Страница 22 из 22
Ко мне на участок пришли.
Они обглодали березы,
Все съели и тихо ушли.
Проснулся – и тихие слезы,
И тихие слезы текли.
В окно посмотрел – удивился:
Как за ночь наш лес поседел,
Пока я так глупо трудился,
Пока над стихами корпел.
Идут из-за леса морозы.
Готовы ли к холоду мы?
Идут, приближаются козы,
Голодные козы зимы.
Ох, чую, придут и обгложут
Все то, что я вырастил тут,
И спать под сугробом уложат,
И молча на север уйдут.
Я вру! Я не спал! Я трудился!
Всю ночь над стихами сидел.
А лист в это время валился,
А лес в это время седел.
1944
«Сначала сушь и дичь запущенного парка…»
Сначала сушь и дичь запущенного парка,
Потом дорога вниз и каменная арка.
Совсем Италия! Кривой маслины ствол,
Повисший в пустоте сияющей и яркой.
И море – ровное, как стол.
Я знал, я чувствовал, что поздно или рано
Вернусь, как блудный сын, и сяду у платана
На каменной скамье, – непризнанный поэт, —
Вдыхая аромат цветущего бурьяна,
До слез знакомый с детских лет.
Ну вот и жизнь прошла. Невесело, конечно!
Но в вечность я смотрю спокойно и беспечно.
Замкнулся синий круг. Все повторилось вновь:
Все это было встарь, все это будет вечно.
Мое бессмертие – любовь.
1944
«Когда я буду умирать…»
Когда я буду умирать,
О жизни сожалеть не буду.
Я просто лягу на кровать
И всем прощу и все забуду.
1944
Дон-Жуан
Пока в душе еще не высох
Родник, питающий любовь,
Он продолжает длинный список
И любит, любит вновь и вновь.
Их очень много. Их – избыток.
Их больше, чем душевных сил —
Прелестных и полузабытых,
Кого он думал, что любил.
Они его почти не помнят,
И он почти не помнит их,
Но, боже! – сколько темных комнат
И поцелуев неживых.
Какая мука дни и годы
Носить постыдный жар в крови
И быть невольником свободы,
Не став невольником любви.
1944
Соловьи
В половине шестого утра
Разбудили меня соловьи:
– Полно спать! Подымайся! Пора!
Ты забыл, что рожден для любви.
Ты забыл, что над зыбкой твоей
Мир казался прекрасным, как рай,
А тебе говорили «Убей!
Не люби! Ненавидь! Презирай!»
И покуда я спал, не дыша,
Без желаний, без чувств и без слов,
Как слепая блуждала душа
По обугленным улицам снов,
Как слепая металась она,
Оступаясь на каждом шагу.
«Я была для любви рождена,
Не хочу убивать, не могу!»
В половине шестого утра
Разбудили меня соловьи:
– Полно спать! Подымайся! Пора!
Ты забыл, что рожден для любви.
Я проснулся и тихо лежал,
На ладони щеку положив.
И как долго, как страшно я спал,
И как странно, что я еще жив.
И как странно, что я не сражен,
Что над миром царят соловьи,
И что я не для смерти рожден,
А для счастья, добра и любви.
Я лежал в забытьи, в полусне,
А по соснам текли янтари,
И тянулись из леса ко мне
Розоватые пальцы зари.
1945
Могила Тамерлана
Бессмертью гения не верь.
Есть только бронзовая дверь,
Во тьму открытая немного,
И два гвардейца у порога.
1952
Ранний снег
В снегу блестящем даль бела —
Нарядная, блестящая, —
Но эта красота была
Совсем не настоящая.
Ты только раз моей была,
Не лга́ла, не лукавила,
И, словно ранний снег, прошла,
Один туман оставила.
1954
Примечания
1
Первое напечатанное стихотворение В. Катаева.
2
Электрон – сплав серебра и золота.
3
От «рапа» – густой рассол. – Прим. публикатора.
4
Уголь из шахт графства Кардиф (Англия). – Прим. публикатора.