Бетанкур

В 1791 году комиссия вернулась в Мадрид; Ланц получил приказ отбыть в Париж для систематизации собранных материалов. Однако во Франции он занимался не только корабельным делом, но и повышал свою научную квалификацию по математике, астрономии и механике. В соавторстве с ближайшим другом Бетанкура, сеньором Че, Ланц пишет курс математического анализа «Элементы дифференциального и интегрального исчисления». Но не только научная работа увлекает двадцатисемилетнего молодого человека. Под влиянием французской революции он становится республиканцем. Лозунг «Свобода, равенство, братство» для него уже не пустой звук, а смысл жизни. Информация о политических симпатиях Ланца достигает Мадрида, и он получает приказ — срочно вернуться в Испанию. Но не очень торопится его исполнять. Он уже пропитан революционной идеологией, к тому же в Париже у него любимая женщина, с которой он вступил в гражданский брак.

Ещё в бытность на флоте ему не раз, под огнем неприятеля или в шторм, приходилось карабкаться на мачту, с трудом удерживая равновесие на ненадежных выбленках, чтобы убрать или закрепить парус. Свист ветра и пуль, бурное море и раскачивающаяся под мачтами палуба никогда не пугали его. Так неужели он станет бояться начальства в Мадриде больше, чем смертельного ядра? Но страх остаться без денег оказался сильнее, чем неприятельская картечь, — пришлось подчиниться и вернуться в Испанию.

Прибыв в столицу, он отчитался о проделанной во Франции работе и обратился к морскому министру с прошением о командировании его обратно в Париж, однако получил мягкий, но категоричный отказ. Министр объяснил Ланцу, что дипломатические отношения между Францией и Испанией натянуты до предела и что вооруженный конфликт может начаться со дня на день, поэтому все морские офицеры лишены отпусков и отозваны из командировок. Прожив несколько недель в Испании, Ланц принял отчаянное решение: вместо выполнения предписания и прибытия к месту службы он, за собственный счет, уезжает в Париж.

В марте 1793 года все отношения между Францией и Испанией полностью оказались прерваны, начались военные действия.

На протяжении всего XVIII века главным соперником испанцев были англичане. Только в первой половине столетия Великобритания воевала с Испанией несколько раз: в 1702—1713, в 1718—1720, в 1727—1729 и в 1739—1748 годах. В результате этих войн англичане овладели Гибралтаром и островом Менорка, укрепили свои позиции в Белизе (Центральная Америка). Союз с Францией, так называемый Семейный пакт, заключенный в 1761 году, казалось бы, гарантировал Испании более спокойное существование. Уверовав в это, Карл III даже вознамерился вернуть утраченные территории. Однако на сей раз король и его мудрые советники вместе с маршалами французского монарха Людовика XV явно недооценили экономическую и военную мощь Великобритании.

Объявив ей войну в январе 1762 года, они терпели одно поражение за другим. Испания лишилась Гаваны и Манилы. Вскоре, правда, разум возобладал над жаждой реванша, и на основании Парижского мирного договора 1763 года потерянные столицы богатых колоний вновь оказались под испанским флагом, но зато пришлось уступить победившей стороне полуостров Флорида и некоторые испанские территории в Северной Америке. Через двадцать лет Флорида и Менорка опять перешли к Испании, однако Гибралтар, заветная мечта Карла III, и поныне остается английской колонией.

Другим камнем преткновения в отношениях Мадрида и Лондона стали Мальвинские острова. В многолетнем споре о том, кто их открыл, несомненное преимущество было на стороне испанцев. Случилось это во время кругосветного путешествия Фернандо Магеллана (1519—1521). Однако, номинально включив их в свои владения, испанцы на несколько десятилетий забыли о них, пока им не напомнили французы и англичане.

В 1764 году французский путешественник Луи Лнтуан де Бугенвиль заложил там новое поселение — Порт-Луи и объявил острова владением своего короля. Через два года Франция за немалую сумму признала права Испании на Мальвины, но это не остановило Великобританию, направившую туда военную экспедицию. Захватив один из островов и назвав его Фолкленд, англичане основали там порт Эдмонт и провозгласили себя собственниками всего архипелага. Естественно, Испания предприняла все необходимые меры (вплоть до военных) и в начале 1770-х годов восстановила своё право на острова, которые позже вновь были захвачены Великобританией (на этот раз у Аргентины).

