Страница 65 из 162
Хотя св. Феодосий сумел несколько стабилизировать ситуацию, но всё же положение его оставалось очень тревожным. Восточные провинции едва ли могли полностью удовлетворить его запросы по рекрутскому набору, и пришлось срочно перестраивать саму схему организации армии. В качестве потенциальных солдат император широко вербовал варваров, включая самих готов и аланов, что делало его легионы ненадёжными. Были известны случаи, когда готские вожди, поступившие со своими дружинами на римскую службу, по-прежнему занимались разбоем и, более того, нередко выступали добровольными осведомителями, донося своим сородичам о планах римлян. Положение усугублялось тем, что и гражданская администрация восточных провинций была полностью разрушена, а оставшиеся очаги власти кишели злоупотреблениями. Дело доходило до того, что нередко население радовалось захвату своего населённого пункта готами, освобождавшими их от власти корыстных чиновников, практически находившихся вне контроля царя[453].
Но, можно сказать, в известной степени императору повезло: вождь готов Фритигерн, до сих пор державший в одной руке бесчисленные шайки соплеменников, вскоре умер, и, оставшись без руководства, готы окончательно утратили стратегическую инициативу, перестав быть единой силой. Они были всё ещё очень сильны, но император благоразумно и очень удачно использовал те раздоры, которые издавна существовали между остготами и вестготами, а также между ними и гуннами. Пока варвары выясняли между собой отношения, св. Феодосий переманил на свою сторону принца царской крови из рода Амалов Модара, получившего высокий титул римского полководца. Собрав значительное войско из своих соотечественников, Модар внезапно напал на остальных остготов и разгромил их. Император с триумфом вошёл в Константинополь как победитель готов.
Только теперь готы заметили ту перемену, которая произошла с ними за столь короткое время; пришло понимание того, что без единой, централизованной власти им нечего делать в римских провинциях, где они обречены на гибель. Оставшиеся вожди готского народа срочно призвали Атанариха, старого и опытного полководца уважаемого рода, который, перейдя Дунай, решил вновь попытать счастья. Но преклонные годы и мудрость старого гота сделали своё дело: Атанарих вскоре убедился в бесперспективности новой войны с Римом и охотно принял предложение о мире, сделанное императором.
Понимая, какое положение занимал Атанарих у врагов, 11 января 381 г. царь не поленился встретить того за несколько километров от стен Константинополя и устроить пышный приём. Надо сказать, что император был прекрасным психологом и сумел продемонстрировать варвару все лучшие стороны римской жизни, которые свидетельствовали о мощи и силе государства. И действительно, это произвело должный эффект — рассматривая стены города и его бесчисленные здания, любуясь вооружением и дисциплиной римского войска, вождь готов сказал: «Действительно, Римский император — земной бог, и тот самонадеянный человек, который осмеливается поднять против него свою руку, поднимает руку на самого себя».
Правда, готский вождь недолго наслаждался жизнью: его преклонные годы и безудержное пьянство, которому он предавался на многочисленных пирах у императора, сделали своё дело, и вскоре Атанарих умер. Надо отдать должное царю, он и в этом случае продемонстрировал гибкую и разумную тактику. Атанариха похоронили с большим почётом в Константинополе, в честь его был воздвигнут великолепный памятник, а готской армии поступило предложение перейти на римскую службу. Оставшись без вождя, видя, с какой охотой их соплеменники принимают предложение царя, каждый из командиров готских отрядов стремился не быть последним в этой очереди, опасаясь остаться в одиночестве.
Удивительно, но факт — в октябре 382 г., менее чем через 4 года с начала правления св. Феодосия, римский мир наблюдал картину добровольной капитуляции захватчиков[454]. Очень большую помощь царю оказал полководец Сатурнин, награждённый за свои успехи консульством на 383 г. В целом, можно сказать, император приручил зверя, вчера ещё готового поглотить последние островки римского мира среди океана варваров. И теперь этот зверь — готы — признавали над собой только его руку, послушно повинуясь царским приказам, но совершенно игнорируя остальные органы власти; даже Церковь была над ними бессильна по той причине, что готы являлись арианами.
