Страница 17 из 160
Г-жа Дюбарри со своей стороны твердо решила преследовать короля с таким же прилежанием, с каким король решил преследовать лань.
Но ловчие предполагают, а случай располагает. Цепь совпадений нарушила превосходный план г-жи Дюбарри.
В лице случая графиня нашла противника почти столь же капризного, как она сама.
Рассуждая о политике с г-ном де Ришелье, графиня спешила вслед его величеству, который в свою очередь спешил за ланью; при этом герцог и графиня то и дело раскланивалась с теми, кто приветствовал их на пути; вдруг они заметили шагах в пятидесяти от дороги под великолепным пологом зелени вконец изломанную коляску, которая мирно валялась вверх колесами; поодаль один вороной конь глодал кору бука, а второй пощипывал мох у себя под ногами — все это вместо того, чтобы везти оную коляску.
Лошади г-жи Дюбарри — великолепная упряжка, подаренная королем, — немного обошли, как говорят нынче, все прочие экипажи и примчались к разбитой коляске первыми.
— Смотрите, несчастный случай! — невозмутимо заметила графиня.
— Видит Бог, так оно и есть, — подтвердил герцог де Ришелье с тем же безразличием, ибо при дворе чувствительность не в чести. — Черт возьми, коляска вдребезги.
— А там, на траве, не покойник ли? — осведомилась графиня. — Взгляните, герцог.
— По-моему, нет: он шевелится.
— Мужчина это или женщина?
— Понятия не имею. Мне плохо видно.
— Гляньте, он нам машет.
— Значит, жив.
И Ришелье на всякий случай приподнял свою треуголку.
— Позвольте, графиня… — сказал он, — сдается мне…
— И мне.
— Что это его высокопреосвященство принц Луи.
— Кардинал де Роган собственной персоной.
— Какого черта он там делает? — удивился герцог.
— Давайте поглядим, — предложила графиня. — Шампань, к разбитой коляске.
Кучер графини немедля съехал с дороги и углубился в чащу.
— Ей-богу, это в самом деле монсеньор кардинал, — изрек Ришелье.
И впрямь, его высокопреосвященство распростерся на траве в ожидании, пока проедет кто-нибудь знакомый.
Завидя приближающуюся г-жу Дюбарри, он приподнялся.
— Мое почтение госпоже графине, — сказал он.
— Как, кардинал, это вы?
— Да, я.
— Пешком.
— Нет, сидя.
— Вы ранены?
— Ничуть.
— Но что с вами стряслось?
— Не спрашивайте, сударыня. Всему виной мой кучер, это чудовище, этот прохвост, которого я выписал из Англии; я велел ему ехать прямиком через лес, чтобы догнать охоту, а он повернул так круто, что вывалил меня на землю и вдобавок разбил мой лучший экипаж.
— Не сетуйте, кардинал, — утешила его графиня, — кучер-француз опрокинул бы вас так, что вы бы сломали себе шею или по меньшей мере отбили все бока.
— Вероятно, вы правы.
— Следовательно, утешьтесь.
— О, я не чужд философии, графиня; беда в том, что я вынужден ждать, а это для меня нож острый.
— Как, принц! Почему ждать? Разве Роганы ждут?
— У меня нет другого выхода.
— Нет, ей-богу, я этого не допущу; скорее я выйду из кареты сама, чем оставлю вас здесь.
— Право, сударыня, вы заставляете меня краснеть.
— Садитесь в карету, принц, прошу вас.
— Нет, благодарю, сударыня, я жду Субиаза, он принимает участие в охоте; не пройдет и нескольких минут, как он проедет по этой дороге.
— А если он выбрал другой путь?
— Право, не беспокойтесь.
— Монсеньор, прошу вас.
— Нет, благодарю.
— Да почему же?
— Мне вовсе не хочется вас стеснять.
— Кардинал, если вы откажетесь сесть в карету, я велю лакею подхватить мой шлейф и убегу в лес, подобно дриаде.
Кардинал улыбнулся; понимая, что дальнейшее упорство будет дурно истолковано графиней, он наконец решился сесть в карету.
Герцог успел освободить для него место на заднем сиденье, а сам устроился спереди.
Кардинал умолял его вернуться на прежнее место, но герцог был непреклонен.
Вскоре лошади графини выбрались на прежний путь.
