Страница 26 из 125
Поскольку Касторен должен был покинуть маленький отряд, чтобы отвезти письмо, а самому Канолю предстояло отклониться от маршрута, виконта просили сказать заранее, где он намерен ужинать. Виконт взял дорожную карту, которую вез Помпей, и предложил селение Жольне. Каноль не противился этому и был так коварен, что даже прибавил:
— Помпей, если тебя снова пошлют квартирмейстером, так постарайся, если можно, занять для меня комнату возле комнаты твоего господина, чтобы мы могли поговорить.
Хитрый слуга взглянул на виконта и улыбнулся, решив ни в коем случае не исполнять просьбы барона. А когда Касторен, получивший необходимые наставления, пришел за письмом, он получил приказание быть вечером в Жольне.
Ошибиться было нельзя: в Жольне была только одна гостиница «Великого Карла Мартелла».
Путешественники пустились в дорогу. Шагах в пятистах от Пуатье, где они обедали, Касторен поехал по проселочной дороге вправо. Потом еще два часа ехали дальше, и наконец по несомненным признакам Каноль узнал дом своего друга, показал его виконту, простился с ним, повторил Помпею приказание о своей комнате и поехал по проселочной дороге налево.
Виконт совершенно успокоился; о вчерашней вечерней сцене не было сказано ни слова, и весь день прошел без малейших на нее намеков. Стало быть, де Канб уже не боялся, что Каноль станет противиться его желаниям. А с той минуты как барон стал для него просто спутником, добрым, веселым и умным, виконт не хотел ничего лучшего, как доехать вместе с ним до Парижа. Поэтому он или не счел нужным принимать меры предосторожности, или не хотел разлучаться с Помпеем и оставаться на большой дороге один, но так или иначе он не послал его вперед.
В Жольне приехали ночью, дождь лил потоком. По счастью, в одной комнате топили. Виконт, желая тотчас переменить платье, занял ее и приказал Помпею занять другую комнату для барона.
— Ну, это дело сделано, — сказал эгоист Помпей, очень хотевший заснуть поскорее, — хозяйка гостиницы обещала им сама заняться.
— Хорошо. Где моя шкатулка?
— Вот она.
— Мои флаконы?
— Вот они.
— Спасибо, а где ты ляжешь, Помпей?
— В конце коридора.
— А если мне что-нибудь понадобится?
— Вот колокольчик. Хозяйка тотчас явится.
— Хорошо. Дверь запирается крепко?
— Сами изволите видеть.
— Нет задвижки!
— Зато есть замок.
— Хорошо. Я запрусь изнутри. В эту комнату нет другого входа?
— Кажется, нет.
Помпей взял свечку и осмотрел комнату.
— Посмотри, крепки ли ставни?
— Крепки, с крючками.
— Хорошо. Ступай, Помпей.
Слуга вышел, и виконт запер комнату.
Через час Касторен, который приехал в гостиницу и первым поместился в комнате возле Помпея (о чем тот совершенно не подозревал), вышел на цыпочках и отворил дверь Канолю.
Каноль с бьющимся сердцем проскользнул в гостиницу; оставив Касторена запирать дверь, он велел показать, где комната виконта, и стал подниматься по лестнице.
Виконт ложился в постель, когда услышал шаги в коридоре. Он, как мы уже заметили, боялся всего, поэтому, услышав шаги, вздрогнул и начал внимательно прислушиваться.
Шаги затихли перед дверью.
В следующую секунду кто-то постучал.
— Кто там? — спросил виконт таким испуганным голосом, что Каноль не узнал бы его, если бы не имел раньше случаев изучать его во всех модуляциях.
— Я, — отвечал Каноль.
— Как вы? — отвечал голос, в котором слышался явный страх.
— Да я, Каноль; представьте, виконт, что во всей гостинице нет ни одной свободной комнаты, все занято. Ваш глупый Помпей забыл обо мне. Во всем селении нет другой гостиницы, а в вашей комнате стоят две кровати…
Виконт с невыразимым ужасом взглянул на две кровати, стоявшие в его комнате рядом; их разделял только стол.
— Так вы понимаете? — продолжал Каноль. — Я пришел просить у вас ночлега, сделайте одолжение, отворите скорее, или я умру от холода.
Тут в комнате виконта послышалась какая-то суматоха, шорох платья и быстрые шаги.
