Страница 48 из 100
— Да, она славная девчушка. И на этой фотографии — как вылитая. Так приятно иметь снимки детей! Когда ребятишки подрастут, будет большим удовольствием вспомнить, какие они были, не правда ли?
«Кажется, на этот раз у меня что‑то наклевывается», — подумал он. И сказал вслух:
— Вот именно. Это самое главное. Но вы только представьте себе, насколько этот снимок станет лучше, если его увеличить. Вообразите его в увеличенном и раскрашенном виде, вот как этот. Получится действительно чудесная вещь. Ну как, вы согласны со мной?
— Да, ваш мне очень нравится, — сказала женщина. — Гак вы считаете, что снимок Салли получится не хуже того?
— Даже лучше. Я же говорю, такого хорошего фото я еще не видел.
Он хотел было снова посмотреть на него в лупу, но побоялся переборщить.
— Даже лучше, — повторил он снова. И вдруг с тревогой обнаружил, что не знает, о чем говорить дальше. Теперь необходимо было сказать что‑то такое, что могло бы вызвать у нее желание увеличить этот снимок — желание настолько сильное, чтобы заставить ее вынуть деньги и дать ему заказ. Что говорил ему директор? Совсем из головы вылетело. Он подыскивал слово, которое навело бы его на правильную мысль, позволило бы продолжить разговор и еще сильнее заинтересовать ее. Но тут она сама пришла ему на помощь:
— Так вы серьезно думаете, что снимок Салли может получиться лучше всех?
— Несомненно. Несомненно. Как я уже говорил, мы берем только самые хорошие. А тот, который победит на конкурсе, увеличиваем бесплатно.
Тут она взяла карточку и посмотрела на нее с гораздо большим интересом, чем раньше.
— Когда же станет известно, кто выиграл? — спросила она.
— Ну, видите ли возможно, это будет только через несколько месяцев.
— А — а! — В голосе ее послышалось разочарование. — Несколько месяцев. И потом, в конце концов, она может и не выиграть?
— Конечно, может быть и так. Но все шансы за то, что этот снимок займет первое место, я уверен. Однако, разумеется, вы должны быть ко всему готовы, возможен и неудачный исход. — Он улыбнулся.
— В том‑то и беда, — сказала она. — Ведь никогда нельзя знать наперед, правда?
— Ну, разумеется… — Теперь он приготовился произнести самое главное и почувствовал, как нервы его напряглись. — Конечно, если вы действительно интересуетесь… если вам нравится наша работа, я могу принять у вас заказ.
Он даже несколько удивился, что в ответ на это она не смерила его враждебным, понимающим взглядом. Нет, она просто сказала:
— Значит, вы и заказы принимаете?
— Да, мы и заказы принимаем. Как я уже говорил, если вам действительно хочется увеличить этот снимок, вы можете тут же дать мне заказ. Снимок пойдет на конкурс своим чередом. А если он выиграет, в этом случае мы просто возвратим вам деньги.
Сердце его прыгало от радости. Ладони взмокли от пота. «Спокойнее, ради бога, спокойнее, — думал он, — она, кажется, поддается».
— Не увеличить такой снимок — поистнне преступление. Согласитесь сами.
Она снова посмотрела на фотографию.
— Да, пожалуй, вы правы. Мне бы, конечно, хотелось ее увеличить.
— Ну так почему же не дать мне заказ? Уверяю вас, снимок вы получите назад в абсолютной сохранности.
На этот раз она взглянула на него открыто, с полным доверием, и он почему‑то смутился.
— А сколько это будет стоить?
Ну, теперЬ‑то она наверняка откажется. Но ничего не поделаешь, сказать он должен. Как учил директор? Он начал:
— За одну увеличенную копию такого размера, как эта, включая сюда натуральную раскраску и ретушь, с оплатой всех расходов по доставке… За все это… за все… только два фунта.
Затем, словно желая искупить свою вину, он поспешно добавил:
— Но при заказе вам вовсе не нужно вносить все деньги сразу. Вначале вы уплачиваете всего лишь десять шиллингов задатка, остальное в рассрочку в течение трех месяцев. Так что, как видите, два фунта сразу не требуется.
Она сказала:
— Я так и думала, что примерно фунта два.