— Простите, ваше высокопреосвященство, — обратилась к кардиналу графиня, — но вы, надо полагать, примирились с охотой?
— Что вы хотите сказать, графиня?
— Я впервые вижу, чтобы вы принимали участие в этом увеселении.
— Ну почему же, графиня. Но сейчас я приехал в Версаль, чтобы засвидетельствовать свое почтение его величеству, и узнал, что он на охоте. У меня к нему срочное дело, поэтому я пустился следом за ним, но благодаря кучеру не только лишусь возможности быть выслушанным королем, но и не поспею в город на свидание с особой, до которой у меня крайняя нужда.
— Видите, сударыня, — со смехом заметил герцог, — какие признания делает вам монсеньор; оказывается, у него свидание в городе.
— И повторяю, я на него не поспею, — вставил его высокопреосвященство.
— Разве принц, кардинал, носитель имени Роганов, может испытывать в ком-нибудь нужду?
— Еще бы! — воскликнул принц. — Например, в чуде.
Герцог и графиня переглянулись: это слово напоминало им о недавнем разговоре.
— Право слово, принц, — заговорила графиня, — раз уж вы упомянули о чуде, признаюсь вам откровенно, я очень рада встрече с князем церкви, поскольку хочу спросить, верите ли вы в это.
— Во что, сударыня?
— В чудеса, черт возьми! — воскликнул герцог.
— Писание велит нам верить в чудеса, сударыня, — отвечал кардинал, пытаясь напустить на себя благочестивый вид.
— Ах, я имею в виду не те чудеса, что были в старину, — парировала графиня.
— Тогда о каких же чудесах вы толкуете, сударыня?
— О тех, что случаются в наше время.
— В наше время они случаются куда реже, — отвечал кардинал. — Хотя…
— Хотя что?
— Право же, я видывал такое, что если это и не чудо, то поверить в это невозможно.
— И вы видели это своими глазами, принц?
— Клянусь честью.
— Но вам же известно, сударыня, — со смехом заметил Ришелье, — о его высокопреосвященстве идет молва, что он знается с нечистой силой, хоть это с его стороны и не слишком благочестиво.
— Зато весьма полезно, — возразила графиня.
— А что вы видели, принц?
— Я поклялся хранить тайну.
— О! Вот это уже более серьезно.
— Но это так, сударыня.
— Вы обещали молчать о колдовстве, но, быть может, не о самом колдуне?
— Вы правы.
— В таком случае, принц, признаемся вам, что мы с герцогом как раз ищем какого-нибудь волшебника.
— В самом деле?
— Ей-богу.
— Обратитесь к моему.
— С большим удовольствием.
— Он к вашим услугам, графиня.
— И к моим также, принц?
— И к вашим, герцог.
— Как его зовут?
— Граф Феникс.
Г-жа Дюбарри и герцог переглянулись и побледнели.
— Как странно! — в один голос сказали они.
— Вы его знаете? — осведомился принц.
— Нет. И вы считаете, что он колдун?
— Тут и спорить нечего.
— Вы с ним беседовали?
— Разумеется.
— И как он вам показался?..
— Он великолепен.
— А по какому случаю вы имели с ним дело?
— Я… — кардинал замялся. — Я обратился к нему с просьбой, чтобы он предсказал мне мою судьбу.
— И он все верно угадал?
— Он поведал мне такое, что можно узнать только на том свете.
— А не называет ли он себя еще каким-нибудь именем, кроме как графом Фениксом?
— А как же, его еще зовут…
— Скажите, монсеньор! — в нетерпении воскликнула графиня.
— Жозеф Бальзамо, сударыня.
Молитвенно сложив руки, графиня глянула на Ришелье. Ришелье устремил взгляд на графиню, почесывая кончик носа.
— А дьявол в самом деле черен? — внезапно спросила г-жа Дюбарри.
— Дьявол, графиня? Откуда мне знать, я его не видел.
— Что вы такое говорите его высокопреосвященству, графиня?! — воскликнул Ришелье. — Хорошенькое было бы знакомство для кардинала!
— Значит, вам не показали дьявола, когда предсказывали судьбу? — спросила графиня.
— Разумеется, нет, — отвечал кардинал, — дьявола показывают только простонародью; для таких, как мы, это излишне.