худыми. Но мать не зря боялась за нее — на улице парни уж начали поглядывать вслед. А сама Сашка уж и вовсе не считала себя красивой и не осознавала, что она, возможно, будет так же хороша, как ее отец и бабушка Лидия.

Лидия сообщила сыновьям о смерти невестки. И они успели приехать, даже помогли вынести из дома гроб с телом Ольги. Потом очень быстро разыскали виновного, потребовали у него деньги. Сашке было это противно, она хотела бы, чтобы тот человек был наказан, как положено, по закону. Но отец договорился с мужиком, взял с него хорошую сумму и забрал Сашкино заявление из милиции, дело замяли. Братья решили продать бабкин домик. Покупатели на землянку нашлись быстро. Собственно, продавалась не землянка, а участок. Сашка робко заикнулась о себе — где же ей тогда жить?

— Чулан себе освободи, вещи все, что там свалены, сложи на полки, а вдоль другой стенки встанет кровать, — распорядилась Лидия.

Так Сашка поселилась в ее доме. И сразу почувствовала себя прислугой. Лидия, будто всю жизнь ждала этого, с первого дня начала гонять Сашку: то подай, то убери, не видишь, что ли, пыль на телевизоре? Всю первую ночь в чулане девочка проплакала. Теперь она еще острее почувствовала тяжесть своей потери и одиночество. Жаловаться ей было некому.

Девочка с радостью вернулась бы из большого дома Лидии в родную убогую развалюху, она жила там, не замечая тесноты крохотной комнатки, низкого потолка, потому что стены домика ее воображением раздвигались до границ всего большого участка, своим домом она считала просторный двор, громадный, неухоженный старый сад. Сашка любила каждый его уголок: колодец у забора и от него ручей через весь сад, заросли алычи, деревья там соединялись кронами, и местами ветви спускались до земли — здесь летом у маленькой Сашки была отдельная зеленая «комната» для игр. В старших классах она перебралась в другую часть сада, полюбила деревянный топчан под старой яблоней. Именно тут она и готовилась к выпускным экзаменам. Утром забирала с собой старое одеяло, чтобы постелить на топчан, подушку и учебники и отправлялась в сад. Учила в тишине, засыпала, разморенная полуденной жарой, а мама приносила ей что-нибудь вкусненькое, жалела ее: «Да моя ты лапочка, сколько же можно учиться? Вон даже ладошка на щечке отпечаталась, так ты крепко заучилась. Ну, хоть перекуси чего-нибудь, Санечка, а то что за сон на пустой желудок?». Целовала ее нежную, розовую ото сна щечку. А проснувшаяся Сашка, довольно потягивалась: «Ой, и правда, как я заучилась!» Но она и в самом деле тогда неплохо подготовилась к экзаменам, ответы просто отлетали от зубов…

Вся ее жизнь прошла в той землянке. Теперь снесут трактором этот вросший в землю домик, выкорчуют и старый сад.

Без матери Сашка оказалась во власти равнодушных, не любивших ее людей. Сначала о ней вообще никто и не думал, зачем она им? Подразумевалось, что останется с Лидией. Деньги за домик отцу с дядькой отдали сразу, а заниматься оформлением документов сыновья поручили матери. Но сумма, полученная от продажи, была небольшой, она их только раззадорила, им требовалось гораздо больше, они мечтали о миллионе, нужен был начальный капитал. Вот и пришла Ивану такая идея — продать заодно и Сашку.

В прошлом жизнь сталкивала братьев с таким же циничным и безнравственным человеком, как и они, но только более умным и удачливым. И сейчас Иван вспомнил, что недавно, с год назад, этот делец хвастал, будто покупает юных девушек. Вот у него-то с деньгами все было в порядке. Сергей сразу поддержал эту идею, но только не был уверен, заинтересуется ли их девчонкой старый развратник. Он позвал Сашку, внимательно осмотрел ее, решил, что худовата, но сойдет, и объявил, что они скоро уезжают и берут ее с собой. Больше ей ничего объяснять не стали, а она не представляла, куда ей предстоит уехать, где они живут, есть ли вообще где-то у них квартира или дом.

