Страница 2 из 11
После такой речи, сопровождаемой многочисленными охами, несостоявшаяся наперсница просто развернулась, и прямо как была - со всеми своей госпожи вещами - направилась обратно в особняк: доложить поскорее о творящемся безобразии братьям и матушке.
Юлия так и застыла, не зная, как же дальше быть: то ли за предательницей-Миной бежать, то ли к загадочно ухмыляющемуся моряку в шлюпку спуститься (благо, мешочек с драгоценностями все еще висит на поясе, а теплый плащ, ввиду изменчивой погоды, через локоть перекинут - без прочего же в дороге и обойтись можно, особенно, если тащить некому). Но слишком сильна была в девушке неприязнь к почтенному лорду Эну - новоявленному ее жениху. Ибо, недолго думая, решительно протянула она руку подозрительному человечку, представившемуся капитаном "быстрейшего в Империи торгового судна "Черная птица", что уже к концу недели доправит барышню в столицу в целости".
В суденышке этом, к слову сказать, более опытный глаз вряд ли углядел бы хоть что-то от "честного торговца" - скорее уж можно было заподозрить его в контрабанде, а то и вовсе - в разбое. Но Юлия до подобных мелочей не снисходила, как и не замечала нехороших взглядов, бросаемых на нее командой.
Первые четыре дня пути прошли - не считая печального отсутствия привычных для благородной леди удобств - вполне приятно. Плыли себе потихоньку с попутным ветром, бережок тянулся по правому борту вдоль горизонта, чайки над головой кружились... Да и жара спала, давая, наконец, уж две недели как пришедшей осени полноценно вступить в свои права.
Капитан, быстро и правильно прикинув, какие выгоды ему может сулить общество беглянки (особенно, если с папочки или жениха, а то и с обоих, выкуп стребовать), любезно выделил даме часть своей каюты. Еда была почти сносной, морская болезнь не мучила, матросы, памятуя строгий наказ предводителя, не трогали и не обижали. Даже скука донимать начала...
К концу пятого дня случилось первое интересное событие.
До обеда простояли они на якоре у небольшого пустынного островка, словно дожидаясь чего-то. Наконец, далеко на юге показался чужой парус. Корабль быстро приближался, вырастая до весьма внушительных размеров - и вскоре уже сам капитан с парой матросов грузился в шлюпку, намереваясь посетить пришельца.
Вернулись они только к сумеркам - и не одни: следом тянулась чужая шлюпка, тяжело загруженная всевозможными тюками, а в лодке с "Черной птицы", кроме капитана и гребцов, маячила незнакомая темная фигура.
Чужую шлюпку быстро разгрузили и отправили восвояси. А незнакомец из капитанской лодки перебрался на палубу, неожиданно оказавшись еще одним пассажиром. Притом, пассажиром не очень желанным, навязанным капитану "Черной птицы" более влиятельным его сотоварищем с большого корабля - на что выпивший сверх меры за ужином моряк не преминул пожаловаться Юлии тем же вечером.
Следующим днем к этим жалобам добавилось еще и полупьяное сетование: мол, страдает, по всему видать, их новый гость безумием - бормочет себе под нос, будто с кем-то разговаривает. Но это бы ничего (кому, в конце концов, какое дело?) - если б вся команда не исполнилась вдруг к незваному пассажиру необъяснимым опасением, почти страхом... Было в нем что-то такое... Как глянет из-под своего капюшона - провалиться сквозь землю хочется.
Той ночью девушке не спалось. Мешал раскатистый капитанский храп за тонкой деревянной ширмой и собственное разыгравшееся любопытство, все мысли возвращающее к незнакомцу, которого она еще даже в лицо не видела...
Поворочавшись немного в неуютной постели, Юлия со вздохом встала, набросила плащ прямо поверх нижней рубахи, в которой спала, и, стараясь по пути не разбудить ни капитана, ни доблестно дрыхнущих дежурных, выскользнула на палубу - где тут же в темноте налетела на груду сваленных в беспорядке тюков и больно ударилась о какой-то ящик.
- Что ж это такое-то?! - едва сдерживая слезы, обиженно выдохнула леди.
- Контрабанда, - услышала рядом спокойный, приятный голос.
- Что?
