Заповедь

Когда-то мне пришлось присутствовать на операции. Крупный осколок снаряда попал партизану в грудь. Операцию проводили срочно, ночью, посреди леса, при керосиновых лампах. Две из них приказали держать мне, да так, чтоб хорошо освещалась рана. При взгляде на грудь я пошатнулся. Не от крови — ее за годы войны я повидал много, к ее тошнотворному запаху притерпелся. Пронзил меня вид обнаженного сердца. Оно билось трепетно, с лихорадочностью. Когда же оно, судорожно вздрогнув, дало первый сбой, это было невыносимо и тягостно... И опять сердце напрягалось. Но с каждым мгновением силы его истощались: все труднее было набирать привычный ритм. Паузы становились длительнее. И вот сердце несколько раз сжалось и вдруг разом... замерло... Хирург долго, очень долго боролся за жизнь солдата, но не мог больше помочь ему, выпрямился и сорвал с себя марлевую повязку...

Кто и в чем мог упрекнуть партизанского врача? Не он ли в тяжелейших условиях поспешного — под напором карателей — отхода отряда, рискуя демаскировать себя, решился на операцию, желая спасти раненого? Но, понимая, что врач не виноват, я тем не менее не был в состоянии посмотреть ему в глаза.

Сейчас не оказался ли я в той ситуации, в какой был партизанский врач?

Как ни тяжело было чувствовать отчуждение однополчан, я вдруг явственно ощутил, что давно должен был поведать им о том, как погиб Юра. Я не имел права утаивать от них того, что случилось тогда.

Вот и Таня подняла голову, смело посмотрела мне в глаза. И ты поняла, что к чему? Да, да, это счастье, что вы с Сосланом встретились. И вам нельзя, никак нельзя быть друг без друга. И вы никогда, никогда не расстанетесь! И ты теперь знаешь, Таня, что для этого надо: почаще спрашивать себя, строишь ли ты свою судьбу так, чтобы не было стыдно перед теми, кому мы обязаны счастьем жить на этой земле... Ты сделала для себя этот вывод. Будь счастлива! Пожалуйста, будь счастлива...

Я еще раз обвел всех тяжелым взглядом... Все... Больше мне здесь делать нечего. Надо уходить.

Я повернулся и медленно направился к двери. Никто не смотрел мне вслед, но каждый слышал, как жалобно застонали под моими каблуками дощатые ступеньки лесенки, и все вместе вздрогнули, когда щелкнул засов калитки.

Они сидели молча, не глядя друг на друга, низко опустив головы. Их ошеломил мой жестокий рассказ. Картина смерти Юры стояла перед их глазами.

— Что же это мы? — чуть не плача спросила Лена, обведя всех беспомощным взглядом. — Или очерствели душой? Понимаем же, что у него творится там, в груди...

— Разум говорит одно, но сердцу... больно! Больно! — застонал Крючков.

— Все не так, — тихо подал голос Корытин. — Все не так... Что-то... вползло в нас помимо воли...

И тут шумно вскочил с места Казбек Рубиев, резко, как бывало в отряде, рубанул рукой воздух и заревел на всю округу, приказав Сослану и Тане:

— Догнать его! Он не мог уйти далеко!..

СЛОВАРЬ

Абрек (абырæг) — разбойник.

Агас цаут (æгас цæут) — приветственная фраза: «Здравствуйте».

Арака (арахъхъ) — самогон. Согласно преданиям, изготавливать араку осетин научили черти. По этому поводу легенда гласит: поручил как-то Хуыцау своим небожителям изготовить напитки. Одни приготовили пиво, другие — вино, «грозовое» божество Уацилла — ронг. Черти на свой страх и риск (так как Бог не поручал им этого) изготовили араку. Испив этот напиток, Бог назвал его лучшим после ронга. Обрадованные столь высокой оценкой своего напитка, черти быстро научили осетин его готовить.

Арвадалта (æрвадæлтæ) — родственники, являющиеся членами разных фамилий, но ведущие свое происхождение от одного общего отдаленного предка. Отношения между фамилиями-арвадалта были менее тесными, чем внутри единой фамилии (мыггаг). Члены братства несли по отношению друг к другу определенные обязанности: оказывали друг другу материальную помощь в случае смерти родственника, принимали участие в семейных праздниках, собирались на общие праздники.

