Страница 3 из 189
из вольтижеров, маленький аккуратный седовласый старик, схватился за
трапецию и проделал в воздухе долгую плавную дугу. На пике полета он резко
сложился пополам, без видимых усилий перевернулся в двойном заднем сальто
и, грациозно вытянувшись, ухватился за руки ловитора.
Тем временем второй вольтижер, длинноногий парень в трико, поймал
вернувшуюся трапецию и прыгнул вперед. Старик отпустил руки ловитора, парень выпустил трапецию, и оба пролетели друг мимо друга, сделав сальто.
Парень благополучно оказался в хватке ловитора, а старик схватился за
выпущенную парнем трапецию.
У Томми от совершенства маневра перехватило дыхание – он никогда не видел
полеты так близко – однако старик, оказавшись на мостике, закричал:
- Плохо! Грязно! Марио, ты слишком рано отпускаешь! Еще раз!
Когда трюк был проделан еще трижды, старик взял полотенце, набросил на
плечи и сел на край мостика. Томми, не обретя еще дара речи, развернулся
уходить, но тут младший вольтижер крикнул:
- Погоди, Анжело! Раскачайся-ка хорошенько. Хочу еще раз попробовать.
- На новом месте? Как знаешь, парень. Шея твоя, – отозвался ловитор.
Когда Марио прыгнул, Томми уже знал, что тот хочет испробовать. Легендарное, практически невозможное тройное сальто в воздухе. Сделав два переворота, парень пошел на третий, но слишком поздно. Перевернувшись в воздухе, он
сгруппировался, упал в сетку, пару раз спружинил и издал горький смешок. Затем
кувыркнулся с края сетки. Издалека Томми принял его за взрослого, но теперь
видно было, что между ними всего несколько лет разницы.
- На что пялимся, приятель?
- А что, закон запрещает? – отозвался Томми. – Просто считаю, что вы хороши. У
наших последних акробатов и посмотреть не на что было.
- О да, я был крут. Особенно минуту назад.
- Просто не повезло, – Томми неожиданно застеснялся. – У вас почти получилось.
Когда-нибудь точно получится.
- Всенепременно. Когда-нибудь. За тысячу попыток получилось дважды.
Наверное, на второй тысяче получится раза четыре. Ты вообще кто? Явно не
городской. Из цирка?
- Я Томми Зейн. Младший.
- А, парнишка Тома Зейна? Познакомился с твоим отцом прошлым вечером, –
гимнаст пожал ему руку. – Тоже будешь дрессировщиком?
- Нет, мистер Сантелли.
Парень хохотнул.
- Ладно тебе, я же не старик. Мистер Сантелли – это мой дед. Вон там.
- Я слышал, как он называл тебя Марио.
- Сценическое имя. В семье всегда был Марио. Вон тот – Папаша Тони, мой дед.
Ловитор, Анжело, мой дядя – брат матери. Он тоже Сантелли. А меня зовут Мэтт
Гарднер… Мэттью-младший. Отец ловил маму, когда она выступала. Он умер, я
тогда был маленьким. А ты выступаешь?
- Езжу на парадах, помогаю Ма Лейти с костюмами. Иногда выхожу на замену в
воздушном балете, если кто-нибудь из девочек берет выходной. В парике, – и тут
Томми набрался храбрости. – Но на самом деле я хочу быть воздушным
гимнастом.
Он ожидал, что Марио засмеется или обронит что-нибудь свысока, как
большинство взрослых. Но признаться внезапно показалось очень важным. А
ответ он примет любой – от настоящего-то акробата.
Но Марио только вздернул одну из своих дьявольских бровей.
- Правда? Ты долго в воздушном балете?
- Лет с девяти. Как все дети.
- Знаю, сестра выступала. Получается?
- А чему там получаться? – в запальчивости воскликнул Томми. – Даже у Ма
Лейти получилось бы, если б нашелся трос, который ее выдержит.
Марио начал было смеяться, затем умолк. Пристально посмотрел на Томми, сведя брови почти в одну линию, затем оглянулся на пустой аппарат. Папаша
Тони и Анжело уже ушли.
- А знаешь что… Хочешь слазить?
- Наверх? На аппарат?
- Трусишь?
