Страница 19 из 50
Дневник. 3 июля. Среда, утро
Сижу дома, день отдыха и размышлений. И грусти. Мучителен этот год: физическая слабость, такая неожиданная, пригнула мой дух. Никак не приспособлюсь и внутренне еще не верю, что это уже насовсем
В три раза уменьшил физкультуру, думаю, не переборщил ли, когда так славно бегалось в начале мая.
Не хочет сердце подчиняться моим теориям о всемогуществе тренировок...
Дневник. 6 июля. Суббота, утро
Льет дождь. Даже и не льет, а тихонько сыплет, без просвета. От этого и вместе со всем прочим муторно на душе. Прочее - это четверо больных без сознания, это сердце, которое чувствую все время.
Дела рабочие. (Придет время, и вспомню свои директорские и хирургические неприятности с сожалением: было ощущение жизни!) На конференции - недельный разнос. На этот раз по чистоте, порядку, запущенности. Давал очередные ЦУ (ценные указания), чтобы не портили, сами ремонтировали мелочи, принимали работу от ремонтников, заботились.
Вскрыл колоссальные приписки со стороны ремонтной конторы. Работы завышены примерно в пять раз! Собираюсь учинить разгром. На это Володя - заместитель по хозяйству, который подписывал "липу", отвечает:
- Тогда они совсем уйдут.
Ищу выход из этого положения. Человек пять баптистов бы мне. Таких, как Иван Иванович...
На следующей неделе четыре операции. Даже тетрада Фалло - хороший мальчик. Заранее уже боюсь, не дай Бог умрет.
Дневник. 16 июля. Вторник, утро. Свободный день
Снилась операция, назначенная на этот день. Мальчик семи лет имел опухоль в левом желудочке, которая при каждом сокращении сердца частично выходила в аорту и вот-вот могла ее закупорить. Ни разу подобной не встречали. Обычно все опухоли выходили из предсердий и удалялись легко. А тут нужен разрез желудочка.
Вот мне и снится, что желудочек широко разрезан, опухоль видна. Хочу ее удалить, а Юра Паничкин придвинулся вплотную, смотрит и мешает. Ругаюсь во сне: "Вот треснуть бы тебя зажимом..." - и эпитет. Вдруг вспомнил и завопил: "Я же не сделал ему кардиоплегию! Пропало сердце!" Тут и проснулся.
Операция прошла совсем легко: часть опухоли удалили через аорту (сделал кардиоплегию), а остальное - через короткий разрез левого желудочка на верхушке. Мальчик сразу проснулся и сейчас хорош. Родителей перед операцией пришлось сильно напугать, в той же мере, как сам боялся. (Отец - толстый-претолстый, с усами - очень на А. Бовина похож. Теперь ходит счастливый.)
В пятницу на конференции продолжались ремонтные страсти. До ноября привести в порядок Институт своими силами.
Суббота для отдыха пропала. Была расширенная коллегия министерства с участием областей, посвященная научно-техническому прогрессу "в свете апрельского Пленума". Теперь все идет в этом "свете". Меня просили выступить. Потратил два утра в электричке.
Доклад министра на тему: только наукой можно двинуть здравоохранение. Поэтому - программы, диссертации, изобретения. Критика отдельных институтов. Во второй части - идеи Горбачева: нужен порядок и интенсификация. Похвалил нас. Других не называл.
Вторым - я. Перескажу коротко, без эмоций. Эмоции были, можете поверить, завелся как петух.
- Тема НТП стала модная. Для подъема техники нет другого пути. Но вы, медики, не надейтесь, что статьями и диссертациями улучшим дело. Я уже тридцать лет слышу эти бесполезные призывы. (Дальше - критика: наши аппараты плохи, импорт распределяют через ЦК, в Минздраве - бюрократизм.)
- Но в выступлениях М.С. Горбачева поставлена большая цель - добиться скачка во всех делах. Повысить персональную ответственность руководителей, а кто не может - уходи. Всемерная опора на коллектив, то есть гласность и демократия. Навести порядок и дисциплину. Гибкое финансирование и кадры. Это все прямо для нас.
