Страница 13 из 22
От солнца б зажигали прямо
Табак душистых папирос.
Досель, средь всяческой тревоги
И уравнения в правах,
Одни языческие боги
Еще царили в небесах.
Но вот, благодаренье небу,
Настала очередь богам.
Довольно Вы служили Фебу,
Пускай и Феб послужит Вам.
1919
Ваза
Мудрый ученый старик, вазу от пыли очистив,
Солнцем, блеснувшим в глаза, был как огнем
ослеплен.
Дважды обвитый вокруг лентой классических
листьев,
Чистой лазурью небес ярко блестел электрон [2] .
В мире не вечно ничто: ни мудрость, ни счастье,
ни слава,
Только одна красота не умирая живет,
Восемь минувших веков не тронули чудного
сплава,
Вечных небес синева в золоте вечном цветет.
1919
Александровск
1.
Пресной свежестью реки
пахнут в полночь тростники,
В речке пляшут огоньки.
В тишине прохладных плавней
Ветер воду бьет крылом,
Все быстрей и своенравней
Вьются струйки за веслом.
По теченью лодку гонит
В полумраке голубом.
Гладь Днепра светла как воздух,
Берега темны как лес.
И в туманных летних звездах
Мы висим меж двух небес.
2.
Бегут по желтой речке
Лиловые колечки
И тают за кормой.
На пристани за баркой,
Куря, в рубахе яркой
Стоит мастеровой.
За ним тепло и сонно
Блестит окно вагона,
Как белый огонек.
А вдалеке, на горке,
Сквозь сизый дым махорки
Белеет городок.
1919
«То гремит на крыше гром…»
То гремит на крыше гром
И сады дымят дождем,
То гудит на солнце улей
И летают пчелы пулей.
Каждый день и каждый миг,
Приподняв лицо от книг,
Будто первый раз – о, Боже! —
Вижу все одно и то же:
Cад и розы под окном,
Слышу птиц и дальний гром.
Тяжесть полдня в сердце чую,
Теплым вечером тоскую.
А в разливе ясных дней,
Отражен многообразно,
Я живу легко и праздно —
Новый, вольный и ничей!
1919
«Ничто не вытравит из памяти моей…»
Ничто не вытравит из памяти моей
Прошедших дней моих живые впечатленья,
И первую любовь, и первые сомненья,
И первые стихи написанные к ней.
Бывает месяцы не думаешь – и вдруг,
Платок упущенный подам знакомой даме —
И веет от платка забытыми духами,
И веет от духов теплом забытых рук.
И пахнет как тогда в саду, пустом от зноя,
Миндальной горечью персидская сирень.
И ходишь сам не свой, взволнован целый день,
И шепчешь целый день простое имя Зоя.
1919
«Я был один, Полтавы гость случайный…»
Я был один, Полтавы гость случайный,
Я дом родной, я близких забывал,
Но о любви «в молчанье ночи тайной»
Мне голос твой далекий повторял.
И я следил сквозь слезы сожаленья,
Сквозь мрак дубов и трепет тополей
Июльских звезд летучее паденье
И в блеске их искал судьбы своей.
Казалось мне, что ты со мною рядом,
И думал я: о, этих звезд полет!
Чем больше их просыплется над садом,
Тем больше роз наутро расцветет.
1919
Браслет
Мне в этот знойный час твой золотой браслет
И моря, и небес, и облаков дороже.
Он милой теплотой руки твоей согрет,
И нежен блеск его в мерцанье смуглой кожи.
Дай мне его… Смотри, как на мою ладонь
Клубочком золотым покорный груз ложится
И стынет медленно. Но уж его огонь
Огнем твоей любви в моей крови томится.
1919
Батюшков
«Любезный друг! Я жив, и богу
Известно, как остался жив,
Простреленный навылет в ногу
И лавры брани заслужив.
Перетерпев и боль, и голод,
Я в Риге. Рок меня занес
В гостеприимные покои,
И я в бездейственном покое
Здесь отдыхаю среди роз.
Ах, Гнедич! Ежели б ты знал!..
Не в битвах, не в походах счастье!
Кто жар любви не испытал,
Не ведал трепет сладострастья,
Безумец! – жизни тот не знал.
Узнавши сих восторгов сладость,
Я пью из полной чаши радость…
Прощай! Пришли стихи свои,
Твой стих душе моей чудесен.
Ты знаешь – богу нежных песен
Сродни крылатый бог любви.
Прощай! Устал марать. Пиши».
Так, изливая жар души,
Из Риги в Петербург далекий
Влюбленный Батюшков писал.
Текли восторженные строки,
И «томный жар» в слезах блистал.
Меж тем, не зная, что зима
Готовит горькую разлуку,
«Она» смотрела через руку
В узор прелестного письма.
1919
Перед дождем
Пуховые звезды. И пахнет дождем.
Струя из-под крана поет под окном.
Над книгой закрытой мерцает свеча.
От слез ли, от дум ли щека горяча?
Во мраке прохладном, как я одинок,
В окне у соседки горит огонек.
Пуховые звезды и пенье струи
Все выше, все тоньше, как мысли мои.
1919
Надпись на книге Фета
Какая милая и нежная наука
Искать в созвучье слов биенье двух сердец.
По ясной простоте, по чистой силе звука
Я узнаю тебя, любимый мой певец.
Все то, что вдалеке от городского шума
Ты перечувствовал и перепел любя,
Я в одиночестве невольно передумал
И за восторг любви благодарю тебя.
Будь ясным светочем блуждающим поэтам,
Лампадой ясною святой огонь храни!
Как сильно и светло перед моим рассветом
Еще горят твои «вечерние огни».
1919
«Девятый час. Я знаю, ты с другими…»
Девятый час. Я знаю, ты с другими,
Но ты со мной. На зеркале стекла
Язык свечи плывет в табачном дыме,
И ночь в окне туманна, но светла.
На рукаве сияет русый волос
Как скромный дар твоей любви, мой друг.
Тебя здесь нет, но он со мной – твой голос,
И жар волос, и холод милых рук.
1919
Бронепоезд
В защитный цвет окрашен паровик.
На башне – два веселые матроса.
Блестят глаза лукаво и раскосо