Арчита (æрчъитæ) — обувь из сыромятной кожи с ремешковым переплетом и пучком мягкой шелковистой травы вместо чулок (носков).

Гяур (джауыр) — иноверец, проклятый.

Джеоргуба (Джеоргуыба) — праздник в честь Уастырджи, устраиваемый по окончании сельскохозяйственных работ. Приходится на вторую половину ноября и продолжается целую неделю. Отличительной чертой праздника являются многочисленные жертвоприношения — общесельские, внутрисемейные, внутриродовые (внутрифамильные).

Дзабырта (дзабыртæ) — чувяки.

Дзуар (дзуар) — I. 1)религ. крест; 2) в осетинской мифологии божество, дух, святой, ангел, покровитель родов, селений, местностей; часто выступает и как аграрное божество, и как божество, дарующее рождение мальчиков (Фыры дзуар). По представлениям осетин, дзуар принимает самые различные облики: человека (Ногдзуар), барана (Фыры дзуар), некоего существа с большими светящимися крыльями (Ичъына) и т. п.; 3) святилище, где совершается жертвоприношение в честь божества, святого, духа. Святилищами могут быть горы, пещеры, рощи, кучи камней, развалины древних церквей и часовен. Дзуары подразделяются на общеосетинские, ущельские, общинные (общесельские) и фамильные. II. мед. оспа.

Зиу (зиу) — трудовая взаимопомощь в виде коллективной подмоги в строительных и других хозяйственных работах. Осетины внимательно относились к бедным, больным, потерявшим способность к труду, пострадавшим от стихийных разрушительных сил — ливней, градобитий, наводнений, снеговых и земляных завалов, засух, пожаров.

Коды (хъоды) — бойкот, «хъоды кæнын» — 1) бойкотировать; 2) запрещать; 3) отказываться, отрекаться.

Кувд (куывд) — 1) молитва; 2) пир, пиршество, торжество, массовое гулянье. В осетинской сельской общине общей была религиозная жизнь. К дню святого, покровителя селения, был приурочен ежегодный общинный праздник — кувд. Его проводили вскладчину, назначая ответственными хозяевами поочередно (на один год) всех членов общины. Столы для обрядового пира накрываются по оси «восток-запад». Главой пиршества является мудрый старец, знаток ритуала и этикета; его усаживают во главе стола лицом к востоку. По самой своей природе осетинский кувд торжествует победу добра над злом, жизни над смертью.

Кулык (хъуылæг) — маслобойня, маслобойка.

Лашк (лæскъ) — истор. мелкий рогатый скот, который богатые отдавали на содержание беднякам-чабанам на несколько лет за определенную долю приплода этого скота.

Мыкалгабырта (Мыкалгабыртæ) — в осетинской мифологии божество плодородия, покровитель рода Царазоновых в Алагирском ущелье. К Мыкалгабырта обращались с просьбой послать богатый урожай хлебов, увеличить стада, избавить людей от болезней и других невзгод. Основные праздники в честь Мыкалгабырта отмечались в мае ежегодными двухнедельными пиршествами у его святилища в Касарском ущелье, на месте, куда упала одна из трех слез Бога, пролитых по поводу гибели нарта Батрадза. Помимо общеущельского праздника в честь Мыкалгабырта, в каждой семье Алагирского ущелья в декабре режут барана и посвящают его покровителям ущелья Мыкалгабырта и Рекому.

Нихас (ныхас) — (букв, беседа, речь) «форум осетинского аула», собрание и само место собрания взрослых мужчин селения. Нихас — традиционная организация и место решения общесельских вопросов, а также место и форма проведения свободного времени взрослой мужской части селения. В дни общесельских торжеств и праздников нихас становился местом проведения пиршеств. В традиционном осетинском обществе нихас выполнял три важные социальные функции: регулирования общественной жизни селения, организации совместных форм проведения свободного времени, воспитания молодежи и усвоения ими осетинских традиций.

Олибах (уæливых) — осетинский пирог из пшеничной или кукурузной муки, с начинкой из свежего сыра.

Пиран (пирæн) — орудие для обработки шерсти и изготовления сукна, приспособленное для расчесывания шерсти.

Рухсаг у (Рухсаг у) — в отношении покойника «Царствие небесное».