Страница 20 из 83
— Молодец, Ася! Я не предупредил тебя об одежде и боялся, что ты будешь в джинсах. Это, конечно, не смертельно, но в костюме лучше, тем более поначалу. Но ты все и сама сообразила, умница.
Я предполагала, что в офисе он соберет всех сотрудников и представит меня им или же молча, никому не представляя, посадит на рабочее место — трудись, мол. Правда оказалась посередине. Шеф представил меня двум своим замам, юристу и, как он назвал, администратору, которая, как я потом поняла, соединяла в своем лице завхоза и отдел кадров. Один из замов постарше, строгого вида, являлся правой рукой шефа. Второму лет тридцать пять, и сначала я никак не могла решить, какие же его функции, но потом по его цепкому, словно бы фотографирующему взгляду поняла, что, скорее всего, он отвечает за безопасность. Меня несколько удивил юрист Юрий Исаевич, можно Юрочка, как он мне потом отрекомендовался, лет тридцати, не больше, черный, как жук, от южного загара, очень подвижный и слегка нагловатый. В момент представления он отвесил мне цветистый комплимент и лобызнул ручку. Но поскольку было видно, что шеф относится к нему со снисходительным терпением, я решила, что, несмотря на свою молодость, этот Юрочка является хорошим специалистом. В конторе было еще не меньше двух десятков работников, но их я видела мельком. Офис располагался на втором и третьем этажах солидного дома на Остоженке. Несмотря на то что это был самый центр Москвы, при доме имелся даже малюсенький садик, очень чистый и ухоженный. На первом этаже здания, кроме какого-то офиса, имелось еще небольшое кафе, которое обслуживало работников всего здания. Кабинетик мой был небольшой, но приятный, предварявший кабинет шефа, в который вела массивная двустворчатая дверь темного дерева. В общем, все было хорошо, кроме самой работы, я боялась, что не справлюсь и окажусь в глупом положении. Хорошо, что хоть не надо было стенографировать, у меня отчего-то было твердое убеждение, что вот этого-то я точно не умею. Насчет компьютера у меня тоже были большие опасения. Если я и вправду медик, то вряд ли смогу квалифицированно с ним обращаться, разве только включить и выключить. Шеф, показав мое рабочее место, оставил меня осваиваться и пока не беспокоил. Включив компьютер трясущимися руками, я быстро успокоилась. Пальцы словно сами знали, что им делать и на какие клавиши нажимать, я решила дать им волю и не напрягаться напрасно. Освоившись, я стала разгребать бумажные завалы на столах. Те документы, с которыми я не знала, что делать, откладывала в сторону, но много было и таких, с которых информацию надо было просто перекачать в компьютер, чем я и занялась. Спохватившийся шеф, вспомнивший о моем существовании часа через полтора, застал меня, к большому своему удовольствию, по уши в работе. Я даже удостоилась его широкой улыбки, что бывало, прямо скажем, не часто. Я показала ему отложенные документы, он дал исчерпывающие и точные указания по каждому. Я подумала, что если он всегда дает такие четкие указания, то работать с ним будет легко. Возилась я почти до половины второго, а когда закончила, почувствовала зверский голод, что в общем-то было немудрено: утром я волновалась и толком не позавтракала. Заглянула к шефу, доложила, что иду обедать, и поинтересовалась, не надо ли ему чего-нибудь принести из кафе. Он покрутил головой и хмыкнул:
— Все-таки вспомнила о моей персоне. Да, ты явно не Мила, та бы уже и кофе приготовила, и накормила давно. Ладно, не тушуйся, мне нравится, как ты работаешь, когда совсем освоишься, то будешь справляться, пожалуй, быстрее, чем она. Приносить мне ничего не надо, я через пять минут уезжаю на деловую встречу, которая будет проходить в ресторане, так что голодным не останусь. Потом у меня намечены еще кое-какие дела, поэтому, если до пяти не вернусь, можешь уходить, только закрой все как надо. Да, чуть не забыл, зайдешь к администратору, она распорядится, чтобы тебя отвезли домой, а если не хочешь, добирайся сама. Завтра будешь добираться самостоятельно, где стоянка, ты знаешь.
