Страница 3 из 14
На вершину холма высыпали и двинулись вниз кричащей серой лавиной…
Гуси?!
Толпа гогочущих упитанных птиц ринулась по дороге к автомобилю с такой непоколебимой уверенностью, как будто каждый день брала машины на абордаж.
Руслан в сердцах сплюнул. Обычные гуси, серые, лобастые. Было чего испугаться… Сел в автомобиль.
На холме показались погонщики стада. Мальчишки лет десяти – двенадцати, босые, в серых рубахах и черных штанах. Они подгоняли гусей длинными прутами, выкрикивая нечто неразборчивое. Увидели замерший посреди дороги автомобиль и остановились, тихо обсуждая зрелище.
Тем временем гусиный поток достиг уазика и потек дальше, обходя его с двух сторон. На холме показались мужики. Такие типично русские мужики, тоже, как и мальчишки, в рубахах и штанах, тоже босые, разве что с аккуратными бородами и в кепках. Мальчишки бросились к взрослым, что-то говоря и указывая на автомобиль.
Ну что сидеть? Руслан открыл дверцу и выглянул наружу.
Нет, мужики не стали креститься или разбегаться с криками. Некоторая настороженность в лицах, да один из них, тот, что покрепче, перехватил поудобнее увесистую палку.
И молчат. На каком языке с ними разговаривать хоть? Руслан мог достаточно свободно говорить по-английски, так же как и Юля, – неприятно чувствовать себя за границей ничего не понимающим безъязыким дикарем – даже Аня смогла бы объяснить полицейскому, если, не дай бог, что-то произошло бы, кто она такая, где живет и кто ее родители. Еще Руслан знал пару фраз на немецком и французском, Юля – на испанском, а Аня, любительница анимешек, могла поздороваться и попрощаться на японском.
– Доброе утро! – прокричал Руслан. Не знаешь языка собеседника – начни со своего родного.
Мужики дружно сняли кепки:
– Доброе утро, господин!
По-русски. Уф… С души прямо камень упал. Россия. Осталось только уточнить год. Что-то мужички совсем не походят на современных крестьян, скорее, ассоциации с царской Россией. С другой стороны – автомобиля не пугаются… Может, какие-нибудь сибирские сектанты?
– Не подскажете, – прокричал он, – как мне до ближайшего города добраться? А то я… заблудился!
Некоторое напряжение, присутствовавшее в мужиках, спало. Сложно воспринимать как опасность человека, который просит у тебя помощи. Сразу появляется чувство собственного превосходства.
Мужики зашевелились и двинулись к уазику. Руслан на всякий случай придвинул поближе ружье. Кто этих гусопасов знает…
– Пап, а можно я поглажу гуся?
– Нет. Не выходи из машины.
Гуси, предоставленные самим себе, остановились и тихонько разбрелись по краю поля. Несколько особенно любопытных стояли, вытягивая длинные шеи и заглядывая в окно уазика.
Мужики тем временем подошли к машине, тоже с любопытством ее разглядывая. Ну, примерно с таким же чувством наши современники рассматривали бы летающую тарелку, торчащую посреди проселка, из которой выглянули люди в серебристых комбинезонах и спросили номер галактики «в тентуре».
– А вот прямо по этой дороге, – мужик махнул рукой в сторону, противоположную той, в которую собрался ехать Лазаревич, – как раз к городу и прибудете.
– Кхм…
Учитывая, что вся дорога была запружена гусями, которые двигались совсем не со скоростью автомобиля, до города Руслан с семьей добрался бы только к концу недели. Причем следующей.
– Или, – сообразил мужик, – можете дальше поехать, как до чугунки доберетесь – так вдоль нее. Как раз к городу и прибудете. Тут недалеко, верст десять будет…
– А у вас мотор, – встрял в разговор мальчишка с длинным прутом в руках, – или вроде чугунки?
Получил подзатыльник и, пригнувшись, отбежал в сторону.
– Цего лезешь, – цокнул по-беличьи один из мужиков – тот самый, с палкой, – ня видишь, гуси в овес лезут. Местные за потраву не похвалят.
Мальчишка кинулся отгонять гусей, решивших, что окрестные поля – нечто вроде бесплатной столовой.
– Куда же вы их гоните? – поинтересовался для поддержания разговора Руслан.