— Хорошо, сейчас, барон, — говорил виконт все более испуганным голосом, — позвольте, сейчас, через минуту отопру!
— Я подожду, но сделайте милость, мой друг, отоприте поскорей, если не хотите, чтобы я замерз.
— Извините, но я ведь уже спал…
— Ну? А мне показалось, что у вас огонь…
— Нет, вы ошиблись.
Огонь тотчас погас.
Каноль об этом не пожалел.
— Я ищу, но никак не могу найти двери, — сказал виконт.
— Я в этом не сомневаюсь, — отвечал Каноль. — Так, должно быть, я слышу ваш голос на другом конце комнаты… Сюда, сюда.
— Постойте, я ищу колокольчик… Хочу позвать Помпея.
— Помпей на том конце коридора и не услышит вас. Я хотел разбудить его, но никак не мог. Он спит как убитый.
— Так я позову хозяйку.
— Ба! Хозяйка уступила свою постель какому-то путешественнику и отправилась спать на чердак. Стало быть, никто не придет, друг мой. Притом зачем же звать людей? Мне не нужно никого.
— Но как же быть?
— Вы отворите мне дверь, я поблагодарю вас, потом ощупью найду кровать, лягу спать, и все. Отворите же, прошу вас.
— Но, — возразил виконт в отчаянии, — верно, есть какие-нибудь другие комнаты, хоть бы даже без кроватей. Не может быть, чтобы не было другой комнаты… Позовем людей, поищем…
— Но, любезный виконт, пробило половину одиннадцатого. Вы поднимете на ноги всю гостиницу, подумают, что в доме пожар. После этой суматохи мы не уснем всю ночь, а это очень жалко, потому что я едва держусь на ногах.
Эти последние слова несколько успокоили виконта. Легкие шаги раздались у двери, и она отворилась.
Каноль вошел и запер дверь за собой.
Виконт же, отперев дверь, поспешил отпрянуть от нее.
Барон, войдя, оказался в комнате, почти темной: последние уголья в камине потухали. Теплый воздух был наполнен благоуханиями — свидетельством крайней заботливости о туалете.
— Покорно вас благодарю, виконт, — сказал Каноль, — признаюсь, здесь гораздо лучше, чем в коридоре.
— Вам хочется спать, барон? — спросил виконт.
— Разумеется. Укажите мне мою постель, ведь вы знаете комнату, или позвольте мне зажечь свечку.
— Нет, нет, не нужно! — вскричал виконт. — Ваша постель здесь, налево.
Конечно, левая сторона от виконта приходилась по правую сторону от барона. Поэтому он пошел направо, наткнулся на окно, возле которого находился небольшой стол, а на столе нащупал колокольчик, который виконт искал так старательно. На всякий случай Каноль положил колокольчик в карман.
— Да что же вы мне говорите, виконт? — сказал он. — Мы, верно, играем в жмурки? Так кричите, по крайней мере, «ку-ку»! Но какого дьявола ищете вы там впотьмах?
— Ищу колокольчик… позвать Помпея.
— Да на кой черт он вам?
— Я хочу… я хочу, чтобы он приготовил здесь постель.
— Кому?
— Себе.
— Ему постель! Да что вы такое говорите, виконт? Лакей будет спать в нашей комнате! Вы точно трусливая девочка!.. Фи! Ведь мы не дети, и сами можем защитить себя в случае нужды. Нет, дайте мне только руку и доведите меня до постели, которую я никак не могу найти… Или лучше всего… позвольте зажечь свечку.
— Нет! Нет! Нет! — вскричал виконт.
— Если не хотите дать мне руку, — ответил Каноль, — так, по крайней мере, дали бы мне какую-нибудь путеводную нить: ведь я здесь словно в лабиринте.
Он пошел, вытянув руки вперед, туда, откуда раздавался голос виконта, но мимо стрелой проскользнула какая-то тень и пронеслось благоухание; он свел руки, но, подобно Вергилиеву Орфею, обнял только воздух.
— Тут! Тут! — донесся голос виконта из другого угла комнаты, — вы перед вашей постелью, барон.
— Которая из двух моя?
— Любая, я не лягу.
— Как! Вы не будете спать? — спросил Каноль, оборачиваясь при этих неосторожных словах. — Так что же вы намерены делать?
— Посижу на стуле.
— Что вы! — вскричал Каноль. — Разве я позволю вам так ребячиться? Извольте ложиться спать.