Чейзер (Chaser)

Равномерно и тихо работал двигатель. В ожидании переключения на зеленый Лайза поморщилась (нет, через центр она не поедет), и как только зловещий красный наконец погас, вывела Мираж на соседнюю улицу.

Сначала на Каннский проспект, а оттуда через спальный район на шестиполосную магистраль.

Шоссе H-6 огибало Нордейл по периметру — удобная кольцевая дорога с ответвлениями на Хааст, Ланвиль и Делвик. Фонарей почти нет, ближайшая заправка через девяносто километров. За окном мелькали низкорослые кусты, под колеса мерно утекали белесые прямоугольники разметки.

Лайза слушала успокаивающий гул двигателя, смотрела на темный горизонт и попеременно думала то о Гарри, то о необходимости визита к доктору, то об утерянных кредитках.

Кровь перестала течь по затылку, запеклась на шее; блузка прилипла, блузка от "Мано" — теперь не отстирать. Черт, сначала туфли, потом сумка, теперь еще и это. Едва ли эта ночь могла стать хуже.

За окном мелькнуло ответвление на Хааст — две правых полосы отделились и плавной дугой завернулись бетонным кольцом, превращаясь в новую дорогу, которая через полминуты растворилась в зеркале заднего вида.

Руки мелко подрагивали на руле, шуршал под колесами асфальт, мелькали по краю дороги приземистые столбики, свет фар заставлял отражатели на их верхушках поблескивать желтым.

Пульсация в висках постепенно утихала, ехать стало легче. Ночь, несущийся по шоссе одинокий Мираж и две широких полосы света, льющиеся на бесконечную ленту шоссе.

Хотелось ускориться. Хотелось поскорее попасть домой, принять таблетки и уснуть, чтобы утром позвонить сначала шефу, а потом в клинику. Нужно будет взять отгул, отлежаться, отпоить себя травяным чаем и понежиться в горячей ванной. Конечно, если доктор позволит, доктор, к которому нужно записаться на прием как можно раньше — сразу, как только проснется.

Домой.

Лайза покосилась на спидометр и приготовилась нажать на педаль газа, как внезапно почувствовала резкую боль между ребер. Сердце загрохотало так быстро и сильно, что, казалось, корпус начал ходить ходуном между рулем и сиденьем. Горло перехватил спазм.

Что за черт? Вместе с болью нахлынул страх — не хватало еще сдуться прямо в машине и влететь в межполосное ограждение или слететь в кювет.

Что это?! Что происходит? Неужели последствия недавнего удара?

Прислушиваясь к внутренним ощущениям, она оцепенело впилась глазами в дорогу.

Съехать на обочину? Остановиться? Есть ли что-нибудь для сердца в автомобильной аптечке? Да и вообще, сердце ли это?

В груди напряженно ныло, пульс бился в ушах; непонятно откуда внезапно навалилось чувство глубокой депрессии.

Что делать — рваться на всех парах домой или же притормозить, перевести дух и дождаться улучшения? А что, если оно не наступит, это улучшение, кому тогда звонить и просить о помощи?

Пока память судорожно перебирала знакомых, резь в груди усилилась, растеклась в стороны, начала отдавать в желудок и в спину. Лайза запаниковала. Раньше подобного не случалось, общие обследования каждые полгода не выявляли каких-либо отклонений. Полностью здорова — только таковым был диагноз. Тогда что, черт возьми, происходит?

Внутренний телефон замигал лампочкой вызова тогда, когда Лайза, изнемогая от боли, уже положила руку на рычаг переключения скоростей, приготовившись затормозить. Едва справляясь со спазмами, она сделала глубокий вдох, попыталась предположить, кто бы это мог быть, но не смогла. Убрала руку с рычага и нажала кнопку "ответить". Вызов в такое время суток? От кого? Почему не на сотовый? Ах да… спасибо грабителям — сотовый был в сумке…

— Алло.

Сначала показалось, что на том конце никого нет: молчание и легкое потрескивание. Затем шум стих, и в тишине салона раздался незнакомый мужской голос:

— Останови машину.

Лайза почувствовала, как приросла, приклеилась к месту. Ее ошарашили не столько слова, сколько холодное приказное равнодушие в голосе говорящего.

Кто это? Что ему нужно?!

