Страница 57 из 75
Как только карета тронулась, Марлен сказала:
— Вы слишком много работаете, Алекс. Вам нужен отдых. На этот раз ее забота тронула его. Да, он просто чудовище. Но к несчастью, сегодня его раздражало буквально все.
— Что вы собираетесь делать завтра? — спросил он, пытаясь сменить тему.
— Мне нужно наконец покончить с приглашениями. Их такое количество…
— А что, приглашения еще не разосланы? — спросил он, весь напрягшись, словно получил из самых глубин сознания какой-то важный сигнал.
Она весело рассмеялась.
— Конечно, нет! Их надо разослать в пятницу, чтобы они пришли за две недели до свадьбы.
Он смотрел на нее, в то время как мозг его лихорадочно работал. Приглашения не разосланы. Эти чертовы приглашения не разосланы. «Она тебя обожает, а ты не можешь ответить на ее чувство». Еще не поздно, мелькнула безумная мысль.
— Марлен…
— Я написала большую часть, целую гору приглашений. Естественно, всем хочется присутствовать на герцогской свадьбе, — вдруг сказала она, теребя перчатки, лежащие у нее на коленях.
— Марлен…
— Ваша матушка так добра, — быстро перебила она его. — Она очень нам помогла. И еще многие люди. Хотят, чтобы все было, как полагается. Поставщик цветов решил проверить, как будет украшена церковь, а поставщик провизии, когда узнал, сколько важных особ ждут к завтраку, просто был вне себя. Можете себе представить, он послал в Париж за особыми рецептами. Все высшее общество ожидает чего-то необычайного. Я… я сама прослежу, чтобы завтра же приглашения были отнесены на почту. Обещаю, не стану этого откладывать. Все будет доставлено вовремя, можете не сомневаться. — Она говорила без умолку, боясь остановиться.
Алексом овладело какое-то странное чувство. Теперь он испытывал отчужденность не только к Марлен, но и к самому себе, если такое возможно.
— Марлен…
Она затрясла головой, как безумная.
— Нет, Алекс, — прошептала она.
— Нам нужно поговорить, дорогая!
— Нет! — Из уголка ее глаза скатилась слезинка, и она опустила голову.
Алекс сел рядом с ней, обнял за плечи.
— О Боже, пожалуйста, не надо. — Она заплакала в голос.
— Мне очень жаль, — сказал он, страдальчески морщась при виде того, как сотрясается от рыданий ее хрупкое тело. — Но я не могу…
— Не нужно так поступать со мной, Алекс! Не делайте меня посмешищем! — рыдала она.
— Боюсь, я сделаю вас посмешищем, если мы поженимся, — с несчастным видом возразил он.
Марлен вскрикнула и, соскользнув с сиденья, прижалась лицом к его ноге. Убитый горем, Алекс наклонился к ней, чувствуя себя самым презренным, самым низким негодяем на свете.
— Алекс, я сделаю все, что вы скажете! Только не надо так со мной поступать! — В голосе ее звучали истерические нотки. Алекс зажмурил глаза и зарылся лицом в ее волосы.
— Увы, Марлен, — еле слышно проговорил он, — вы ничего не можете сделать. И не в моей власти что-либо изменить, — грустно прошептал он.
Она вдруг стукнула его кулаком по ноге.
— Это она, да? Вы оставляете меня ради нее! — воскликнула Марлен.
Алекс промолчал, и она еще раз его ударила. И еще раз.
К тому времени, когда карета подъехала к дому ее родителей на Маунт-стрит, Марлен впала в оцепенение. Он попытался помочь ей выйти из экипажа, но она оттолкнула его и спустилась сама.
— Завтра утром я зайду к вашим родителям и все объясню, — мягко сказал он, с ненавистью прислушиваясь к собственному голосу.
— Не стоит так затруднять себя, — пробормотала она с сарказмом и нетвердыми шагами направилась к двери.
Алекс провел бессонную ночь и утром отправился к Уиткому. Дворецкий, глядя на него так, словно он только что выполз на берег со дна Темзы, проводил его в гостиную. Едва Алекс переступил порог, как лорд Уитком, с лицом, побелевшим от гнева, буквально выскочил из своего кресла. Марлен не удостоила жениха взглядом.
— Не знаю, какое безумие вас охватило, Сазерленд, но лучше бы вам убедить Марлен, что она неправильно вас поняла! — рявкнул Уитком.
