Вендари. Книга первая

– Гэврил вернется, – сказал ребенок, словно зная все ее мысли.

– Гэврил? – Габриэла нахмурилась. Имя показалось знакомым. Затем пришли воспоминания. Она посмотрела на ребенка и осторожно кивнула, соглашаясь с его замечанием. – Так все, что о нем рассказала Надин, правда? – Габриэла увидела, как мальчик кивнул. – А ты… Ты знаешь, кто ты?

– Я знаю, что ты создала меня.

– Верно… и кровь Гэврила была твоим началом. Ты понимаешь, что это значит?

– Для нас это ничего не значит.

– Думаешь, Гэврил захочет убить тебя?

– Не сомневаюсь.

– А ты… Ты сможешь противостоять ему?

– Пока нет.

– Тебе нужно подрасти?

– Мне нужно, чтобы ты позаботилась обо мне.

– Позабочусь… – Габриэла огляделась, пытаясь решить, где ребенок сможет быть в безопасности.

– Пока я не вырасту, нам лучше держаться подальше от этого города.

– Конечно.

– А потом мне придется вернуться и сразиться с Гэврилом… – Взгляд мальчика впился в глаза Габриэлы. Он словно ждал одобрения, но одобрения не было. Габриэла не знала почему, но все, о чем она могла думать – это то, что она не хочет больше никогда отпускать этого ребенка. Пусть она не вынашивала его как мать, но она дала ему жизнь, она создала его и она в ответе за него…

– Думаю, нужно дать тебе имя, – сказала она, заставляя себя не думать о дне, когда этот ребенок вырастет и покинет ее.

– Можешь называть меня Эмилиан.

– Эмилиан? Ты сам придумал это имя?

– Оно означает претендент. Думаю, это то, что подходит мне.

– Наверно… – Габриэла нахмурилась, хотела предложить пару других имен, но так и не решилась. Да и названное мальчиком имя начинало нравиться ей все больше и больше. – Но куда ехать?

– Ты можешь продать свой мотоцикл, – сказал Эмилиан.

– Мотоцикл? – Габриэла вспомнила своего старого железного друга, но так и не смогла возразить ребенку. Ее ребенку.

Глава вторая

Детектив Джейсон Оливер. Ему было почти сорок. Он разводился с женой Биатрис и все еще проводил выходные со своей дочерью Лорой – подростком, которая с каждым месяцем становилась все более и более несносной. Сначала она любит отца, затем мать, потом зубного врача, с которым живет мать, затем ненавидит этого зубного врача, ненавидит своих родителей, ненавидит себя… В ту ночь, когда детектив Оливер впервые столкнулся с тенями, у Лоры как раз был очередной приступ ненависти ко всему миру. Детектив Оливер ехал к месту преступления и уверял себя, что его дочь пройдет через это и снова станет милой Лорой, радовавшей своих родителей еще год назад. Штатный психолог из их участка сказала, что так все и будет.

– Переходный возраст переворачивает мир подростка с ног на голову. К тому же добавь сюда развод. Лора отказывается принять это, как неизбежность и не знает, кого обвинить в случившемся: родителей, себя, мужчину, с которым сейчас живет мать, женщину, с которой живет отец… – Психолог еще о чем-то говорила, но Оливер уже не слушал ее. Не хотел слушать, не хотел думать. Сейчас, по дороге на вызов в четыре часа утра, он тоже не хотел ни о чем думать. Устал думать.

– Что это такое, черт возьми? – спросил Оливер патрульного, указывая на лужу черной жижи посреди дороги.

– Медики сказали, что это останки человека.

– Вот как? – Оливеру показалось, что он все еще не проснулся, показалось, что все это ему лишь снится.

– Хотите, чтобы я опросил свидетелей? – спросил патрульный.

– Свидетелей? – Оливер окинул отрешенным взглядом собравшихся людей. Красные фонари неотложки, неуклюже сутулившейся у тротуара, слепили глаза мигающими огнями. Двери машины были открыты, и Оливер видел внутри мужчину. – Это свидетель или подозреваемый? – спросил Оливер патрульного.

– Свидетели говорят, подозреваемый.

– А где его машина?

– Зачем ему машина?

– Ну, он же должен был как-то привезти сюда все эти останки?

– Люди говорят, он ее разрубил. – Взгляд офицера устремился к топору. Оливер закурил, посмотрел на жижу, оставшуюся от человека, на топор.

