Страница 42 из 106
- Посмотри на меня, - нежно и в то же время строго попросила принцесса, беря лицо кузена в ладони, тот поднял взгляд, где зелень и алое пламя сплелись в причудливом танце.
- Что ты видишь? - с любопытством вкуса полыни спросил Лейм.
- Я не отдам тебя безумию, - решительно заявила Элия, сделала последний шаг, прижимаясь к телу мужчины, и коснулась губами его губ.
- Жалость? Ты будешь со мной из жалости? - потребовал ответа принц, сам не зная, как поступит, если услышит утвердительный ответ. Найдет ли в себе силы отказаться от предлагаемого дара?
- Нет, глупый, - покачала головой Богиня Любви, покрывая худощавое лицо Лейма легкими, как бабочки, поцелуями. - Разумеется, нет. Просто мой маленький романтичный кузен вырос и не изменил своим чувствам. Время ожидания кончилось. Я не в силах защитить тебя от тебя самого. Теперь быть вдали от меня тебе будет хуже, чем со мной. Сила любви ничем более не может навредить. У тебя была возможность выбирать, моя совесть чиста.
- Выбирать? - светло и радостно улыбнулся принц, заключая возлюбленную в объятия. Злобный алый огонь покинул его, сменяясь иным, куда более чистым и могучим пламенем. - С того мгновения, когда я, мальчишка, тайком подглядывая за взрослыми, увидел тебя танцующей на маскараде, я сделал свой выбор раз и навсегда. Мне никогда не будет нужен никто, кроме тебя, Элия! Никогда! Ты ведь знаешь! Знаешь?
- Знаю, - с примесью легкой грусти согласилась Богиня Любви.
- Мне так давно хотелось сказать это вслух, любимая, - пылкая юная страсть и трепетный восторг звучали в голосе Бога Романтики.
- Хотелось только сказать? А может, в твоем сердце живут и другие желания? - бархатный шепот на ухо заставил молодого бога содрогнуться всем телом, и он пообещал в ответ:
- Я покажу!
Лейм подхватил возлюбленную на руки и понес ее в спальню, не как воин или охотник тащит добычу под свой кров, но как жрец возлагает на алтарь величайшую из святынь.
В сладчайших, драгоценных грезах своих, когда принц мечтал об Элии, он тысячи раз воображал себе как, когда и где все могло бы случиться. И пусть никогда, даже в бреду, он не мог представить, что заветнейшее из его желаний воплотится в убогом техномире, но и за все сокровища Вселенной Лейм не отказался бы от этих мгновений. Богиня Любви отвечала на его чувства, и ничто другое более не имело значения. Экстатический восторг затопил молодого бога и все возрастал по мере того, как он все явственнее сознавал реальность происходящего.
Нежный и чувственный аромат любимой женщины, ее сила, накрывшая принца волной прибоя, сила, более не сдерживаемая стальной волей Элии, теплота тонкой руки, коснувшейся его щеки, совершенные черты самого дорого лица, и глаза, в которых, как в зеркале, отразилась его страсть. Страсть, разделенная на двоих. Все это было настоящим и было только его! Так какая разница, что случится потом, если сейчас возлюбленная здесь, с ним!
- Я самый счастливый бог во Вселенной, - выдохнул Лейм и более не произнес ничего, кроме имени принцессы. Вот его он повторял неустанно, когда покрывал бесчисленными поцелуями изящные пальчики Элии, ласкавшие его, наугад расстегивал сразу поддавшийся замочек на платье и восхищенно разглядывал самые прекрасные во Вселенной ножки в кружевных чулках цвета топленого молока. Нежное-нежное кружево коихон стягивал, прихватив зубами, терся щекой об атлас совершенной кожи и снова, снова целовал каждый дюйм тела любимой.
В словах не стало нужды. Куда красноречивее были томные вздохи предвкушения и вскрики, стоны наслаждения, руки, уста, страстное сплетение тел на ложе и танец божественных сил, выпущенных на свободу...
Много позже, когда рассвет кончиками ресниц коснулся оконного стекла, принц лежал, прижимаясь щекой к щиколотке возлюбленной. Пальцы мечтательно скользили по ее ножке, смотревшейся еще более восхитительно в обрамлении ажурного плетения ремешков босоножек на высоком, тонком, как стилет, каблучке. (По просьбе Лейма Элия так и не сняла их). Если б сию минуту богу предложили выбрать вид смерти, назначенной судьбой, он предпочел, чтобы его сердце пронзило именно это восхитительное орудие.