Неожиданный ответ спутал все его мысли. Он уже готов был встретить ее отказ веским возражением, но тут какое-то непонятное чувство заставило его умолкнуть, и неожиданно для себя он вдруг произнес:
— А я боялся, что вам это покажется слишком дорого.
Она бросила на него быстрый, недоверчивый взгляд. Он нервно улыбнулся. Потом выражение недоверия в ее глазах исчезло, и она сказала;
— Нет, не в этом дело. — Он молча ждал. — Мне это просто не по карману.
— Но вы можете внести хотя бы десять шиллингов?
— В том‑то и дело, что не могу. Извините, однако, что я доставила вам столько беспокойства.
— Вам не кажется, что вы потом пожалеете? Подумайте, как вам будет приятно через десять лет смотреть на увеличенный снимок Салли, видеть ее совершенно такой, какая она сейчас.
Женщина задумалась, в глазах ее отразилось беспокойство и колебание.
— Да, я знаю. Мне очень хотелось бы… Но нельзя. Право, нельзя. Понимаете, муж сейчас без работы. Уж который месяц.
Он не нашелся, что сказать. Она как‑то странно, смущенно посмотрела на него. А для него теперь все утратило интерес. Продолжать было бессмысленно. Он машинально взял со стола свой чемоданчик и закрыл его.
Но теперь он чувствовал себя гораздо легче и спокойно спросил:
— Значит, дела у вас идут неважно?
Она следила за тем, как он закрывает чемоданчик, и, казалось, была так же огорчена, как и он. Словно оправдываясь, она объяснила:
— Видите ли, вот уже почти год, как мой муж потерял работу. И мы просто не можем позволить себе ничего лишнего. Мне очень хотелось бы иметь такой снимок. Мы отложили немного, но теперь почти все уже истрачено. Просто не знаю, что мы будем делать, когда уйдут последние сбережения. Ведь столько всего нужно! Детей надо как‑то одевать. Понимаете, если уж тратить эти деньги, так прежде всего нужно купить девочкам одежду и все самое необходимое. Было бы преступлением с моей стороны заказывать сейчас этот снимок, хотя он мне и очень нравится. Разве я не права? Как бы считаете?
Оставив ее вопрос без ответа, он в свою очередь спросил:
— Где работал ваш муж, миссис…
— Уолкер.
— Миссис Уолкер? Какая у него специальность?
— Он был клерком. Ну, а теперь берет любую работу, какая подвернется. Работал и на лесопильном складе. Вы ничего не можете посоветовать?
— Нет, к сожалению. Сейчас столько людей ищет работу, вот в чем беда.
— Да, Гарри говорит, что каждый раз, когда он приходит куда‑нибудь наниматься, там уже дожидаются десятки таких, как он.
— Так и есть, — подтвердил он. — Во всяком случае, я очень сожалею, что вам туго приходится. Если бы я знал… Но вы, конечно, правильно делаете.
— Вы так считаете?
— Безусловно.
— Может быть, потом я и закажу этот снимок.
— А я бы и потом не стал этого делать.
— Не стали бы?
— Нет. Зачем тратить деньги на такую ерунду? Мне приходится собирать заказы, чтобы как‑то прожить. Но знаете, что я на самом деле думаю? Я не стал бы даже держать такой снимок у себя в доме.
Она улыбнулась.
— И это после всего, что вы мне говорили?
Он рассмеялся.
— Нет, честно говорю вам, мне эти снимки совсем не нравятся. Какая‑то искусственная мазня. И притом что за иена? Это же чистый грабеж.
Она весело засмеялась.
— О, вы говорите ужасные вещи. Если бы услышал ваш хозяин! Значит, вам не нравится ваша работа?
— По совести говоря, я ее ненавижу. Но у меня ведь тоже жена и ребенок.
Улыбка сбежала с ее лица. Она сказала доверительно:
— Так, значит, вы понимаете, как это бывает!
— Понимаю.
Оба помолчали. Потом она предложила:
— Мне кажется, вы не откажетесь от чашки кофе.
Ои улыбнулся.
— По правде говоря, не откажусь.
— Тогда присядьте, я сейчас поставлю на плиту кофейник.
Через полчаса он покинул этот дом и остановился у соседней двери. Нет. Лучше пройти еще немного. Пропустить несколько домов и попробовать снова.