– Известно куда. В столицу. Каждый год гоняем, как откормятся…
«Интересно. Что здесь столица – Москва или Питер? Или же это все-таки иной мир, где по непонятной прихоти разговаривают по-русски?»
– А что это у них на лапах? – высунулась в открытую дверь любопытная Анюта.
Гусиные лапы были вымазаны чем-то вроде смолы и густо покрыты налипшей пылью.
– А это, доцка, – улыбнулся мужик, – сапожки мы на них надели, цтобы лапы по дороге не сбили.
– Это как? – Голубые глаза девочки расширились.
– Оцень просто: церез деготь прогнали, а потом по пыльной дороге провели.
Стадо гусей-путешественников наконец прошло, подъехала телега, на которой сидел пожилой мужик в красной подпоясанной рубахе. Окинул взглядом машину, но ничего не сказал. В глазах явственно читалось: «Баре с жиру бесятся…»
– До свиданья, господин хороший, – засобирались мужички.
– До свидания, до свидания… – Руслан уже сел за руль, но тут вспомнил о незаданном вопросе.
– Как город-то хоть называется?
Глава 2
– «Есть на свете город Луга, Петербургского округа, – пробормотал Руслан, – Хуже не было б сего городишки на примете, если б не было на свете Новоржева моего…»
Они стояли у чугунки, сиречь железной дороги, ожидая, пока мимо них прочухчухает поезд. Продымил высокой трубой паровоз, потянулись разноцветные вагоны: синие, желтые, зеленые, коричневые… Вагончики были маленькими, с полукруглыми крышами, неторопливыми и напоминали игрушечные.
– Поэт… – зевнула Юля, – не успел до города доехать, как уже дразнилку сочинил.
– Это не я! – возмутился Руслан. – Это Пушкин.
– Кукушкин. Делать Александру Сергеевичу больше нечего было, как такие стишки сочинять.
– Нет, правда, это он сочинил.
Руслан знал точно: в Новоржеве Псковской области жили родственники, которые говорили, что за этот стишок на Пушкина обижены все новоржевцы поголовно.
Аня уже спала, свернувшись калачиком на заднем сиденье. Неудивительно: хотя по здешнему времени было позднее утро, они-то перенеслись сюда из вечера. То есть по их часам – Руслан взглянул на запястье – сейчас почти полночь.
Из уазика на проезжающий мимо поезд смотрели двое из двадцать первого века. На них из-за занавесок – люди здешнего времени.
Руслан с женой видели пассажиров поезда: молодых девушек в шляпках, мальчишек в забавных шапочках с помпонами, усталых женщин в платках и мужчин в картузах, офицеров в фуражках и даже одного священника в рясе. А кого видели все эти люди?
Странных незнакомцев в странной одежде, стоявших возле необычной машины. За кого их принимали? За чудаков-иностранцев? Богатых сумасбродов, которые могут позволить себе все? Сектантов? Уж навряд ли хоть кто-то подумал, что перед ними – гости из будущего. Никто.
Поезд прошел мимо. Хлопнули дверцы, уазик, невозможный здесь, в этом времени, переполз через рельсы и покатил дальше, к Луге.
«Россия. Луга и Петербург, куда мужики гонят гусей на продажу. Россия. Место определено. А вот время…»
Да, со временем Руслан пока не мог сориентироваться. Век понятен – двадцатый, судя по одежде пассажиров поезда – царские времена. То есть от 1900-го до 1917-го… хотя нет. До 1914-го, войны здесь не чувствуется. Уж не тот ли самый благословенный 1913 год, который называют чуть ли не самым лучшим годом в истории России? Плохо, если так. Благословенный он там или нет, а через год – Первая мировая. Не то время, в котором Руслану хотелось бы жить с семьей.
Он скрипнул зубами и стиснул оплетку руля. Юля еще ничего не поняла, для нее происшедшее – яркое приключение вроде путешествия в Диснейленд или компьютерной игры. Аня вовсе не задумывается о том, что произошло: десятилетним девочкам всегда кажется, что папа – самый сильный и умный, что он разрешит все трудности и сделает так, что все будет хорошо.
Они пока не понимают…
Старая жизнь рухнула, исчезла безвозвратно. Не будет больше НИЧЕГО. Хуже, чем если бы у тебя сгорел дом со всеми документами. Всегда остаются родственники, друзья, они помогут. Сейчас сгорел не дом. Сгорел весь мир. Остались только они – маленькая семья из трех человек. И УАЗ с гордым прозвищем «джип».