- Элия-я-я, - выдохнул Лейм, стоило принцессе коснуться спины кузена, счастливо улыбнулся и с легкой тревогой отметил: - Я бы хотел столько всего сказать о твоей красоте, о своей любви, но почему-то не могу. Ты не обидишься?
- Нет, конечно, - серьезно отозвалась богиня. - Я, за редким исключением, не слишком доверяю мужчинам, способным трепать языком в сокровенные моменты. Истинные чувства не нуждаются в украшениях, да и, насколько я знаю тебя, то, что по-настоящему трогает душу Бога Романтики, словами не выразишь. Любое кажется бледным и ничтожным по сравнению с бушующим внутри огнем.
- Да, все так, - бог прикрыл глаза, наслаждаясь драгоценнейшим ощущением близости любимой, заставлявшим трепетать каждую частичку его сути. Реальность исполнившейся мечты наполняла мужчину безграничным счастьем.
Несмотря на доблестное намерение Лейма ни в коем случае не смыкать глаз, чтобы не пропустить и доли райского блаженства, в конце концов, коварная дрема все-таки подкралась к богу и вероломно пленила его.
Нет, разумеется, Элия вовсе не была суккубом, способным за одну ночь досуха выпить силы двух богов, хотя о Богине Любви ходили и более диковинные слухи, доставляющие их главной героине немало веселых минут. Принцесса покатывалась со смеху, когда Рик, Клайд или Рэт Грей, развлекая обожаемую собеседницу, красочно пересказывали ей очередной комплект занимательных историй. Элтон как-то даже предлагал издать их отдельной книгой, да все руки у историка не доходили выбрать из пестрого вороха баек шедевры, достойные вечности, так что пока сказания об аппетитах Богини Любви носили характер устного народного творчества.
Что же касается конкретного случая усыпления принцев, дело было не в физической усталости, отдыха требовали души мужчин, истомившиеся и исстрадавшиеся в вихре буйных до неистовства, чрезмерных даже для богов чувств.
Зная это, богиня с осторожностью высвободилась из объятий Лейма и неслышной тенью выскользнула из комнаты. Не то чтобы принцессе и самой не хотелось еще поваляться в постели после весьма деятельно проведенной части суток. Вот только что-то (наверняка жизненный опыт) подсказывало: если не сию минуту, то в ближайшее время кому-нибудь непременно приспичит ворваться без стука побеседовать с ней, или просто-напросто с перепоя ошибиться дверью.
Конечно, такая вероятность была значительно меньше, чем в Лоуленде, но исключать ее полностью богиня не стала, тем паче, имея в виду одинаково свойственную Джею и Элегору бесцеремонность. И пусть первый считал, что его везде и всюду, куда б он ни подался, видеть несомненно рады, а второй полагал, что особенного значения чувства других не имеют, существенной разницы в их действиях жертвы не наблюдали.
- О, я как раз тебя искал! - с разгону, почти налетев на Элию прямо на лестнице, выпалил герцог, подтверждая тем самым все подозрения богини и в очередной раз укрепляя ее веру в собственную сверхъестественную проницательность. (О последней легенд ходило не меньше, чем о темпераменте богини, но распространялись они в куда более узком кругу).
- Будем считать, нашел, - констатировала Элия, невольно хватая приятеля за рукав футболки с красноречивой и, что греха таить, правдивой надписью: 'Безумец', чтобы сохранить равновесие. Каблучки-шпильки, так восхищавшие Лейма, не годились для стремительных передвижений и столкновений с объектами, перемещающимися со скоростью, близкой к молнии. - Осалишь и помчишься искать следующую жертву, илиповедаешь, зачем искал?
- Мысль интересная, если тебе хочется, мы в прятки обязательно поиграем, потом. Я утром с Ральдом говорил, у него важные новости имеются. Сейчас за Леймом забегу, на веранде собираемся, - бросил Элегор, взлетая по лестнице.
- Не туда, - окрик Элии остановил герцога. - Лейм там, - принцесса кивнула головой в сторону своей спальни.