Могильные секреты

— Который обманывает свою жену.

— Это не то, что вы думаете!

Это именно то, что я думала — испорченный ублюдок.

— Вы знаете девушку по имени Патрисия Эдуардо?

Она коротко мотнула головой.

— Клаудиа де ла Альда?

— Нет.

Ее глаза почему-то покраснели.

— Вы скоро встречаетесь с мистером Спектером?

— Трудно планировать. Андре звонит когда свободен.

И ты сидишь у телефона. Вот сволочь!

— Обычно он приходит сюда? — спросил Гальяно.

— Если кузины нет дома, — ее носик тоже покраснел и она уже начала сопеть. — Иногда мы выходим куда-нибудь.

Я выудила из сумочки бумажный платочек и передала ей.

Гальяно сунул ей свою визитку.

— Позвоните мне когда он появится.

— Андре сделал что-то незаконное?

Гальяно вопрос проигнорировал.

— Когда он позвонит, согласитесь на встречу. Звоните сразу мне. И не говорите ему.

Пера открыла рот чтобы возразить.

— Сделайте это, сеньора Пера. Сделайте так и оградите себя от большой беды.

Гальяно встал. Мы с Райаном тоже поднялись. Пера проводила нас до входа. И когда мы выходили она сказала нам напоследок:

— Это трудно, знаете. Все не так как в кино.

— Да, — согласилась я с ней, — все не так.

*

Небо затянуло тучами, когда мы вышли от Пера. Сгорая от нетерпения порыться в вещах Нордстерна, Райан взял такси и поехал в управление.

Когда мы приехали к дому Эдуардо уже шел дождь. Он был не таким дорогим как поместья Спектеров или Джерарди, но уютным и в прекрасном состоянии. Как говорят риэлторы — комфортабельный.

Когда сеньора Эдуардо открыла нам, в моей голове возникла мысль — «срочно позвонить домой!». Кожа у хозяйки выглядела как иссохший пирог, и только выделялись такие огромные глаза, какие мне не доводилось еще видеть на человеческом лице. Руки и ноги у нее были тонкие как палки, а пальцы кривые и узловатые. Ростом она была около четырех футов.

Она провела нас в гостиную, заставленную чересчур цветастой мебелью, и жестом пригласила сесть. Сама она устроилась на стуле с прямой спинкой, соединила лодыжки и перекрестилась. В ее невозможных глазах блеснули слезы.

Усевшись в мягком кресле, я задумалась о том не страдает ли женщина хромосомными нарушениями. Как так получилось что у нее родилась такая красивая дочь как Патрисия?

Гальяно представил меня, выразил соболезнования. Сеньора Эдуардо снова перекрестилась и глубоко вздохнула.

— Вы уже арестовали кого-то? — спросила она тонким, дрожащим голосом.

— Работаем, — коротко ответил Гальяно.

У нее дернулся сначала левый глаз и через мгновение — правый.

— Ваша дочь когда-нибудь говорила о человеке по имени Андрэ Спектер?

— Нет.

— Мигель Гутиеррес?

— Нет. Кто эти люди?

— Вы уверены?

Она проговорила имена. Или же сделала вид что вспоминает.

— Абсолютно. Что эти люди сделали с моей дочерью?

Одна слезинка скатилась по щеке. Она резко смахнула ее.

— Просто проверяем.

— Они подозреваемые?

— Не в смерти вашей дочери.

— Тогда в чьей?

— Мигель Гутиеррес признался в убийстве девушки по имени Клаудиа де Альда.

— Вы думаете он и Патрисию убил?

Каково бы ни было физическое состояние сеньоры Эдуардо, умственно она никак не пострадала.

— Нет.

— А Спектер? — еще слеза, и снова взмах руки.

— Забудьте про Спектера.

— Кто он?

Она упорна.

— Если ваша дочь не упоминала его имя, то это не важно. Какая у вас новая информация?

Ее огромные глаза сузились. Я заметила в них искорку недоверия.

— Я вспомнила имя администратора Патрисии в больнице.

— Тот с кем она ругалась?

Она кивнула и снова дернула глазами. Гальяно вынул блокнот.

— Цукерман.

Маленькая зацепка.

— Имя?

— Доктор.

— Пол?

— Доктор.

— Вам известно из-за чего они ругались?

— Патрисия никогда не уточняла.

