Могильные секреты

Двенадцатью этажами ниже баржа дрейфовала по туманному Святому Лоуренсу. Грузовички-лилипуты разбрызгивали воду по обочинам моста Жака Картье. Автомобили скользили по блестящему от дождя асфальту. Пешеходы неслись наклонив головы, зонтики, мелькали как разукрашенные точки в этом промокшем мире.

Моя дочь и я улыбались на пляже побережья Каролины. Другое место. Другое время. Счастливое мгновение.

На последней печеньке, я уже решила что краткость Клоделя это хороший знак. Будь хоть какие-то сомнения и трудности, то допрос был бы длительней.

Точно. Краткость это хорошо.

Я взглянула на часы. 13:20. Пора проверить достижения Люсьена.

Закинув в корзину обертки, и начислив себе два очка, я отправилась к нему.

Люсьен ушел на обед, но созданный им портрет смотрел на меня с экрана.

Один взгляд и все мое новоприобретенное самообладание разрушились как ветровое стекло в фильме со Шварценеггером.

Глава 23

Патрисия Эдуардо не улыбалась. Как, впрочем, и не хмурилась и не лучилась радостью. Ее длинные темные волосы то обрамляли лицо, то сворачивались в тугие мелкие кудри, а то были коротко подрезаны.

Едва дыша, я просматривала варианты созданные Люсьеном: в очках и без; брови ровные, брови домиком; губы пухлые и тонкие; веки в складках и без. Хотя поверхностные детали изменялись, анатомическая структура оставалась той же самой.

Я как раз вернулась ко второму из длинноволосых изображений Люсьена, когда он вошел в секцию.

— Что думаете? — Он поставил бутылку «Эвиана» на стойку около меня.

— Можешь добавить челку?

— Конечно.

Я сдвинула стул налево. Люсьен сел и забарабанил по кнопкам.

Челка. Он соединил изображения.

— Шляпу?

— Какую?

— Котелок.

Он поискал в базе.

— Нет такой.

— Что-нибудь с полями.

Он нашел подходящую шляпу, соразмерил с лицом и наложил слой.

Я припомнила снимки Патрисии Эдуардо, там где она держала свою лошадь, и эту решительность в серьезных, темных глазах.

Лицо, которое на меня смотрело, было пустым и безличным — плод работы пикселей и битов. Но это не важно. Это было лицо девочки на скакуне.

Нахлынули другие воспоминания: отстойник, наполненный сточными водами и человеческими отходами; череп, с просачивающейся сквозь каждое отверстие жижей; малюсенькие косточки, завернутые в прогнивший рукав… Могло ли так быть? Могла ли эта девятнадцатилетняя работница больницы, любительница лошадей и вечерних прогулок в Зоне Вива, оказаться в таком ужасном месте погребения?

Я смотрела на Патрисию Эдуардо и видела утопленных котят. Видела Клаудиу Де ла Альда и Чупан-Йа.

Ах, ты ж сволочь! Ты ублюдочный убийца!

— Что вы думаете?

В реальность меня вернул голос Люсьена.

— Хорошо, — я постаралась говорить спокойно. — Гораздо лучше, чем я сама бы сделала.

— Правда?

— Правда.

Так и было. Если бы я создала такое поразительное сходство, то я обязательно подвергла бы сомнению свой собственный образец. Люсьен же никогда не видел и не слышал о Патрисии Эдуардо.

— Пожалуйста, напечатайте несколько копий.

— Я принесу их в ваш офис.

— Спасибо.

*

— Детектив Гальяно.

— Это Тэмпи.

— О, буэнос диас. Хорошо, что успела поймать меня. Мы с Эрнандесом собрались уходить.

— В канализации была Патрисия Эдуардо.

— Точно?

— Без сомнений.

— Лицо?

— Точная копия.

Тишина.

— Думаю, что тут много нечего говорить, — продолжала я. — Короче, наш графический редактор создал приблизительный слепок. Мать Патрисии не отличила его от портрета с ее младших классов.

— Бог мой.

— Пришлю копию по факсу.

Из Гватемалы пахнуло ледяным холодом.

— Мы все еще допрашиваем Мигеля Гутиерреса.

— Садовник Де ла Альды.

— Подонок!

— Я так понимаю — он принц рода мужского. Что рассказывает?

