Вендари. Книга первая

Старый дом удалялся и вместе с ним удалялся страх. Теперь Габриэла могла рассмеяться. За последние годы она уже несколько раз сбегала из отелей, задолжав оплату. Она называлась чужим именем. Она врала, чтобы сэкономить на оплате за жилье или обед. Но еще ни разу ей не приходилось разбивать стекла, чтобы скрыться раньше, чем ее обман раскроется.

– Все, хватит с меня! – сказала Габриэла, представляя, как с новой работой все изменится. Эта мысль придала сил. Она гнала мотоцикл без остановки до полудня. Секретарша в главном офисе «Зеленого мира», смерила женщину в пыльной кожаной куртке недоверчивым взглядом и согласилась пропустить ее на прием только после того, как увидела документы, удостоверяющие личность Габриэлы, и письмо с подписью директора и знакомой печатью. Все это время Габриэла заставляла себя улыбаться. «Новая жизнь, – говорила она себе. – С этого дня новая жизнь».

Но новая жизнь принесла новые странности. Сначала вернулись сны. Вернее один сон – сон о чернокожем мальчике из старого дома. В новой квартире, предоставленной Габриэле на время работы в «Зеленом мире», было свежо. Кондиционеры работали исправно, но она снова и снова просыпалась в холодном поту. Сон повторялся. Повторялся так часто и становился таким реальным, что, в конце концов, Габриэла начала серьезно обдумывать идею вернуться в тот странный дом и проверить комнаты, где она видела во сне людей, из которых выкачивали кровь. Затем, следом за снами, появились видения. Особенно ночами. Габриэла не могла избавиться от мысли, что за ней следят. Тени оживали, крались за ней. Она заканчивала работу и со всех ног бежала в свой дом, чтобы оказаться в защищенных стенах раньше, чем наступит ночь. Габриэла даже начала принимать таблетки, которые ей выписал местный психолог, чтобы избавиться от этих страхов. Этот же психолог убедил ее, что сны – это лишь связь с прошлым, с прежней работой и чувством вины за содеянные эксперименты над животными.

– Нет вины, – говорила ему Габриэла снова и снова, но терапия помогала, и она знала, что рано или поздно согласится с психологом, согласится с обществом, отправившим уже однажды ее на дно жизни. Знала до тех пор, пока не появилась Надин. Высокая и стройная. Не молодая, но еще далекая от заката. В строгом платье и туфлях на высоком каблуке. Габриэла была ей чуть выше плеча.

– Знаешь, а генетика найти намного проще, чем девушку на мотоцикле, – сказала Надин, проходя в гостиную. Она не ждала приглашения, но возразить ей Габриэла не решилась.

– Если вы хотите, чтобы я оплатила разбитое окно или извинилась, то…

– Мне интересны твои сны, – перебила ее Надин.

– Сны?

– Там, в доме… Ты ведь что-то видела… – Надин подошла к окну.

– Не нужно его открывать, – попросила Габриэла, не желая, чтобы ночь беспрепятственно лилась в дом.

– Ты боишься? – Надин обернулась, смерила ее внимательным взглядом. – Как много ты знаешь о хозяине того старого дома?

– Я ничего не знаю и знать не хочу.

– Верю. Я тоже не хотела. Но ты ему понравилась. – Надин улыбнулась. – Понравилась так же, как когда-то давно понравилась я. – Еще одна улыбка. – Почти два века назад, если быть точным.

– Два века? – Габриэла смерила свою гостью презрительным взглядом. – Вы держите меня за идиотку?

– И я так говорила… – Надин все-таки открыла окно. – А еще я не верила, что кто-то хочет отказаться от бессмертия. Женщина, которая меня нашла. Она стояла передо мной так же, как сейчас перед тобой стою я. Стояла и говорила, что устала. Но Гэврил нуждается в одном из нас… Кстати, я не спросила, ты веришь в бессмертие?

– Нет.

