Страница 25 из 36
— Скорее всего. Но машина нам действительно понадобится.
Ему все не удавалось разжечь свою трубку.
— Посидите здесь, я сейчас угоню чью-нибудь.
Глава 10
Майкл Шейн стоял у окна и всматривался в темноту. Услышав шуршание колес по гравию, он одним глотком допил остатки виски и поставил стакан на подоконник.
Повис, подъезжая, не включал огней, и ему удалось остановиться перед самой калиткой. Шейн сел внутрь.
— Симпатичная маленькая машина,— не без гордости заявил Повис.— Поразительно, до чего просто угнать машину. Мне думается, она принадлежит мисс Трайверс, так что попытаемся сделать так, чтобы в ней не осталось ни одного пулевого отверстия.
Они ехали без огней примерно четверть мили. Повис решил не рисковать и вел машину кружным путем по извилистым улицам старого города.
— Не забудьте, что перед зданием дежурит коп,— напомнил Шейн.
— Не бойтесь, я не забыл,— успокоил его Повис.— Все спят. Я бы и сам не против заснуть…
Они проехали по туземному рынку. Отвергнув несколько мест для парковки, Повис поставил машину на круто поднимающейся кверху улице близ старой церкви.
— Пойду ознакомлюсь с ситуацией. Через минуту вернусь.
Он посмотрел на Шейна.
— Какая жалость, что вы такая громадина, Майкл. К тому же еще рыжие волосы. Вы совершенно не похожи на туриста.
Он неслышно отворил дверцу и вышел. Они находились в нескольких кварталах от ночного клуба. Сюда доносились лишь приглушенные звуки оркестра. Вскоре Шейн увидел возвращающегося Повиса и вышел из машины. Англичанин жестом пригласил Шейна следовать за ним в ночной клуб.
— Нам лучше войти через заднюю дверь. Я так и не смог определить, кто охраняет переднюю,— сказал он Шейну.— Я пойду вперед. Похоже, что неизбежен новый приступ опьянения. До утра заработаю себе репутацию алкоголика.
На перекрестке он осторожно выглянул из-за угла и торопливо пересек дорогу. Мимо проехала машина. Услышав звук мотора, Шейн нырнул в тень и прижался к стене. Там он простоял до тех пор, пока она не скрылась за поворотом, только после этого пошел дальше. Повис на другой стороне улицы помахал ему рукой. Не дожидаясь Шейна, Повис прошел еще немного и стал подниматься по небольшой каменной лестнице в дом, в котором, по-видимому, находился ночной клуб. Оркестр молчал, но даже без музыки можно было не сомневаться, что поблизости жизнь бьет ключом.
Энергичный шаг англичанина на последних ступенях лестницы внезапно стал неровным, спотыкающимся. Он исчез в двери, к тому моменту, когда Майкл подошел к лестнице. Быстро взлетев по ступеням, Шейн заглянул в обширный, плохо освещенный холл. Повис уже торжественно танцевал со старой особой, которая, очевидно, дежурила у входа. Похоже, этот танец был изобретен им самим, хитроумная комбинация ча-ча-ча и вальса. Он обнимал свою даму обеими руками, она же восторженно хихикала и притворно пыталась его оттолкнуть. Он уводил ее все дальше и дальше от прохода, глядя на нее с глуповатой торжественностью. Шейн слышал, как он громко сказал: «Господи, мадам, как вы прекрасно танцуете!»
Он проскользнул мимо них в коридор. В комнате налево в конце холла он увидел плиту и человека в поварском колпаке и через минуту оказался у подножия крутой железной лестницы. Он осмотрелся. Из прохода показался человек в форме оркестранта, он вытирал платком вспотевший лоб. Барабанная дробь постепенно затихла.
— Где Вивьен? — спросил он спокойно.
— Работает,— ответил тот, даже не взглянув на Шейна.— Ее костюмерная наверху. Первая дверь.
Шейн поблагодарил его и пошел вверх. Эта часть здания, куда публика никогда не заглядывала, требовала срочного ремонта. Краска всюду облезла, полы давно не мылись. Майкл поднялся по лестнице. На первой двери от площадки не было ни надписи, ни задвижки. Шейн вошел внутрь.