Загадочный пассажир лениво разлегся как раз на той самой груде, с которой так неудачно познакомилась девушка, - завернулся в черный плащ, вытянул длинные ноги, подложил руки под голову. Профиль его во тьме безлунной ночи едва различался светлым пятном, полускрытым капюшоном.
- Специи, редкие травы, красная древесная смола с Южного континента... Совсем имперская таможня обленилась - команда наша даже не прячется, - вновь заговорил мужчина, продолжая рассматривать звездное небо, в сторону же Юлии взглянуть так и не удосужившись.
- И что? - нахмурилась девушка.
- Ничего, - отозвался незнакомец совершенно равнодушно. - Нехорошо одинокой барышне путешествовать в такой компании...
- Твое-то какое дело? - грубо перебила Юлия, порядком рассерженная болью в ноге и его поучающим тоном.
- Да никакого! - хмыкнул он. И перевернулся лениво на бок, спиной к застывшей от возмущения собеседнице.
Вот и весь разговор...
Юлия заставила себя постоять еще немного, делая вид, что чересчур увлечена ночным пейзажем, да усиленно не замечая грубияна рядом (тот, впрочем, ее показного презрения даже не заметил) - затем развернулась и поплелась обратно в капитанскую каюту.
В следующий раз неприятного пассажира она увидела только через день - когда справа, в прибрежной дымке, развернулись серые очертания города Крама, до столицы оставалась всего ночь пути, а на губах капитана надежно поселилась подозрительно гаденькая ухмылочка.
Нехорошие мысли одолевали леди Юлию, все больше крутясь вокруг "Черной птицы", ее оборванной команды, сомнительной их деятельности - и выливаясь в одно огромное предвкушение неприятностей. Тут-то и заметила она незнакомца: тот сидел, прислонившись к корабельному борту, и, кажется, внимательно ее разглядывал из-под неизменного своего капюшона, время от времени бормоча что-то под нос. При свете дня отчетливо видна стала грязь на его сапогах и белые солевые разводы на плотной ткани потертого дорожного плаща.
Девушка настороженно прислушалась.
Говорил он едва слышно - да только Юлию, поднаторевшую в придворной жизни, слух отличал отменный. Ну правда, чем же еще благородной девице в обычной, повседневной скуке заняться прикажете? Только ушки держать востро, сплетни вокруг собирать... А тут, к тому же, речь явно о ней шла.
- ...не повезло, конечно, барышне. Но сама ведь виновата - поразборчивее надо быть с окружением! - сам себе твердил незнакомец с легкой иронией. - Да, да, знаю - циничный я тип, ни капли во мне сочувствия... Что? Сама ведь только что сказала! - он словно спорил с кем-то, немного подтрунивая. - Опять вслух говорю... Впрочем, какая разница? Несчастные висельники, что составляют команду нашего судна, давно уж меня безумцем считают. Ладно, ладно...
Он замолчал надолго, будто продолжая свой загадочный разговор уже про себя. Юлия с опаской огляделась, не зная, что страшит ее больше - матросы-голодранцы, бросающие в ее сторону недвусмысленно-алчные взгляды, или странный этот - явно не в себе - мужчина.
- Ну уж нет! - вновь обозвался незнакомец с притворным возмущением. - Я похож на спасителя попавших в беду девиц? - он затих ненадолго, словно прислушиваясь. - Правда? - вдруг рассмеялся коротко, хрипло, будто с непривычки. - Ладно. Раз так просишь... А это уж вряд ли, милая! - мужчина, кажется, немного смутился. - Ты чересчур высокого обо мне мнения... Благородство здесь не при чем - только здравый смысл и наблюдательность... Конечно! На плащ ее посмотри...
Юлия невольно скосила глаза на свой любимый, пусть и запыленный изрядно, плащик. И что не так? Мягкая, бледно-зеленая ткань, подбитая черным мехом и привычно расшитая понизу черными геральдическими лисами, пляшущими за собственным хвостом... Плащ как плащ. Не самый еще в ее гардеробе роскошный!
Незнакомец, кажется, движение ее глаз заметил - и выводы сделал вполне правильные. Чуть голову склонил в ее сторону, плечи напряг. Эх, говорили ей, что нехорошо подслушивать!