- Нет, – быстро открестился Томми. – Просто когда я в последний раз лазил на
высоту, меня оттуда сняли. И задали трепку.
- Ну, обещаю, что трепку тебе никто не задаст. Вперед.
И вот Томми в первый раз полез по узкой качающейся лестнице. И даже в этот
первый раз он лез, как все акробаты: держась только за боковую стропу, оставив
тело снаружи, опираясь на перекладины лишь пальцами ног. Он никогда не
делал подобного прежде, но получалось это у него так же естественно, как
дышать. Мостик закачался – Марио ступил позади.
- Вижу, высоты ты не боишься. Твой отец высокого роста?
- Где-то пять и семь. Но я не уверен.
- А мать?
- Примерно с меня. А что?
- А то, что, если ты собираешься вымахать до шести футов, можешь даже не
начинать. Я считаюсь слишком рослым для вольтижера, а во мне всего-то пять и
восемь. Хотя вряд ли ты будешь таким высоким. Сколько тебе? Лет десять?
- В мае было четырнадцать, – холодно ответил Томми.
- Значит, для своего возраста маленький. Нет, я не пытаюсь тебя оскорбить, наоборот, это хорошо. Значит, уже можно начинать. Главное, чтобы хватало
роста дотянуться до трапеции с мостика. Вот, – Марио снял трапецию с крючка. –
Достанешь?
Он достал и, задержав дыхание, впервые сомкнул пальцы на шершавой
перекладине.
- Ты же знаешь, как падать в сетку?
- Конечно, – сказал Томми тонким голосом. – Надо падать на спину, так?
- Верно. Ну что, попробуешь?
Томми даже не поверил, что он всерьез.
- Честно? Можно?
- А как же еще учиться? Вперед.
Расстояние вдруг показалось огромным, а сетка, наоборот, слишком маленькой и
непрочной.
- Вперед, – повторил Марио. – В худшем случае свалишься в сетку. Давай.
Томми схватился покрепче и прыгнул. Вспомнив, как гимнасты начинают
раскачиваться, выбросил ноги, выгибаясь. Трапеция послушно описала долгую
дугу, но в конце стропы сцепились, а руки начали соскальзывать. Позже Томми
узнал, что акробаты натирают их канифолью, сейчас же он, отчаянно
извернувшись, умудрился пустить трапецию в обратный полет. Однако же
пропустил мостик и полетел назад.
- Не паникуй! – крикнул Марио. – Можешь повернуться сюда лицом? Если нет, замедляйся и падай!
Этот поворот Томми проделывал десятки раз – на одиночной трапеции на
десятифутовой высоте. Оказавшись на пике очередной дуги, он кое-как
перехватился вспотевшими ладонями. А потом, дождавшись момента, прыгнул на
мостик и свалился позади Марио, отчаянно оттолкнув трапецию в сторону и с
неуклюжей торопливостью ухватившись за боковые стропы.
- Тише! Тише! – Марио со смехом его подхватил. – А то в сетке окажешься. Ну, по
крайней мере, ты вернулся. Я думал, упадешь… большинство в первый раз так и
делают. Я, например, упал. Тоже не удержался, повис на одной руке… чуть не
вывихнул, – он улыбнулся воспоминаниям. – Вот что. Приходи раз четыре-пять в
неделю по утрам, будем начинать. Но не торопись.
Это было несколько месяцев назад, но не все оказалось так просто. Мать
побелела, когда Томми ворвался в трейлер и вывалил ворох новостей. Он
познакомился с новыми акробатами, один из них пообещал научить его полетам и
даже пустил на аппарат.
- Ну я ему скажу пару ласковых, – прошипела она, запихивая тарелки в раковину.
Том Зейн, покуривавший послеобеденную трубочку, воспринял весть более
стоически.
- Бесс, успокойся. Ты же знаешь, он с детства помешан на полете. А Марго уже
научила его всему, что знала. Я как раз собирался попросить Тонио Сантелли
взять его…
- Ну уж нет, Том! Акробатика, лестницы, воздушный балет – это еще куда ни шло.
Но воздушные трапеции! Том, там шестьдесят футов! Один неверный шаг…
- Мама… – в животе снова свернулся клубок. – У них всего сорок футов. Люди на
открытых трибунах почти на такой же высоте. И там есть сетка.