Справившись с обедом, я минут двадцать сидела в кресле у себя в кабинете ничего не делая, просто отдыхала, благо, шефа не было. Потом принялась за бумаги с пометками, но все пошло не так гладко, как я надеялась. Я билась над одним проклятущим документом без всякого толку, но тут заглянул наш юрист Юрочка, нахально уселся прямо на мой стол, увидел, что я вся красная и злая, и быстро объяснил, что я делаю неправильно. Я проработала под его мудрым руководством почти час, практически все сделала и прониклась к нему живейшей симпатией, хотя пришлось-таки разок треснуть по его нахальным рукам, чтобы не тянул их куда не надо. Юрочка не обиделся, сказал, что я совершенно несовременная, но отчаиваться не стоит, он приложит старания, и через неделю я стану совсем ручная, а через две недели настолько перевоспитаюсь, что сама начну приставать к нему. В ответ я только посмеивалась, пусть говорит что хочет, он мне здорово помог, а что будет дальше, мы еще посмотрим. В пять часов, когда шеф не появился, я собралась домой. Просить администратора, чтобы меня отвезли домой, я не стала, а отправилась домой на такси.
Платили на фирме еженедельно, но поскольку я вышла на работу в четверг, то в пятницу, день выдачи денег, мне заветного конвертика не дали. Шеф утешил, сказав, что получу в следующую пятницу за две недели и за эти два дня в придачу. Я и не расстроилась, поскольку отнюдь не голодала, правда, Аськина пачечка долларов заметно похудела, но кое-что в ней все же оставалось. Неделя пролетела как один день, работы было немало, но я справлялась. Шеф был доволен моей работой, но не доволен тем, что я завела дружбу с Юрочкой. Он предупредил меня, что Юрочка отчаянный ловелас. Я поблагодарила за предупреждение, но в душе веселилась, можно подумать, что я сама ничего не вижу и не понимаю. Юрочка был остроумен и забавлял меня разнообразными байками. Слушать его было интересно, а всякие вольности я пресекала на корню, да и они быстро сошли на нет, поскольку, как посетовал Юрочка, рука у меня была тяжелая. Маринка появилась у меня всего один раз вечером после первого дня работы, выпить не просила, чем удивила меня, жаловалась на отца, который следит за ней, по-прежнему не разрешает со мной общаться.
Тоска ее вконец заела, и она решила вернуться на дачу, где и то веселее, чем здесь.
В пятницу я получила из рук шефа конвертик и спросила, где мне расписаться. Он ответил, что так как я работаю не под своей фамилией, то и расписываться мне не надо, без меня обойдутся. А я совсем и забыла об этом. Выйдя из его кабинета, я заглянула в конвертик и обрадовалась увиденному. Хватит на хлеб с маслом, а может, и с икоркой, если мне вдруг ее захочется, и главное — это были мои, заработанные мною деньги. Шеф отбыл около четырех, сказал, что поехал на дачу. Меня не пригласил, видно, и в самом деле не хочет, чтобы мы с Маринкой встречались. Я отправилась домой, по случаю зарплаты накупила всяких вкусностей и устроила себе пир. По телевизору шла «Формула любви», я с удовольствием смотрела этот фильм, хотя, судя по тому, что предугадывала поступки героев, я видела его раньше. Но не беда, хороший фильм не грех и лишний раз посмотреть. Около девяти вечера раздался звонок в дверь. Я подумала, что это либо Борис, который звонил в четверг и пообещал, что зайдет на днях, либо Маринка, все-таки не уехавшая на дачу. К сожалению, я не угадала. Стоило только открыть дверь, как в квартиру даже не вошел, а ввалился Жека, причем в явном подпитии. От его былой респектабельности не осталось и следа, выглядел он весьма неприятно, а поскольку он мне и в лучшем виде не нравился, я попыталась выгнать его из квартиры. Не тут-то было! Хоть и пьяный, он был сильнее и, прижав меня к стене, тут же в прихожей, при полуотворенной двери, которую я просто не успела закрыть, набросился на меня. Дыша мне в лицо перегаром, он говорил всякие гадости и пытался меня раздеть. Из его слов я поняла, что он за что-то страшно зол на меня и что я ему не только не нравлюсь, но и смотреть-то на меня всегда было противно. Его слова и действия были в явном противоречии, но мне было некогда в этом разбираться. Одежда уже трещала на мне, а кое-где и порвалась, я еле успевала отцепить одну его руку от своей груди, как он тут же пускал в ход другую. Вдруг он ударил меня по лицу, не очень сильно, так как стоял прижавшись ко мне и размахнуться не мог, но попал мне по носу, и сразу же потекла кровь. Почувствовав кровь, я разъярилась, как бык от красной тряпки, и заехала ему коленом туда, куда давно следовало. Дальше я действовала как автомат: когда Жека согнулся, я, сцепив руки в замок, с силой ударила его по шее. Он как подкошенный упал у моих ног и свернулся в позе эмбриона.