— Марлен правильно меня поняла, Эдвин, — тихо сказал Алекс. — Я глубоко сожалею, но не могу жениться на вашей дочери.
Уитком в ужасе разинул рот.
— Что же вы за чудовище? — ахнула леди Уитком.
— Ей-богу, вы должны объяснить свое поведение! — вскричал Уитком.
Алексу стало не по себе. Что он мог объяснить? Чем мог оправдать свой поступок? Сумасшествием? Но даже если бы ему поставили диагноз о полном сумасшествии, такой диагноз не отражал бы всей полноты картины.
— Я решил, что мы не подходим друг другу, — коротко проговорил он.
Уитком взорвался:
— Не подходите? Проклятие, Сазерленд, думайте, что говорите! Вы собираетесь разорвать сорокалетнюю связь между семьями Кристианов и Ризов!
— Это я понимаю.
Ошеломленная леди Уитком опустилась на стул.
— Вы презренный человек! Что же это за джентльмен, — бросила она, — который оставляет дочь графа Уиткома ради распутной…
— Не нужно, — с убийственным спокойствием остановил ее Алекс. — В том, что произошло, виноват я один.
Леди Уитком недоверчиво усмехнулась и посмотрела на дочь.
— Не сомневайтесь, ваша милость. — Марлен наконец подняла глаза. — Именно так мы и думаем, что вы во всем виноваты.
— Я должен был это предвидеть! — прорычал лорд Уитком. — А я еще защищал вас, когда вас называли радикалом! Попросил дать вам шанс! Боже, и теперь нужно от всего отказываться! Недаром говорят, что вы безумны!
Конечно, Алекс ожидал, что Уитком перестанет поддерживать реформы.
— Надеюсь, эта неприятная история не повлияет на ваше решение. Движение в поддержку реформ жизненно важно для страны…
— Будь оно проклято, это ваше движение, слышите, Сазерленд? Ищите теперь поддержку у кого-нибудь другого!
— Я не допущу, чтобы имя Марлен было опозорено! — вскричала леди Уитком, пропустив мимо ушей разговор мужа с Алексом. — Я всем скажу, что это Марлен вас бросила! И объясню почему!
— Говорите все, что сочтете необходимым, леди Уитком, — почтительно произнес Алекс.
— О, будьте уверены, я скажу…
— Мама!
Все взгляды обратились на Марлен. Побледнев, она медленно встала и пристально посмотрела на Алекса.
— Я думаю, сказанного достаточно. Буду вам признательна, Алекс, если вы покинете нас.
Ему страшно хотелось сказать ей хоть слово наедине, в последний раз попросить прощения.
— Марлен, могу ли я…
— Нет! Уходите, прошу вас!
— Нет слов, чтобы выразить вам мое сожаление… — начал было Алекс.
— Вы слышали, что сказала Марлен? Убирайтесь вон из моего дома! — рявкнул Уитком.
Марлен вздернула подбородок и с ненавистью взглянула на него. Говорить больше было не о чем. Алекс повернулся и вышел из гостиной.
На следующий день Алекс сделал еще один визит. Последний. Надвинув шляпу на лоб, чтобы защитить глаза от дождя, он подошел к особняку на Рассел-сквер и громко постучал. Когда дворецкий открыл дверь, Алекс, даже не отряхнув плащ, вошел в дом и заявил, что ему нужен Пол Хилл. Прошло целых пять дней с тех пор, как он смотрел в ее сапфировые глаза и слушал ее мелодичный голос.
Целых пять дней он смертельно боялся, что потерял ее навсегда.
Он сделал то, что должен был сделать: посеял в Лондоне смуту. Объявил о том, что Марлен разорвала их помолвку, и поставил все высшее общество на уши. В это утро на страницах «Тайме», в разделе «Светская жизнь», не было ничего, кроме рассуждений о неосмотрительном поведении герцога. Одни утверждали, что он потерял значительное состояние в Ост-Индии; другие — что реформы, которые он продвигал, слишком радикальны для семейства Ризов. Кое-кто объяснял случившееся его внезапным запоем, заставившим невесту отказать ему. Алекс не собирался никому ничего объяснять, и в особенности Полу Хиллу.
Когда Алекс вошел в гостиную, из кресла, пододвинутого к камину, его приветствовал Итан Хилл; его нога, обутая в чулок, лежала на подставке у самого огня.
— Где Пол? — спросил Алекс.