Страница 75 из 176
Как глупы слова «он курицы не обидит», как будто так легко это обидеть птицу, да ее и в голову-то не придет обижать, а если бы захотелось, так труднее всего обидеть курицу, которая ни на что вообще не обижается.
Влад. Короленко. Дневник стр. 118 («Веселая барышня») — «Она усвоила этот тон обращения с людьми, и уже только тогда расскажет им о том, что заставляло сжиматься ее сердце от тоски и ужаса смерти, когда сможет над этим смеяться».
«Веселая барышня» Короленки мне очень понравилась.
19 Апреля. Погода менялась на дню сто раз, к вечеру собрались летние тучи, и хлынул проливной дождь крупными каплями. Потом все перешло в крупу. Ночью был мороз.
20 Апреля. Порхает с утра снег. В общем, предсказание верное: весна затяжная.
«Веселая барышня» — Т. В. Розанова, эта еще «веселей», чем у Короленки. Ее мотив: надо людей не любить. Это правда — людей надо разлюбить до полной уверенности, что в беде они тебя не только не поддержат, а спихнут в новую бездну. Но я не знаю, разве это любовь, если рассчитывает на помощь? Во всяком случае, от этой «любви» или «веры в человека» надо освободиться, и когда «ничего не останется» — вот тут и открывается бескорыстная любовь, у одних к Богу, у других к природе, у третьих к искусству, у четвертых — пусть даже к кошке, и все-таки эта любовь к кошке будет глубже, умнее и чище, чем та первоначальная «будто любовь» к человеку. Тогда выпадают (отстрадаются) первоначальные рассчеты любви найти опору себе и является веселое лицо в отношениях. Тогда начинают показываться не люди вообще, а родственные себе души, и «человек вообще» расставляется в чины и ранги.
Все это очень годится в роман «Кащеева цепь» (Не забыть при описании русской колонии в Лейпциге переводчика Толстого с переменной фамилией, который распределял людей на дурных и хороших, смотря по тому, отказывают они ему в ссуде или дают. Взяв у одного, он точно в срок возвращает из занятых у другого, сумма нарастает, и когда ее на месте невозможно достать — переменяет место, фамилию и так начинает сначала. Его оценка людей на основании своего принципа довольно верная (дают или отказывают), и потому «хороший» человек принимает его за хорошего. Хорошими людьми он и настраивается соответственно, с марксистом — марксист, с народником — народник, потому что человек, в конце концов, может на все отзываться. Имя ему в Лейпциге Николай Булгарин. Он годится для прообраза — карикатуры любви, рассчитанной на хорошего человека. Беляева эту любовь прошла, но птичкой (в малом кругу, женском), и потому Алпатов ей кажется наивным, с одной стороны, но интересным, потому что он широк. Словом, Беляева «веселая барышня», и Алпатов должен проделать то же самое, но в большом кругу.
«Концентрация всякого хотения»
Иван Акимыч и его «Apriori»[17], Коль — (народник с пустым сердцем и жаждой любви), агроном: на капусте концентрация.
Итак, Булгарин, Беляева. Еще Писарев Евгений; химик — господство ученых, Роза Котценэлленбоген. Писарев является Алпатову в ответ на его веру в науку: карикатурный прообраз идеи господства ученых, Авксентьев — эсер, барин в эсерах и под ним социология и старые народники с безлошадными (мужик-сфинкс, прообраз гуманизма). Минятин — Коноплянцев, прозревшие через Достоевского в славянофильство, и промежуточный тип «идеолога», познавшего теорию в библиотеке от марксизма к идеализму и от идеализма к реализму, и от реализма к теургии (Булгаков).