Комната была размерами чуть больше стенного шкафа. Простая лампочка свисала с потолка над туалетным столиком с засиженным мухами зеркалом. Платья были беспорядочно навалены на спинку стула. Маленькое оконце, выходившее на улицу, было полностью открыто, но воздух в комнате пропах дешевой косметикой и табачным дымом.
Шейн быстро осмотрел помещение. На одном из платьев была французская этикетка, доказывавшая, что он попал в нужное место. Открыв маленький чемодан, он увидел в нем кучу беспорядочно запиханных туда костюмов. На его лице ясно читалось, что ему противно делать то, чем он сейчас занимается. Майкл сразу же обратил внимание на небольшую сумочку, валявшуюся на туалетном столике между пузырьками духов, баночками с кремом и скомканными бумажными салфетками. Сдвинув в сторону все эти пустяки, он высыпал содержимое сумочки на стол.
В одном ее отделении не было ничего интересного — монеты, заколки, булавки, помада и тушь для ресниц, в другом отделении было несколько газетных вырезок и сложенное письмо. Барабанная дробь участилась, номер Вивьен приближался к завершению. Шейн вытащил письмо из засаленного конверта и быстро прочитал его. Оно было напечатано на бланке американского консульства и адресовано мадмуазель Вивьен Ларусс в отель Сент Элбанса. Сухим канцелярским языком оно перечисляло условия, при которых французским подданным разрешается постоянное проживание в Соединенных Штатах. Шансы м-ль Ларусс, по мнению консула, были невелики.
Шейн сунул письмо обратно и принялся изучать вырезки. Складки на его лице углубились. Это были программы радиопередач. Некоторые передачи едва заметно обведены карандашом. Нечто подобное он видел в письменном столе Верблюда.
Оркестрант-ударник лез из кожи вон, выбивая сложнейший полифонический ритм. Внезапно наступила тишина, а затем раздался гром аплодисментов. Шейн засунул обратно в сумку все ее содержимое, но прежде чем это сделать, он еще раз внимательно просмотрел радиопрограмму. Один из маленьких кружочков отмечал шестичасовые новости на прошлой неделе в среду. Это было то время, когда Альберт Воттс запер свое бюро и пошел пешком к заливу. Больше его никто не видел в живых.
Положив сумочку на место, Шейн встал у стены рядом с дверью. Вид у него был мрачный. Толпа продолжала аплодировать, изредка раздавались пьяные выкрики. Постепенно шум стих, и Майкл услышал торопливые шаги по железным ступеням. Дверь открылась. На Вивьен, кроме туфель на высоких каблуках, была только прозрачная накидка. Она прошла к туалетному столику и села. Шейн помнил ее возбужденное лицо и блестевшие глаза, источавшие интерес к жизни. Теперь же на ее лице была усталость. Вивьен как-то потускнела и даже постарела. Усевшись перед туалетным столиком, она взглянула без всякого удовольствия на свое отражение в зеркале и подняла руки, чтобы снять накладные ресницы, но тут заметила Шейна.
— Привет,— воскликнула она. И повернулась, испуганно тараща глаза.
— Спокойно, бэби,— улыбнулся Шейн.— Я пришел, чтобы задать тебе пару вопросов.
Она облизала губы и глубоко вздохнула, запахнув накидку на груди.
— Мистер Шейн, ваше неожиданное появление меня напугало. Вы это понимаете?
— Сожалею, но я не думал, что мне следует подготовить свой визит сюда на дипломатическом уровне.
Он придвинул стул и сел.
— Как прошло выступление? Вас хорошо принимали?
Ее лицо немного оживилось.
— Получилось неплохо. Но последнее выступление проходит уже после полуночи, а это страшно утомительно. Более или менее трезвая публика расходится по домам, а оставшиеся свиньи… Я смогу заснуть лишь через несколько часов.
— Возможно, вам стоит заняться чем-то другим.
Она сердито посмотрела на него.
— К несчастью, в свое время я ничему другому не научилась. Я третьеразрядная артистка в третьеразрядном месте. Если я останусь здесь дольше, можно представить, что произойдет. Однажды ночью после такого последнего выступления я поднимусь в эту комнату и застрелюсь.
Сомневаюсь, чтобы вы это сделали,— покачал головой Шейн,— до тех пор, пока половину населения земного шара составляют мужчины. Возможно, вы преуспеете в шоу-бизнесе, но, думаю, сумеете заработать себе на кусок хлеба с маслом и совсем другим путем.