Похвастал нашей интенсификацией. Но и с ФРГ сравнил. Все честно.
Одна беда: это выступление стоило мне большой аритмии в воскресенье.
Первый раз в жизни вчера я не выполнил свой долг руководителя, обязанного брать на себя все самое тяжелое. В частности, останавливать кровотечения, возникшие у младших хирургов. Вчера Храпунов порвал Боталлов проток - держал кровоточащее место пальцем, позвали меня, а я вызвал Ситара.
До сих пор осадок на душе.
Предыстория отказа такова. В последние месяцы заметил: после нагрузки пульс слабо учащается, зато начинается сильная одышка и экстрасистолы. Дочь объяснила: ослабление синусового узла. Записали ЭКГ с нагрузкой. Пульс участился с 52 до 61. Дело идет к полному блоку и электростимулятору. Яша утешает:
- Это лучше, чем склероз коронарных артерий. Против инфаркта нет защиты, а тут - пожалуйста: вшили ЭКС - и ходи на здоровье. На восемь лет заряда хватит. А потом можно менять и менять...
Что и говорить... Живи и радуйся!
Обычно пульс учащается, когда есть физическая нагрузка или психические волнения. У меня в обоих случаях сердце отвечает аритмией. Спрашивается, как себя вести? Физкультуру я уже отрегулировал, но что делать с неприятностями директорскими? И хирургическими?
Самое простое: уйти с директорства и бросить оперировать. Дочка поддерживает, а сотрудники восстают:
- Вы же не сможете без работы! Идите в отпуск, три года не отдыхали... Помешаны все на этом отдыхе, как будто он за месяц сердце заменит, и в Институте за это время воцарится благодать.
Но все же решил с 1 августа недели две посидеть на даче, отключиться. Попробовать.
Вот почему вчера отказался включиться в кровотечение и позвал Ситара.
Дневник. 20 июля. Суббота, день
Тот больной не умер. Ситар все сделал как надо. Спас. Хороший Леня хирург.
На этой неделе народился еще один: Сережа Диденко сделал первую операцию с АИКом. Поаплодировали на конференции.
Неполадки с сердцем из головы выгнать не могу. Нужно перестраиваться: безграничной жизни уже нет. Стимулятора не миновать. Это значит, от силы десять лет, если повезет. И то - неполноценных, тревожных: а вдруг откажет? Требуется продумывание, как жить, что делать. Для этого используем отпуск. В понедельник назначил протезировать два клапана, во вторник, если больной не помрет, повторную операцию, с четверга - в отпуск. На 10 дней для начала. А там посмотрим.
Удивительный красный георгин поставила мне Лида на стол. Может быть, красота - это и есть то, с чем будет жальче всего расстаться? Прикинул: нет. Достоевский не прав: красота не спасет мир.
Материализм и идеализм.
Материальность мира столь очевидна, что было бы чудом, если бы материализм не начался с самого появления отвлеченной мысли. Его биологическая основа - исследовательский рефлекс (некое беспокойство). Как? Почему? Откуда? Причинные связи.
Именно они и подводили материалистов: следствие иногда очень далеко отстоит от причины.
В основе познания лежит гипотеза: не видишь причины - придумай (модель!), а потом проверяй. Если проверить просто - следует открытие материальной истины, если трудно - все равно истину подавай, хотя бы придуманную. Суррогат доказательств: повторяй и повторяй слова, описание гипотезы. Большинство людей привыкает и довольны - истина найдена, беспокойство подавлено. Так придумали богов и поставили рядом с вполне материальными объектами, заполнили бреши в причинах-следствиях. Словами заменили реальные вещи.
Чтобы окончательно материализовать духовную жизнь человека, нужно создать искусственный интеллект. Пока этого не будет, останется область для уловок идеалистов и религий.
Впрочем, так ли это важно теперь, противопоставление двух направлений философии - идеализма и материализма? Как только дело доходит до практики, все ученые согласны между собой: и те, что допускают "маленького бога", и их противники, которые говорят, что нужно просто привыкнуть к странностям мира и доискиваться до их причин, используя эксперименты и математику.