— Если коротко, так он говорит — его заклинило на Клаудии, принялся за ней следить. Торчал ночи напролет под окнами ее спальни.

— Ого, весело, вуайерист.

— В конце концов, Гутиеррес сделал первый шаг. Клянется, что жертва приняла его.

— Она, наверное, была слишком не опытна и не знала как его отшить чтобы не обидеть.

— Четырнадцатого июля он подъехал к музею и предложил ее подвезти домой. Клаудиа согласилась. По дороге он попросил рассказать что-нибудь о руинах Каминалуйю. Она согласилась. Там он отъехал на дальнюю дорогу и набросился на нее. Клаудиа оказала сопротивление, все вышло из-под контроля. После того как задушил ее, он откатил тело поглубже в ущелье. Остальное известно.

— Гутиеррес звонил сеньоре Де ла Альда?

— Да. Удостоился ночного визита небожителя.

— Ангел-хранитель?

— Ариэль собственной персоной. Сказал Гутиерресу что тот сам облажался, предложил ему четки, и посоветовал признаться во всем.

— Боже правый.

— Не думаю что этот большой человек причастен.

— Нашли какую-нибудь связь Гутиерреса с Патрисией?

— Ничего.

— С «Параисо»?

— Еще нет. Теперь мы будем искать тщательней.

Я задумалась на минуту.

— Шерсть связывает Патрисию с животным Спектеров.

— Над этим мы тоже работаем.

— Райан копает информацию на посла.

— Я тоже его просил, но надежды мало.

— Дипломатическая защита?

— Все равно что проникнуть в ЦРУ.

После паузы Гальяно сказал:

— Райан держит нас в курсе насчет Нордстерна.

— Мы узнаем побольше когда прочтем его записи.

— Мы с Эрнандесом нашли его ноутбук при обыске номера в «Тодос Сантос».

— Что-нибудь полезное?

— Расскажу как только пароль взломаем.

— У Райана отлично это получается. Слушай, Гальяно, я хочу помочь.

— Хорошо было бы.

Я услышала как он глубоко вздохнул. Когда он снова заговорил, его голос казался более хриплым.

— Эти смерти преследуют меня, Тэмпи. Клаудиа. Патрисия. Эти девочки были одного возраста с моим сыном Алехандро. Это не тот возраст, чтобы умирать.

— Диаз будет в ярости, если услышит о снимках компьютерной томографии.

— Мы купим ему мороженое.

Все, меланхолия закончилась.

— Здесь я закончила. Пора сфокусироваться на Чупан-Йа. И если я смогу также помочь пригвоздить убийцу Патрисии Эдуардо, то я умру счастливой женщиной.

— Только не на моем участке.

— Договорились.

— А это иронично, не находишь?

— Ты о чем?

— Полное имя этого злодея.

Я какое-то время вспоминала.

— Мигель Анхель[50] Гутиеррес, — произнесла я.

— Страдающий от сознания своей вины идиот может вывести из себя.

*

Я закончила с отчетами о засохшем черепе и расчлененном туловище, и сообщила Ламаншу что планирую возвратиться в Гватемалу. Он пожелал мне всего хорошего и быть осторожной.

Райан пришел как раз в разгар моего разговора с «Delta Airlines». Он ждал пока я спрашивала место у прохода, затем выхватил трубку у меня из рук.

— Bonjour, Mademoiselle. Comment ça va?[51]

Я попыталась забрать телефон. Мой телефон, между прочим! Но Райан отошел и улыбнулся.

— Mais, oui[52], — замурлыкал он. — И я говорю на английском языке.

Я жестом показала ему «отдай». Райан потянулся и свободной рукой сжал мою ладонь.

— Нет, правда. Ваша работа, теперь это так трудно, — говорил он, и голос сочился сочувствием. — Я бы не смог запомнить все эти полеты и расписания.

Невероятно! Парень вывернул все свое очарование на агента резервирования из пригорода Атланты! Мои глаза почти на лоб вылезли.

— Монреаль, — продолжал тем временем Райан.

И эта «блондинка» еще спрашивала его местонахождение!

— Вы правы. Это вообще не далеко.

Высвободив руку, я снова села на стул, взяла ручку и бездумно принялась ее гладить вверх-вниз.

— Как думаете, могли бы вы посадить меня на один рейс с доктором Брэннан, шери?

Моя рука замерла на половине движения.