На этом фоне «зерно» Несговорова. Пусть это «зерно» будет заключать в себе весь социализм, всю его правду и необходимость русской революции до конца. Гуманизм, который разлетелся в пух и прах в 17-м году, пусть разлетается в прах в сознании Алпатова (представитель, прообраз гуманизма Авксентьев). В Дрездене должно быть жестокое объяснение Несгорова с Алпатовым. Оказывается, что такие «настоящие» люди тайно существуют в Германии: «конспирация» продолжается…
«Зерно» Несговорова заключается в долге к родине (намекнуть на это можно в диалоге с Алпатовым: Алпатов восхищается искусством — Несговоров обрывает, культурой земли — обрывает, откуда же власть его? Что-то «серьезное» (это, как теперь Т. В-на думает о старцах, — это серьезное, а писатели — легкое). Кругом «легкая жизнь» (Дрезден), и все это могут, а Алпатов не может, «Нельзя». Сюда и женщина настоящего (Дрезден). Последовательность событий в Дрездене: 1-я встреча с Несговоровым: бунт против него, 2-я встреча с Беляевой, которая рассказывает об Ине, тогда поворот: Алпатов идет к Несговорову, и тот дает ему задачу в Лейпциге.
Утро, по морозу крупа, потом дождь, «20 перемен на дню».
Ветер стих к вечеру. Солнце. Дорога очень грязная, в лесу снег и проталины. Я иду под березами у дороги по сухой спинке земли, выброшенной когда-то из канавки обрытой дороги. Под ногой мягко от прошлогоднего листа берез. Везде поют дрозды. У меня мысль в голове: «если я что-нибудь люблю, то хоть не все, хоть часть, а есть это и во мне, то самое, что я люблю».
Пройдя ферму, я вошел в большой лес и отсюда завернул в мелкий, который дремал на заре: березы и между ними иногда группы елей. Местами дорога протаяла, идешь по земле, местами вода, как в реке, и дно реки — лед, поскользнуться и весь выкупаешься. А то хрустит под ногой лед, и это хуже всего: пугает поющих дроздов.
Место выбрано на поляне. Ноге холодно, и вообще заря не теплая, я не знаю, будет ли тяга. Вокруг меня поют одни только дрозды, в стороне слышится пыхтение паровой мельницы в скиту, иногда свист паровоза, иногда колокол ударит, и проиграют часы в скиту. На самой высоте ели на верхнем ее пальчике сидит мой певун и поет: «о свышнем мире». Я слушаю его и хочу помириться и с равномерным пыхтением мельницы и с грохотом отдаленного поезда и свистком паровоза. Дрозды переменяют голос, я это знаю к чему, сейчас это будет…
Да, бывает всегда на тяге такая минута, когда становится пусто, и далеко слышно, и тогда, если даже и нет вальдшнепа, то или насыщенная, как губка, вода под ногой, или в сапоге что-то, или ремень у сумки прохрапит, будто вальдшнеп. Тогда схватываешь с плеча ружье, ставишь предохранитель на бой и ждешь повторения звука. Слух напрягается до последней возможности…
Я долго ждал…
Вдруг показалась звезда и вместе с ней погасла надежда: не прилетит. А как раз тут-то недалеко раздается двойной выстрел и через короткое мгновение давно жданный звук подлетающей птицы.
Так бывает, но теперь не было. Я тихо удалялся из леса, раздумывая о Сикстинской Мадонне, о Джиоконде и о том, что если шевелится в душе к чему-нибудь любовь, то это любимое есть и в себе: и это «люблю» значит, я сам подхожу к тому месту, где надлежит мне в мире и быть.
Так верно это не будет глупо сказать, что одно из значений слова «любить» значит подходить к месту своей родины.
<Запись на полях> Расположить в этом рассказе материал параллельно, чтобы на тяге я искал себе место и когда нашел, то понял одно из значений слова «любить»: значит к месту своей родины, и тоже приложения цельного действия всей своей личности.
Соединить это с предшествующим рассказом о киновии, заросшей березами.
Великий Четверг. Всю ночь на 20-е буря. Утро: ноябрь и ноябрь. Хлещет косой дождь, меняется вдруг на снег. Так ни один дождь не проходит и кончается снегом и морозом.
<Запись на полях> (Интересен у Короленко «народник» с пустым сердцем и жаждой любви, который все упования своего сердца возлагает на переселение мужиков.)
17
на основании известного (лат.).