Страница 92 из 155
Расплатившись с лекарем и распрощавшись с ним, Неле занялась хозяйством. Всю оставшуюся часть дня она думала о том, что ей хочется сходить в храм, помолиться и поблагодарить Бога. Она со времени своей болезни еще не была на мессе. И, осознавая умом и душой необходимость этого, она вдруг поняла, что не очень хочет идти в собор, строившийся в замке, и слушать богослужение на латыни. Ей хотелось пойти в русский храм, помолиться и услышать православную литургию, как тогда на Руси, когда жила на княжеском Городище под Новгородом.
Через день Иоганну стало лучше, и девушка решилась доверить уход за ним своей служанке. Неле встала утром рано, оделась, накинув поверх головы платок, как это делали русские женщины перед тем, как идти в храм, и пошла в русский квартал города. Деревянный храм стоял посреди небольшой площади, мощенной, как и в Новгороде, тонкомерным бревном. Саму площадь окружали рубленые палаты и избы. Перекрестившись по православному, Неле поднялась по ступеням невысокой деревянной паперти, вошла в храм. Молящихся было немного. Перед алтарем у аналоя стоял дьякон в сером стихаре и негромко читал по церковно-славянски Псалтирь. На хорах тихонько распевались певчие перед богослужением. Близ солеи кого-то исповедывал старенький, седой священник, накрывавший голову исповедывавшегося епитрахилью. Лицо священника показалось знакомым девушке. В небольшом храме было тихо, уютно, и как-то тепло. Сильно пахло курившимся ладаном и сладковато-терпким запахом горящих и тающих восковых свечей. Но Неле почувствовала и тонкий запах сосновой смолы, слезившейся золотистыми капельками наструганных бревнах. Иконы яркого новгородского письма, освещаемые мерцавшими лампадами, светились в нишах алтарной преграды. Глаза святых с икон внимательно смотрели на девушку. Неле почувствовала спокойствие и умиротворение. Взяла свечей. Зажгла одну перед Распятием на Кануне и долго молилась за упокой души раба Божьего Феодора. Затем поставила свечи перед образом святой Пречистой Девы и образом святого Николая, которого русские называли Угодником и Чудотворцем, Тем временем литургия уже шла своим чередом, и храм наполнился людьми. С затаенной болью и радостью вслушивалась Неле в слова церковно-славянского богослужения, вспоминала их и с удивлением замечала, что сейчас совсем по-новому начинает понимать смысл и слова молитв. Сама того не замечая, она тихо плакала, стоя перед образом Пречистой Девы Марии, державшей на руках Богомладенца, и по ланитам ее катились слезы.
Вдруг молитвенное состояние ее было нарушено. Сама не зная почему, она посмотрела ошую себя и скорее даже не увидела, а почувствовала на себе взгляд пристально смотрящих на нее зеленых глаз. Всем своим существом она ощутила и поняла, что она знает эти ненавистные ей глаза, которые словно съедали ее. Перекрестясь и поклонившись образу святой Девы, прося ее заступничества, Неле быстро вышла из храма и побежала домой.
По случаю окончания войны и заключения мира в замковом соборе Оденпе служили мессу и панихиду по погибшим воинам, защитившим христианские города от жестокого врага. Рыцарь Иоганн фон Берг, только начавший оправляться от раны, и его невеста Неле слушали мессу, как и сотни других почетных и именитых горожан, сидя в среднем ряду справа, ближе к Центральному проходу. В первых рядах прихожан, почти у самой солеи храма на скамьях восседали фогт и конвент, состоявший из двенадцати наиболее достойных братьев-рыцарей. Среди городской знати и купечества на мессе в соборе присутствовало несколько десятков русских бояр из Новгорода со своими домочадцами и ближними, старейшины оденптских эстов со своими семьями. Множество простонародья: оруженосцы, кнехты, подмастерье, мелкие торговцы, молодежь из среды немецких колонистов, недавно перебравшихся в эти места, эсты из окрестных селений, приехавшие в город для заработка или продажи продуктов, группами стояли у столпов храма и ближе к стенам и лесам у боковых нефов. Службу вел дорпатский епископ Герман, специально приехавший в Оденпе со своим клиром. Все внутреннее пространство собора было залито светом сотен горевших свечей, и потому было можно хорошо рассмотреть всех присутствовавших. Певчие тонко и высоко выводили распевы Григорианского хорала под строгое и возвышенное звучание органа. Блики света играли на столпах и стенах романского собора, светившегося новизной каменной кладки. Стены храма еще не были выведены на полною высоту. Вдоль них возвышались леса. Деревянные каркасы полуциркульных сводов еще только устанавливались над боковыми нефами. Крыша, покрывавшая собор, была временной, деревянной. В свете свечей сияли резные деревянные скульптуры святых и редкие иконы. Неле уже не первый раз успела отметить для себя, что в русских храмах икон было намного больше, и что они были написаны теплее. Пышное богослужение латинского образца и само пространство католического собора казались ей теперь излишне помпезными, вычурными, непропорциональными в сравнении с богослужением и внутренним пространством русских храмов.