Желая сохранить стабильность положения, император приближал к себе готских вождей, наделяя их пышными титулами и одаривая подарками. Это была обязательная мера для укрепления авторитета императора среди варваров, и она оказалась довольно эффективной. Когда однажды некий Эриульф попытался склонить своих соплеменников на измену, другой готский вождь Фравита заколол его мечом прямо во время царского пира[455].
В это же время св. Феодосий понёс тяжёлые утраты. В 385 г. умерла его малолетняя дочь Пульхерия, а осенью 386 г. — жена императора св. Элия Плакилла, чудесная сподвижница Православия, многократно наглядно демонстрировавшая любовь к ближнему, ухаживая за тяжело больными людьми. Церковь не случайно прославила эту благочестивейшую христианку и императрицу. Её главным занятием была молитва к Богу и забота о страждущих: многократно она бывала в тюрьмах и больницах, поддерживая несчастных, и нередко сама, своими руками омывала раны больным. Её ревность по Богу была такова, что она не допускала самой мысли о возможности ослушаться Его воли или впасть в случайный соблазн. Когда однажды св. Феодосий хотел встретиться с Евномием, арианским богословом, императрица уговорила его отклонить встречу, чтобы ариане не употребили этот прецедент в свою пользу. Император послушался царицу и даже приказал выгнать Евномия из дворца[456].
Вообще, личность св. Феодосия в известной степени символична для Церкви. Вместе с домочадцами он являл образец подлинно христианской семьи и истинного благочестия. Император — и замечательный отец семейства, и верный сын Церкви. Его жена, по словам св. Григория Нисского, была «столпом Церкви, сокровищем бедных, покровом несчастных».
Впрочем, вскоре царь начинает понижать плоды своей стратегии. В 386 г. римскому полководцу Промоту удалось разбить на Дунае остатки тех остготов, которые, некогда отделившись от основной массы своих соплеменников, пограбили на Западе, а затем, усилившись германцами и аланами, попытались вторгнуться в восточные провинции. Вождь остготов Одофей погиб, а остальные сдались на милость победителей. По условиям мирного договора, который был тут же заключён, готам разрешили компактно расселиться на территории Империи, во Фригии. Они сохранили свой язык, уклад жизни, общественный строй и религию — при всей нетерпимости к еретикам, император был вынужден разрешить готам строительство своих храмов и открытое исповедание арианства. Готы стали называть себя «federati» («федераты») и с этих пор вошли в состав Римского государства в качестве его практически полноправных граждан.
Всё же и теперь картина была не столь идеалистична, как этого хотелось бы св. Феодосию. Готы получили земли на Дунае и во Фракии с обязательством нести службу в римской армии. Но — существенный момент — уже не в составе римских легионов, а в виде национальных ополчений во главе со своими вождями. Их земли не облагались налогами, а римская администрация не имела права вмешиваться в их общественный быт[457]. Зачисляя готов в армию, св. Феодосий был вынужден разрешить им отлучаться временно на родину и присылать оттуда заместителей на своё место. Дух и дисциплина таких подразделений были крайне слабыми, что немедленно сказалось на боеспособности всей римской армии в целом. Вскоре уже не только готы, но и остальные варвары, пленённые выгодами воинской службе в Империи, формируют личные дружины, совершенно игнорируя старые римские формы организации армии.
453
Эвнапий Сардиец. Продолжение истории Дексипповой. Отрывок 50. С. 114, 115.
454
Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 1. С. 211, 212.
455
Эвнапий Сардиец. Продолжение истории Дексипповой. Отрывок 61. С. 122, 123.
456
Вертеловский И. О заслугах императора Феодосия Великого по отношению к вере и Церкви. С. 43, 44.
457
Кулаковский Ю.А. История Византии. Т. 1. С. 164.