Пальцы непроизвольно впились в руль.

На какое-то время она растерялась, попросту не знала, что ответить. Затем выдавила из себя:

— Кто вы? Почему я должна останавливать машину?

Прежде чем ответить, собеседник помолчал.

— Потому что я еду за тобой. А я всегда догоняю тех, за кем еду.

Брошенный в зеркало взгляд не выявил никакого движения на дороге (где он? Как далеко?): образовавшийся в горле ком не позволял нормально дышать.

— Зачем вы за мной едете?!

— Потому что у тебя есть то, что мне нужно.

Спокойствие в его голосе взрывало мозг страхом. Мысли принялись биться о черепную коробку стаей вспугнутых выстрелом ворон; на висках выступили капельки пота.

Какой-то маньяк! Он хочет, чтобы она остановилась, но зачем? Чтобы убить? Чтобы обыскать машину? Что ему нужно?!

Бумаги! — ответ пришел мгновенно. — Бумаги Гарри!

Вот же чертова ночь и чертов коллега! Ну, сколько еще неприятностей может быть связано с проклятой папкой, украденной к этому моменту папкой!

— У меня их нет! — вдруг неожиданно для себя Лайза сотрясла салон Миража криком и автоматически снова посмотрела в зеркало заднего вида. — Слышите? У меня нет того, что вам нужно! Прекратите за мной ехать!

— Останови машину, я сказал. Иначе с каждым километром тебе будет только больнее.

Лайза замерла.

О чем он говорит? Неужели ее недомогания как-то связаны с висящим на хвосте субъектом? Но ведь дистанция… как…? Это бред, такого не может быть. Или может?

Внезапно память всколыхнулась, и на поверхность всплыло одно из давно забытых воспоминаний; а стоило этому произойти, как ее глаза, словно глаза оглушенной рыбы, остекленели, волоски на шее встали дыбом, а костяшки пальцев побелели.

Она услышала о нем лишь однажды, полгода назад в баре, где ждала подругу.

Разговор, что происходил в компании, расположившейся за столиком в углу, мог бы и вовсе пройти незамеченным, если бы один из участников — толстый лысый парень — возмущенно не пробасил:

— Ты брешешь, Ник! Еще никто от него не уходил! От кого угодно, только не от Чейзера!

Налакавшийся виски тощий Ник нахально вздернул подбородок; его редкая щетина в свете ламп отдавала рыжиной.

— Вот те крест, Боб, он мне на хвост упал вчера, а я как поддал газу…

— Дурак ты…

За соседним столиком, где расположились шестеро, почему-то повисла напряженная тишина. Лайза, сидевшая одна, помнится, тогда удивилась: подумаешь, кто-то за кем-то гнался; обычная история.

— Чейзер начинает убивать, еще не догнав… Никто не знает как. Но если тварь сядет тебе на хвост, ты не жилец. Люди умирают уже на ходу, что-то происходит с ними изнутри. Только Комиссия могла создать такого монстра, и молись, чтобы он никогда не повернул голову в твою сторону.

Толстый, что держал в руке стакан с пивом, говорил предельно серьезно.

Лайза, неприязненно оглядев алкашей, удивилась во второй раз: неужели они правда верят, что существует некий киллер, способный поразить жертву на расстоянии? Чейзер — так они сказали? Преследователь. Сказка, вымысел, бред наяву.

Именно так она тогда решила, несмотря на побледневшие лица и притихший тон беседы, несмотря на то, что вся компания через пять минут почему-то быстро снялась с места и покинула бар.

Официант, который убирал со стола стаканы и менял пепельницу, подозрительно часто оглядывался по сторонам.

Значит, в тех бумагах было что-то плохое, раз Комиссия пустила по их следу Чейзера. Значит, Чейзер существует, и значит… значит, теперь она умрет. И если остановится, и если продолжит давить на газ.

Умрет зазря, ни за что, будучи полностью невиновной.

Преследователь… Бред. Ставший реальностью.

На какой-то момент Лайза потеряла способность связанно мыслить, продолжая гнать машину вперед и сверлить взглядом зеркало. Неужели он действительно существует? Черт возьми, действительно существует и гонится за ней?! Разум отказывался впускать внутрь подобный смысловой набор, в то время как боль в груди продолжала усиливаться.