Близ Иоганна и Неле сидели рыцари и известные воины, проявившие храбрость и выжившие в сражении с русскими на Эмбахе. Многие из них были ранены и еще не совсем оправились от ран. Иоганн, успевший подружиться с несколькими из них, тихо на ушко рассказывал невесте о каждом. Неле внимательно слушала жениха, но взгляд ее иногда скользил левее — по рядам, где сидели новгородские бояре. Она словно ждала чего-то. Ждала и не ошиблась. Еще не миновала середина мессы, как со стороны левого нефа к новгородским боярам подошли два человека. Один из них, по виду воин с суровым бритым лицом и массивным подбородком, был одет в строгое, но дорогое немецкое платье. На нем был темно-серый котт[126], поверх которого было одето длинное светлое сюрко с алым крестом на груди. На поясе у него висел тяжелый двуручный меч. Другой — рослый, рыжеволосый и бритый в добротном новгородском кафтане, был также препоясан мечом. Эти двое раскланялись с новгородскими боярами. Неле сразу узнала второго…
В голове у нее помутилось, но она внутренне собралась, закрыла глаза, тряхнула головой, словно желая избавиться от дурного сна. Открыв их вновь, поняла, что это не сон. Вежливо перебив жениха, девушка спросила у него, не знает ли он, кто эти двое, подошедшие к русским. Иоганн, почувствовавший тревогу в словах невесты, внимательно взглянув ей в глаза, и отвечал, что не знает. Следом спросил, почему ей интересны эти двое. Неле тихо молвила, что лицо рыжеволосого ей кажется знакомым. Тогда Иоганн тронул за плечо сидевшего впереди него воина, потянулся к нему и шепотом обратился с вопросом, заданным ему невестой. Это был его новый друг — рыцарь Герхард фон Мантейфель, участвовавший в походе на русских. Он принадлежал к фамилии знатной и давно известной в Ливонии. Многих, равных ему по происхождению, Герхард знал, и со многими был на короткой ноге. Внимательно посмотрев туда, куда указал Иоганн, он отвечал, что один из двоих — брат-рыцарь Эрнст фон Торберг, являвшийся членом дорпатского конвента. Другой же — приезжий из Дорпата, русский, новгородец, предупредивший дорпатцев о нашествии новгородского короля Ярослава. За этот поступок он оказался в большой чести у самого епископа Германа и дорпатских господ-рыцарей, получил также большое денежное вознаграждение, принял христианское крещение и поступил на службу к самому епископу. Иоганн поблагодарил Герхарда за сказанное и тихо передал слова своего друга Неле. По ее лицу стало заметно, что она сильно побледнела и заволновалась. С тревогой в голосе рыцарь спросил, что случилось с невестой. Та, выждав несколько минут и немного успокоившись, тихим, все еще трепетным голосом, но серьезным тоном просила жениха быть очень осторожным, если ему придется столкнуться с этим русским. Озабоченный словами девушки, Иоганн стал просить невесту подробнее рассказать ему, в чем суть дела. И тогда Неле, пытаясь всеми силами скрыть волнение, поднимавшееся в ее душе, поведала Иоганну, что этот человек — негодяй, повинный в смерти молодого новгородского князя — сына короля Ярослава, приведшего русские войска на земли Ордена. С трудом веря словам невесты, рыцарь повернулся и посмотрел на того, о ком они говорили. Девушка посмотрела туда же. Рыжеволосый глядел на них… Его нахальные зеленые глаза и глаза Неле встретились. Не скрывая того, что узнает ее, он самоуверенно и нагло усмехнулся и слегка склонил голову в приветствии. Девушка не ответила, но, вспыхнув всем лицом, в негодовании отвернулась. Иоганн повернулся к невесте и тихо, но твердо молвил, что она может не бояться этого человека до тех пор, пока он — ее жених будет с ней. Крепко сжав ее кисти рук в своей десной длани, он обернулся к рыжеволосому, грозно и твердо посмотрев ему в глаза.
126
Котт — кроеная одежда, появившаяся в Европе в XIII в. и напоминавшая длинную куртку.