В этот момент к нам присоединился Лютик. Подошел сразу к Гальяно и принялся тереться об его ноги. Сеньора Эдуардо соскользнула со своего стула и хлопнула на кота в ладоши. Тот выгнул на нее спину, а затем снова вернулся к своему занятию. Сеньора Эдуардо хлопнула погромче.

— Брысь! Уйди! Возвращайся к своим!

Кот долго смотрел на свою странную хозяйку, задрал хвост и удалился из комнаты.

— Простите. Это кот моей дочери.

Ее нижняя губа задрожала. Я испугалась что она сейчас разразится слезами.

— С тех пор как Патрисия пропала, он уже никого не слушает.

Гальяно сложил блокнот и встал. Сеньора Эдуардо взглянула на него с блестящими от слез щеками.

— Вы должны найти то чудовище что сотворило такое с моей Патрисией. Она единственное что у меня было.

Гальяно сжал челюсти и его телячьи глаза увлажнились.

— Мы его найдем, Дона. Я вам обещаю. Мы его поймаем.

Сеньора Эдуардо встала и Гальяно взял ее руки в свои.

— Мы поговорим с доктором Цукерманом. Еще раз примите сожаления. Позвоните, пожалуйста, если вдруг что еще вспомните.

*

— Довольно самоуверенный кот, — заявил Гальяно, приканчивая свое Пепси и выбрасывая баночку в пластиковую корзину.

— Мы все по разному переживаем потерю.

— Не хотел бы встать на дороге у Лютика.

— Плохо для серых штанов.

— И не такое видали.

— А что такое с сеньорой Эдуардо?

— Ревматоидный артрит в детстве. Думаю, просто перестала расти.

Мы возвращались в полицию на машине, остановившись только в «Полио Камперо», Гватемальском аналоге американского бистро.

Когда мы свернули на Авеню,6 у Гальяно зазвонил телефон.

— Гальяно, — ответил он в трубку.

Он молча слушал, а губами мне назвал имя — Аида Пера.

— Во сколько?

Диетичекая Кола во мне булькнула.

— Не говорите о нашем визите. Не вспоминайте этот звонок.

Пера что-то ему ответила.

— Сделайте так чтобы она вышла.

Она опять что-то сказала.

— Ага.

Пауза.

— Мы разберемся с этим.

Гальяно закончил разговор и бросил телефон на сидение.

— Посол дома и готов к развлечениям, — предположила я.

— Вчера в девять вечера прилетел к своей милашке.

— Довольно быстро.

— Наверное, хотел сказать что заказал службу в церкви.

— Думаешь тебе надо быть поблизости?

— Никогда не можешь сказать куда занесет.

— А почему просто не зацапать и не прижать козла?

— Ты когда-нибудь слыхала о Венской Конвенции про дипломатические и консульские отношения?

Я покачала головой.

— Это такая штука из-за которой возможности местной власти очень ограничены в плане ареста или задержания дипломатов.

— Дипломатическая неприкосновенность.

— Так точно.

— Вот почему Нью-Йорк каждый год в заднице из-за триллионов штрафов на парковках, — негодующе сказала я, и допила Колу. — Иммунитет распространяется на уголовные преступления?

— Иммунитет не работает только за пределами штата, в данном случае Канады. Если Канада отказывает в иммунитете, то Гватемала может только объявить Спектера «персоной нон грата».

— Персона нон грата?

— Да, объявить нежелательной персоной и выслать.

— Гватемальские власти не могут вести расследование в пределах своей страны?

— Мы можем работать хоть до умопомрачения, но нам требуется разрешение канадских властей на допрос канадского дипломата.

— Делали официальный запрос?

— В процессе. Если правильно преподнесем дело, то нам может быть разрешат допросить Спектера в присутствии канадского офицера…

— Райан, — тут же вспомнила я.

— Райан, может кто-то еще из дипломатического корпуса. Но тут еще вот какая заковыка. Спектер должен согласится, но он не под присягой так что данные им сведения не могут быть использованы в суде, чтобы не нанести ущерб его неприкосновенности от возможного судебного преследования.

— Выслать из страны и всех делов.

— Хорошо бы так.

*

Райан был в конференц-зале на втором этаже, где я впервые познакомилась с Антонио Диазом, печально известным прокурором. На столе перед ним высились стопки и кучки книг, журналов, буклетов, блокнотов и папок.