Сломанная стрела

— Я боялась, что ты так скажешь, — ответила Тэлия.

Когда до столицы оставался день езды, Герольды наконец нашли того, кто согласился обсудить с ними «слухи». Им повезло, просто и откровенно повезло.

Въезжая в очередной городок, Тэлия заметила повозку, которая показалась ей знакомой. Все фургоны купцов мастерились по одному образцу, но их яркая раскраска была совершенно неповторимой. Надписи встречались редко, поскольку большинство покупателей странствующих торговцев не отличалось грамотностью, но рисунки на фургонах по той же самой причине старались делать запоминающимися. И Тэлии показалось, что она узнает изображение веселых голубых котят, гоняющихся друг за дружкой вдоль нижнего края навеса.

Спустя несколько мгновений она увидела лохматую черную голову бородатого владельца фургона и едва поверила своей удаче. Этот торговец, некто Эван, был обязан Тэлии жизнью. Его обвинили в убийстве, а она спасла его от разъяренной толпы и нашла настоящего преступника. Тэлия накладывала тогда на торговца Заклятье Правды, касалась его сознания и знала, что может не только доверять его словам, но не сомневаться, что Эван никому их с Крисом не выдаст.

Его фургон стоял в ряду других, на дворе конюшни «Короны и Свечи», трактира, который обслуживал торговцев.

Когда Герольды подъехали к гостинице и — сели ужинать, Тэлия легонько постучала носком сапога по ноге Криса. Они оба не слишком любили пользоваться таким способом связи: он неудобен и слишком заметен, если только ноги чем-то не прикрыты. Однако гостиница почти пустовала, а Герольдам отвели отдельный столик в глубине комнаты, так что Тэлия сочла, что на сей раз воспользоваться таким шифром достаточно безопасно.

— Следуй моему примеру, — просигналила она. Крис кивнул, полузакрыв глаза, словно в ответ на собственные мысли.

— Я сегодня видела одного старого знакомого, — сказала она и выстукала: Торговец — Заклятие Правды — зная, что Крис сразу вспомнит единственное событие, объединившее то и другое.

— В самом деле? Интересно, удастся ли его убедить поставить нам выпивку?

— Источник информации? — простучал он в ответ.

— О, думаю, да, — весело откликнулась Тэлия. — Да.

— Отлично! Думаю, капелька доброго вина мне бы не повредила. Здешнее не отвечает моему представлению о хороших напитках. Надежный?

— Тогда я позабочусь о том, чтобы уговорить его пропустить стаканчик-другой. Да — Долг чести.

— Гм. — Крис поболтал в похлебке кусочком хлеба. — Боги — твой Дар? — Вернулся.

— Действуй.

Тэлия подозвала одного из мальчишек, околачивавшихся возле гостиницы в надежде, что представится возможность заработать монетку, и велела передать Эвану несколько тщательно продуманных слов. Он ответил с тем же посланцем, приглашая ее встретиться, но не в трактире, где остановился, а в его фургоне.

Торговец не выказал удивления, увидев пришедшего с Тэлией Криса. Он отворил дверь фургона и пригласил их в крохотный жилой закуток. Все трое кое-как умостились вокруг малюсенького столика, Эван налил три чаши вина и выжидательно помолчал.

Тэлия осторожно опустила щиты и проверила, нет ли кого-нибудь достаточно близко от фургона, чтобы слышать их разговор. Никого не оказалось.

— Эван, — заговорила она тихо, — торговцам многое известно. Перехожу прямо к делу: мне нужно знать, что ты слышал о принце Анкаре. Ты знаешь, что можешь доверять мне — а я обещаю, что за нами не шпионят. Если бы поблизости кто-то был, я бы заметила.

Эван поколебался, но лишь одно мгновение.

— Я… ждал чего-то в этом роде. Не будь я стольким вам обязан, госпожа Герольд… ну, да чего там. И вы правы, торговец многое слышит. Да, о молодом Анкаре ходят слухи, черные слухи. Пять, шесть лет назад, когда он только вошел в возраст и обзавелся собственным двором, он начал собирать вокруг себя всяких опасных типов. Ученые, так он их называет. И да, кое-что хорошее от них произошло — вроде сигнальных башен, акведуков и тому подобного. Но в последние годы его ученые больше прославились колдовством и чародейством, чем знаниями.