Но в 1793 году ситуация резко изменилась. После казни Людовика XVI и прихода к власти якобинцев во главе с Робеспьером отношения между Францией и Испанией испортились окончательно. Началась война.

ЗНАКОМСТВО ХОСЕ-МАРИЯ ДЕ ЛАНЦА С БЕТАНКУРОМ

Хосе-Мария де Ланц жил во Франции с 1792 по 1802 год. В эти же годы в Париже часто бывал Бетанкур. Они познакомились в 1792 году в Высшей нормальной школе, так как оба считали себя учениками Лапласа. Однако у них были и другие, не менее знаменитые учителя: Монж, Лежандр, Ашетт, Лагранж, Прони, Боссюэ. В Париже Ланц занимался математикой, механикой, астрономией и географией. Не раз дружески Бетанкур встречался с Ланцем в мастерской часовщика Бреге. Ланц был пропитан духом французской революции, Бетанкур и Бреге — нет. Когда случилась революция, Абрахам Луи Бреге, находясь в Париже, даже не заметил такого исторического события. И в этом он был не одинок.

Сегодня многим кажется, что летом 1789 года весь Париж кипел. Ничего подобного. Когда разыгрывались её самые кровавые бои, лилась кровь аристократов, происходили важнейшие социально-общественные перемены, большинство парижан об этом ничего не знали. Их это не интересовало. Люди занимались своими делами: учились, преподавали, ходили в церковь, воспитывали детей, поливали цветочные клумбы, пекли хлеб, стирали бельё… И только из газет или расклеенных на круглых столбах афиш узнавали, что произошло в непосредственной близости от них.

Как ни странно, но революционный дух почти не коснулся молодых парижских буржуа. В кровавых расправах над французской аристократией ведущую роль играл пролетариат, но и он в конечном счёте для себя ничего не получил. Что касается испанских стипендиатов, то они вообще были далеки от политики. Тем более что и их сокурсники, французские студенты, оставались совершенно спокойными. Как Сорбонна, так и Политехническая школа во время революционных событий не прервали образовательного процесса. Французская молодежь подняла голову только после казни Робеспьера 28 июля 1794 года, когда закончился террор.

Летом 1796 года Ланц снова был приглашен на испанскую службу, техником экспедиции, направлявшейся в провинцию Гуантанамо, на юго-востоке Кубы. Однако перед самым отъездом ему пришлось отказаться от этого предприятия: домашний врач категорически запретил менять климат и совершать такое изнурительное путешествие — здоровье Ланца к этому времени значительно ухудшилось.

В 1802 году де Ланц получил от Бетанкура официальное приглашение на должность профессора математики в только что созданную в Мадриде Школу дорог и каналов, где Бетанкур уже три года заведовал кафедрой математики.

Учитывая его заслуги перед отечеством, испанский король Карл IV присвоил в 1805 году Ланцу почетное звание военного комиссара. В том же году министр хозяйства Испанского королевства Каэтано Солер пригласил его возглавить Комиссию по науке и искусству. Целью её являлся сбор сведений о реальном состоянии промышленности и торговли Испании и колоний. Для сравнительного анализа в 1808 году Ланца командировали в Париж, где он познакомился с новейшими достижениями науки и техники на передовых французских мануфактурах.

В 1808 году он прислал в Испанию чертежи и описание новейшего станка для изготовления чулок. В том же году в Париже опубликовал написанный совместно с Бетанкуром знаменитый трактат о механизмах и машинах. По существу, развивая идеи Монжа, Хосе-Мария де Ланц и Августин де Бетанкур заложили основы новой технической науки — теории механизмов и машин (ТММ). В этом труде они доказали, что любая, даже самая сложная машина состоит из механизмов, приводимых в движение небольшим числом составных элементов. Их труд был высоко оценен в научных кругах Европы.