– Это правильно. Потому что даже такие как Гэврил смертны. Он сам говорил мне, что смертен, просто… – Надин тряхнула головой. – Ты поверишь, если я скажу тебе, что они появились на этой планете раньше, чем мы? Поверишь, если я скажу, что для них, мы не более чем пища? Всего лишь стадо, за которым они наблюдают с рождения. Стадо, которое кормит их уже очень долго. – Надин заглянула Габриэле в глаза. – Ты не веришь. Я тоже не верила. – Она достала нож и прежде, чем Габриэла поняла, что происходит, разрезала себе ладонь. В открывшейся ране показались белые кости и перерезанные сухожилия. Кровь заструилась по пальцам, потекла на пол. – Не обещаю, что они смогут сделать тебя бессмертной, но замедлить процесс старения им под силу. Когда Гэврил нашел меня, мне было почти тридцать. – Надин не отрываясь смотрела на свою ладонь. Свежая рана медленно начинала затягиваться. – Насколько я выгляжу сейчас? – Она улыбнулась и показала Габриэле исцелившуюся руку.

– Как это? – растерялась Габриэла. – Это какой-то трюк?

– Трюк? – Губы Надин изогнулись в усталой улыбке. – Возьми. – Она протянула Габриэле нож. – Если хочешь, можешь порезать меня сама, только предупреждаю, это чертовски больно. – Надин вытянула вперед руку и закрыла глаза.

– Я не буду тебя резать.

– Генетик-злодей боится крови?

– Нет.

– Тогда режь. Особенно если это поможет тебе поверить.

– Не во что верить.

– Хочешь, чтобы тебя съели?

– Съели? – Габриэла хотела рассмеяться, но не смогла.

– В нашей крови есть энергия, которой питаются эти существа. – Надин все еще ждала, что Габриэла возьмет нож. – Я видела только Гэврила, но он заверил меня, что его сородичи очень враждебны. Они ненавидят друг друга. Я думаю, это из-за того, что они слишком долго живут. Поэтому им нужно планировать все намного дальше, чем нам. Знаешь, Гэврил все еще боится, что когда-нибудь настанет день, и ему не найдется пищи. Представляешь, нас так много, но он все еще боится. И еще он боится, что кто-то из его сородичей проберется на его территорию и начнет воровать его пищу.

– Пищу?

– Нас, глупая! – Надин рассмеялась, спрятала нож. – До встречи с Гэврилом я верила, что у меня есть душа, после, что у меня есть энергия, которая созревает во мне для того, чтобы такие, как он могли питаться, могли поддерживать свое странное существование, и знаешь… Для того чтобы замедлить мое старение, Гэврил давал мне иногда немного этой пищи… Это нечто! – Ее глаза вспыхнули. – Почти, как наркотик… Но вечность утомляет. Поверь мне. Это не так интересно, как мне казалось. По крайней мере для меня. Гэврил думает, что ученый, как ты, могла бы использовать это иначе. Ты исследователь, но для исследований тебе не хватит времени. В этой жизни не хватит, но с Гэврилом…

– Ты сумасшедшая, – потеряла терпение Габриэла. – Не знаю, как ты проделала трюк со своим порезом, но…

– Так ты все еще не веришь? – Теперь Надин вместо ножа предложила Габриэле крохотный стеклянный сосуд с темно-красной жидкостью.

– Это что такое, черт возьми? – скривилась Габриэла. – Это, что кровь?

– Не совсем кровь, но…

– Твою мать… – Габриэла попятилась к выходу, вспоминая свой сон, где из живого чернокожего мальчика выкачивали кровь. И еще женщина. Мертвая женщина, которая лежала на кровати. В какой-то момент она засомневалась, а что если в действительности это не было сном?

– Ты не сможешь убежать, – предупредила Надин. Габриэла не ответила, открыла входную дверь. – Гэврил не отпустит тебя.

– Плевать! – Габриэла выбежала в ночь, в темноту. Тени окружили ее, сгустились.

– Неужели, ты хочешь умереть? – крикнула Надин. Габриэла заставила себя не бежать. Впереди, за поворотом, был фонарь. Она знала, что был, но когда она добралась до того места, фонарь оказался разбитым.

– Черт! – Габриэла замерла, огляделась. Она могла поклясться, что кто-то идет за ней, что слышит шаги своего невидимого преследователя или преследователей.

– Ты не сможешь сбежать! – прокричала где-то далеко позади Надин. – Либо ты станешь пищей, либо той, кто поставляет ему пищу. Выбирай.

– Пошла к черту! – Габриэла увидела вдалеке свет и побежала к витринам магазина.

Шаги за спиной стали громче. Тень мелькнула совсем рядом – стремительно, неуловимо, словно клинок рассекает воздух. Холод обжог плоть. Габриэла вскрикнула, но заставила себя не останавливаться. Она добежала до витрин магазинов, осмотрела рану на свету – глубокий рубец с покрытыми инеем краями.