Так начал претворяться в жизнь подлый план ее дядьки — отдать девчонку старому любителю молодого мясца за крупную сумму денег. 

7

Как Сашке не хотелось ехать! Но дом был продан, жить с Лидией? Да та не позволит остаться с ней, сделает все так, как захотят сыновья. Поневоле ей пришлось ехать с отцом и дядей, она ведь еще не научилась распоряжаться своей жизнью, ей не было и семнадцати лет. Робко надеялась, что в их неуверенных отдельных фразах о будущем совместном житье есть хоть капля правды. Сашка заикнулась о поступлении в институт, но ее высмеяли: таких, как она, провинциалок из захудалых городков, в вузы не берут, да и кто будет ее кормить? Потом спохватились, обещали подумать, а пока, мол, они погостят пару дней у отцовского друга.

Добирались долго. Сутки ехали поездом, потом полдня на автобусе, затем пересели на маршрутное такси. Девочка никуда еще в своей жизни не ездила, это была ее первая поездка. Непривычные картины, мелькающие за окнами, завораживали ее, ненадолго отвлекая от печальных мыслей. Местность становилась все более неровной, дорога теперь петляла меж холмов. Вскоре вокруг них уже вздымались горы. Повороты стали такими крутыми, что непривычную к машине Сашку укачивало, мутило. На место они приехали ближе к вечеру. После очередного изгиба дороги перед ними открылись небольшая долина, окруженная высокими, поросшими лесом горами и десятка два домов на берегу темного озера. Это был даже не городок, а так, дачный поселок. На въезде в него, у дороги, был пропускной пункт, их остановили, и прежде чем поднять шлагбаум, один охранник долго расспрашивал, к кому и зачем они едут, а второй в это время наблюдал за ними из сторожки, держа автомат в руках. Он созвонился с кем-то, все так же не выпуская их из виду, и только потом они смогли проехать. Маршрутка вскоре высадила пассажиров, развернулась и уехала, а они остались стоять в сгущающихся сумерках на берегу озера. Сашка огляделась, горы с голыми скалистыми вершинами, отсюда казались еще большими, чем из окна такси.

Дом отцовского друга, Андреевича, как они его называли, стоял на самом берегу озера и был похож на маленький замок с портиком и двумя башнями по углам. Вокруг него росли высокие вековые сосны и ели. Удивительно, как могли построить такой домище и не потревожить лес! Сквозь деревья подальше виднелись и другие дома, такие же красивые, большие. Их хотелось называть не домами, а как-нибудь по-иностранному: виллы, коттеджи. Не было никаких оград, заборов, огородов — только сосны, заросли папоротника, кое-где цветущие кусты роз, каменистые дорожки. Это был рай на земле, если бы их тут ждали.

Но Андреевич отнесся к приезду гостей очень подозрительно. Он вышел навстречу им, в дом сразу не пригласил, они с отцом и дядькой долго о чем-то толковали у входа. Сашка в это время спустилась к самой воде, разглядывая дальний берег озера и острые вершины гор на фоне закатного неба. Она вскоре продрогла, здесь было так прохладно, как будто и не лето. Потом наконец ее позвали, она пошла к дому. А трое мужчин смотрели, как она пробирается по гальке. На освещенном мраморном крыльце хозяин дома, пожилой мужик с седыми всклокоченными волосами, осмотрел девочку с головы до ног так внимательно, что она покраснела. Он был явно пьян и, наверно, не первый день, потому что его лицо имело бурый оттенок, на носу виднелись синие прожилки, а глаза были воспалены. Осмотрев ее, он кивнул братьям, согласен, мол, и они пошли в дом.