Страница 95 из 162
Супруга святого императора пережила его почти на 9 лет. После его смерти она не вернулась в столицу и проживала до конца дней в столь любимом ею Иерусалиме, что было связано с резким расхождением её оценки последних церковных соборов с мнением св. Пульхерии и св. Маркиана. После Халкидонского Вселенского Собора (451 г.) св. Евдокия поддерживала монофизитов и отказалась вступать в общение с Иерусалимским патриархом Ювеналием. Римский папа св. Лев Великий (440–461), Валентиниан III, внучка, брат Валерий и муж внучки Олибий многократно упрашивали её изменить позицию, и лишь смерть и плен близких (смерть зятя, плен дочери и внучек) сломили её упорство. Она обратилась за советом к знаменитому святому подвижнику Симеону Столпнику, который, в свою очередь, направил её к пустынножителю и отшельнику св. Евфимию; тот и посоветовал императрице восстановить церковное общение с Ювеналием. Она покорилась, и многие иерусалимцы последовали её примеру. Чтобы увековечить память того дня, когда мир возвратился в её душу, она велела построить неподалеку от лавры св. Евфимия церковь св. Петра. Императрица часто ходила туда помолиться и, поражённая царившим там спокойствием и монашескими подвигами, восклицала: «Как хороши твои дома, о Иаков! И твои шатры, о Израиль!». Среди этих благочестивых занятий царица достигла возраста 67 лет и, чувствуя упадок сил, захотела завещать св. Евфимию крупную сумму денег. Старец, однако, отказался, предупредил св. Евдокию о близкой смерти и попросил её помянуть его, когда она предстанет перед Господом. Последние дни святой царицы были посвящены широчайшей благотворительной деятельности — количество денег, пожертвованных ею церквам, монастырям, больницам, старым, нищим и убогим, превосходит всякое воображение[628].
Построенный ею храм св. Стефана был освящён незадолго до её смерти, которая последовала 20 октября 460 г., и в этом же храме она была похоронена. Перед смертью царица дала клятву, что никакой измены с её стороны с Павлином не было[629]. И нет ничего удивительного в том, что «новая Елена», как её называли монахи и иерусалимцы, была по достоинству вознаграждена Церковью за свои подвиги во славу Христа и причислена к лику святых.
Глава 2. Последние Римские императоры Запада
Когда Валентиниану III был присвоен титул августа, ему едва исполнилось 6 лет. Естественно, опекуном царя стала его мать Плацидия, сама имевшая некоторые права на трон и в силу характера испытывавшая ревность к славе св. Пульхерии и св. Евдокии. Видимо, жизненные перипетии сделали своё дело, источив из души Плацидии немало добрых черт; можно предположить также, что сын от нелюбимого Констанция занимал мало места в сердце матери. Так или иначе, но Плацидия редко интересовалась его судьбой, когда царь был ещё мальчиком, и, как следствие, Валентиниан III не развил в себе государственных талантов, занимаясь в основном астрологией и тайными науками. К тому же он снискал дурную славу ловеласа и любителя роскоши, не думая о том, какое впечатление на общество производят его похождения, особенно с чужими жёнами[630].
Почти 25 лет Плацидия правила от имени своего сына, не прилагая серьёзных усилия для того, чтобы вырастить из него государственного мужа или, в крайнем случае, самостоятельного человека. Безусловно, сама Плацидия обладала и силой воли, и жизненным опытом (порой чрезвычайно горьким), но она не могла водить армии и обеспечивать безопасность государства. К тому же римское общество, воспитанное на уже сформировавшейся к тому времени политической традиции, если и не исключало совершенно женщину-императора, то, по крайней мере, едва ли благосклонно отнеслось бы к такому факту.
По счастью, Империя ещё была способна рождать истинных полководцев, словно в последний раз сошедших со страниц древней истории Рима, — речь идёт об Аэции и Бонифации. Бонифаций не случайно снискал славу отчаянного воина и способнейшего полководца, записав на свой счёт освобождение от варваров Африки и защиту Марселя. Римляне уважали Бонифация за незапятнанную честность, а солдаты, среди которых было множество готов и других германцев, — за исключительную справедливость, которую он вершил вне зависимости от внешних обстоятельств. Его глубоко почитал как христианина блаженный Августин, другом которого он был, и остались сведения о том, что одно время Бонифаций даже думал о монашеском постриге. К чести римского полководца, даже в труднейшие для Плацидии дни восстания узурпатора Иоанна, он не оставил царицу и в доказательство своей верности привёл африканский корпус для нейтрализации изменника, а также помогал ей деньгами[631].