– Так невозможно разрубить человека, – решил Оливер.

Молодой патрульный пожал плечами.

– Можете осмотреть дом подозреваемого.

– Так он живет на этой улице?

– В самом начале.

– Понятно. – Оливер снова посмотрел на окровавленный топор.

Темный шлейф крови тянулся по дороге к дому подозреваемого. В почтовом ящике лежала пара писем Гирту Делаверу. Одно письмо от рекламной компании пылесосов, второе от женщины по имени Надин. Входная дверь была открыта. Оливер вошел в дом. Стекла разбитого окна в гостиной скрипнули под ногами. На темно-сером ковре лежала отрубленная рука. Воображение нарисовало картину убийства. Оливер представил, как мужчина отрубает женщине руку, она, спасаясь, выпрыгивает в окно, бежит по улице, а мужчина идет за ней с топором и медленно добивает. Оливер выругался и достал еще одну сигарету. «Может быть, Биатрис была права и от этой работы действительно можно сойти с ума?» – подумал он, вспоминая свою жену.

Позже, в участке, слушая рассказ Гирта Делавера об уродливой твари, проникшей в его дом, он уже не сомневался в правоте слов бывшей жены.

– Кто такая Надин? – спросил Оливер подозреваемого, решив, что это сможет вернуть его в чувство. – У вас с ней был роман? – Он положил на стол письмо Надин, которое нашел в почтовом ящике. Гирт вздрогнул, нахмурился. – Это она, да? – Оливер заглянул ему в глаза. – Это она пришла к тебе в образе монстра?

– Нет.

– Я нашел в твоем доме женскую руку.

– Это был монстр.

– Это ты видел монстра… – Оливер закурил, предложил сигарету Гирту. – Я одного не могу понять, что ты сделал с остальным телом? Это была кислота или щелочь?

– Тени.

– Тени?

– Они скрыли тело монстра, забрали его.

– Понятно… – Оливер покинул комнату для допросов, чтобы не наговорить лишнего.

Перед глазами настырно витали картинки описанного Делавером монстра. Уродливая, паукообразная тварь, с вывернутыми наизнанку суставами. Оливер снова тихо выругался, выпил пару чашек кофе, чтобы прогнать сон. Ближе к полудню пришел отчет патологоанатома. Собранная с дороги жижа не поддавалась анализу. Оливер пробежал глазами отчет по отрубленной руке, протер глаза, решил, что понял что-то неверно, снова прочитал. Нет. Ошибки не было. Все суставы на руке были вывернуты наизнанку.

– Это что за дерьмо? – спросил Оливер, встретившись с патологоанатомом лично. В морге было холодно и тихо. Жаркий день и суета дня оставались где-то далеко. – Это что, какой-то розыгрыш? Кто-то решил подшутить надо мной?

– Подшутить? – седеющий патологоанатом смерил детектива растерянным взглядом.

– Просто скажите, что это шутка и забудем об этом, – поторопил его Оливер.

– Давайте лучше я покажу вам эту руку, а вы уже сами все решите. – Патологоанатом жестом позвал его за собой. В морозильной камере лежал запечатанный пакет с останками человеческого тела и отрубленная рука. Патологоанатом достал руку, открыл пакет. – Посмотрите на ее пальцы. На ее кисть. Ни одного нормального сустава.

– И что это значит? – спросил Оливер.

– Вы мне скажите.

– Это могло быть сделано хирургически?

– Сомневаюсь.

– Значит, человек таким родился?

– Я подобного еще не встречал. – Патологоанатом растерянно пожал плечами и посоветовал проверить отпечатки пальцев. – Ответ всегда где-то на поверхности, нужно лишь знать, куда смотреть, – сказал он детективу, перед тем, как тот ушел.

Оливер не ответил. Вернувшись в участок, он провел за компьютером несколько часов, но поиск по базам отпечатков пальцев так и не дал результата. Вернее результат был, но от него было больше вопросов, чем объяснений. Если верить машине, то рука принадлежала женщине по имени Надин Торн. Женщине, последнее упоминание о которой было сделано более ста лет назад. Детектив Оливер распечатал ее фотографию и несколько раз перечитал письмо, найденное в почтовом ящике Гирта Делавера. Он вернулся в комнату для допросов и бросил письмо и фотографию Надин на стол.