— Ну, разве о Герольдах здесь не то же говорят? — Крис натянуто улыбнулся.

— Но я никогда не слыхал, чтобы кто-то говорил, что ваше чародейство идет не от Света, молодой человек, — ответил Эван, — А в последнее время, когда речь заходит о друзьях Анкара, я слышу только самые мрачные рассказы. Слышал, что они увеличивают свое могущество тем, что проливают кровь…

— Как такое может быть? — спросил Крис. Эван пожал плечами.

— Не знаю. Справедливости ради надобно сказать, что я бывал в краях, где то же самое говорят о последователях Единого, а уж вы-то, вальдемарцы, знаете, какая это не правда. Но что я могу утверждать наверняка — в последнее время Анкар ударился в распутство. Самого гадкого толка. Делает, что хочет, с любой бедной девушкой, что попадется ему на глаза, будь она высокородная или нет, и никто не осмеливается ему перечить — а вкусы у него такие, что на беднягах шрамы остаются. Но и это еще не все. У него теперь по всей стране свои люди — «осведомители», так они себя зовут. Они уверяют, что они навроде вас двоих, глаза и уши короля, следят, чтобы все шло как надо — только я что-то сомневаюсь, чтобы они сообщали свои «сведения» кому-то, кроме Анкара, и сомневаюсь, чтобы король про них знал.

— Не нравится мне это, — прошептала Тэлия.

— Да и мне тоже, уЖ больно часто они меня расспрашивали с тех пор, как я пересек Границу, и не нравятся мне кое-какие вопросы, что они задают. Кто из людишек покупает так, будто разбогател, да кто что мне сказал, да кто какому богу молится — да, уж можете мне поверить, при них старый Проныра Эван становился Дубиной Эваном.

Выражение его лица изменилось, стало тупым и растерянным.

— Да, господин, нет, господин, вы это мне, господин? — Эван стер маску идиота с лица. — Даже позволял себя обжуливать с истинно королевским размахом, чтоб не сомневались. И еще. Я слыхал от людей, которым доверяю, что Анкар набрал себе личную армию: три тысячи человек, самое меньшее, и все — подонки из тюрем, которым подарили жизнь при условии, что они будут служить ему. Ну, к тому времени, когда выяснится, к чему все идет, я — то наверняка уеду, но жаль мне тех, кто останется здесь, когда Анкар сядет на трон. Ох да, — торговец покачал головой, — Жаль мне их.

На следующее утро Герольды покинули гостиницу; ехали они с мрачными лицами и остановились в небольшой рощице сразу за городом, откуда могли видеть всех приближающихся, сами оставаясь незамеченными.

— Мне это не нравится, — сказала Тэлия решительно. — Я за то, чтобы развернуться и ехать назад в Вальдемар — но факт тот, что такой шаг может быть расценен как оскорбление.

Ей страшно хотелось обратиться в бегство: ее терзал страх, какого она не испытывала никогда, кроме того случая, когда потеряла контроль над Даром. И еще Тэлии казалось, что она впутывается в дело, с которым не сможет сейчас справиться… но ведь именно затем Селенэй и послала их — выявить все, что может угрожать Вальдемару. А еще — не оставляло очень слабое предчувствие, что какая-то ниточка может привести их к Орталлену.

— Тем больше причин идти до конца, — серьезно ответил Крис. — Мы слышали сплетни; нам необходимо выяснить точно, насколько велика опасность, или мы не сможем должным образом обрисовать королеве положение. Мы не разберемся в проблеме, если подожмем хвост и убежим. И как я уже говорил — если мы сейчас повернем, они могут решить, что мы что-то прознали, и остановить нас прежде, чем мы успеем снова пересечь Границу. Если же поедем дальше, сможем сблефовать и выбраться оттуда.

— Крис, это опасно. Мы играем с огнем.

— Знаю, что опасно, но не опаснее, чем целый ряд заданий, с которыми мы с Дирком справились. И, если появится хоть какая-то возможность, нам нужно выяснить дальнейшие планы Анкара.

— Знаю, знаю, — Тэлия поежилась. — Но, Крис, мне это не нравится. Такое чувство, будто я вхожу в темную комнату, зная, что как только зажгу свечу, увижу, что вошла в змеиное логово, и что дверь за мной заперли.