Напротив, Аэций изначально поддержал узурпатора и даже пришёл к нему в 423 г. на помощь во главе корпуса конных гуннов в количестве 60 тыс. воинов, которых ему предоставил гуннский хан Роил. Но когда его армия подошла от берегов Дуная к Италии, участь Иоанна уже была решена. Трезво оценив создавшееся положение, Аэций, в детстве долго живший в качестве заложника у варваров (готов, а затем гуннов) и усвоивший некоторые не самые лучшие черты их души, цинично предложил свои услуги императрице, думая, конечно, о своей выгоде. Впрочем, опасаясь мести Плацидии, он вначале скрылся у того же хана Роила, но при посредстве гунна восстановил своё положение при царском дворе. Сила гуннов была так велика, что не нашлось охотников отказать их хану в этой просьбе, а возможности Аэция поддерживать мирные отношения с варварами сыграли свою решающую роль в помиловании изменника.
С Бонифацием их связывала искренняя вражда и ревность друг о друге, и Аэций закрутил сложнейшую комбинацию дворцовой интриги: в Плацидии он заронил зерно сомнений в верности полководца, а самого соперника настроил против императрицы, сумев доказать, что её приказы Бонифацию вернуться из армии ко двору несут ему верную смерть. Дело закончилось тем, что единственным спасением Бонифаций стал считать вандалов, с королём которых Гундерихом он в 427 г. заключил тайный союз. Тем самым Бонифаций фактически отдал ему на разграбление вверенную ему Африку[632]. Быстрая смерть короля, на смену которому пришёл честолюбивый и воинственный Гейнзерих, лишь способствовала скорейшей реализации плана Бонифация по передаче Африки вандалам.
Последующая часть этой запутанной истории просто поражает воображение своим нестандартным исходом. Узнав о союзе Бонифация и вандалов, его верные друзья, недоумевающие по поводу мотивов поступков римского воина, выпросили разрешение у Плацидии провести с ним переговоры. При встрече быстро выяснился подлог Аэция и его интрига, но время было уже упущено. Плацидия и Бонифаций могли сколь угодно долго оплакивать своё положение, и старый солдат с чистым сердцем вверил себя приговору императорского суда, ожидая любое наказание вплоть до смертной казни, но вандалов всё равно уже было не остановить. Впрочем, Плацидия простила своего полководца и поручила ему вернуть утраченные территории. Но напрасно Бонифаций с последними отрядами старых боевых товарищей в 430 г. пытался преградить им путь: небольшие римские гарнизоны были сметены ураганом вандалов, и все семь африканских провинций попали под власть варваров.
Терзаемый невыразимой скорбью, Бонифаций в этом же году удалился в Иппон Царский (некогда это была резиденция нуминдийских королей, из-за чего город и получил такое название), где более 14 месяцев успешно отражал попытки вандалов взять город. Опустошив всё вокруг, вандалы, сами уже испытывавшие недостаток в пище, решили отступить. Осада интересна ещё и тем, что в этом городе скончался его епископ, знаменитый Отец Церкви блаженный Августин, постоянным собеседником которого в течение последних 3-х месяцев жизни был Бонифаций. Удача вселила в полководца оптимизм, и он убедил Плацидию дать ему второй шанс отвоевать Африку. Вместе с августой он добился подкреплений от св. Феодосия Младшего, который прислал целую армию во главе с военачальником Аспаром, готом по рождению. Но и второе сражение, данное в 431 г., было для него крайне неудачным — союзническая армия была разбита, а сам Бонифаций вернулся в Равенну, где получил статус патриция и должность главного начальника римской армии.
628
Тьерри Амадей. Ересиархи V века: Несторий и Евтихий. Минск, 2006. С. 380.
629
Феофан Византиец. Летопись от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта. С. 93.
630
Прокопий Кесарийский. Война с вандалами. Книга 1, глава III, 10–12. С. 183.
631
Олимпиодор Фивянин. Выписки из исторических книг. С. 165.
632
Прокопий Кесарийский. Война с вандалами. Книга 1, глава III, 14–26. С. 183, 184.