Ветры Катраза

К его удивлению, Талхаб кивнул.

— Мне приходилось слышать о таком. Некоторые люди говорят с животными и друг с другом без слов… очень редкий дар, таинственный… Они сами не ведают, как это получается. Твой мудрец, видимо из них?

— Да. Только он знает и умеет много больше.

— В удивительном месте ты родился, брат, — взгляд вождя устремился к западу, где за бескрайними равнинами и лесами Нурстада, за горами и морем парил в неведомых далях остров Альбион, край, где жили странные сануры, забывшие о многих простых вещах. Зато им были открыты тайны, неведомые никому на Катразе.

Талхаб посмотрел на воинов, которые уже строились плотными шеренгами, готовые продолжать свои бесконечные маневры. Жаль, если Ризад уйдет… исчезнет без следа, оставив им только малую толику знаний… Но у каждого — своя судьба, свои пути, свои долг, и названный брат должен вернуться туда, куда влечет его сердце. Он и так дал им самое главное — веру в себя, в собственную силу, в победу. — Талхаб, однако, был непрочь получить и кое-что еще, не менее существенное. Он думал о том, что если Фарна постарается…

Командировка затягивалась. В ночь перед выступлением в поход Блейд лежал на груде шкур в отведенной ему нише и вел подсчет. Было довольно тепло, как и повсюду в этом пещерном комплексе, обогреваемом внутренним жаром Катраза; вокруг царила непроницаемая бархатная тьма, недвижный воздух, сухой и чуть затхлый, казался густым, как патока. Почесывая обнаженную грудь, Блейд считал дни, недели, месяцы

Итак, остров Коривалл. Пять дней до того, как он свалился у той проклятой скалы, и неделя в помраченном состоянии — пока его не подобрали хадры… Итого — двенадцать. Теперь на корабле: до убийства Храпуна — двадцатисуточный наряд по чистке сортиров, а затем — две недели плавания к Восточному Архипелагу в приятной компании за карточным столом… Еще тридцать четыре дня. В Териуте он провел в общей сложности чуть больше месяца и сохранил о том времени самые приятные воспоминания. Комфорт, почет, дуэль, хорошенькие женщины и славная драка на закуску… жизнь в стиле «Трех мушкетеров» бессмертного мэтра Дюма. Вот только бедняжку Эдару жаль…

Блейд вздохнул и, нашарив в темноте лежавший у изголовья пояс, вытащил из кошеля газовый шарфик. Легкая ткань еще хранила аромат тела и духов Эдары. Он повязал шарф на шею и продолжил свои вычисления, иногда зарываясь лицом в воздушную материю.

Из Териута он отправился морем в Халлот; пять дней в цепях в вонючем трюме. Потом примерно сутки заняла дорога в башню Мит'Канни… Ну, там он особо не задержался — день, не больше. Побег и странствие на север — опять-таки в приятной компании названной сестрицы — еще пять дней. И вот уже месяц он гостит у Талхаба, выполняя обязанности инструктора по боевой подготовке, военного инженера и химика-взрывника! Получалось, что он провел на Катразе никак не меньше четырех месяцев. И до сих пор — никаких признаков головной боли! Господь Вседержитель! Может, пока он здесь прохлаждался, страны НАТО проиграли третью мировую войну, и Лондон лежит в развалинах?

Но если говорить серьезно, то почему старик Лейтон на этот раз не торопит его? Возможно, он полагает, что его подопытный кролик, поглотивший бездну информации, сумеет разыскать в очередной реальности Измерения Икс что-то особо ценное? Или, пользуясь результатами компьютерной «накачки», станет правителем целой планеты? Сомнительное предположение! Ведь с равной вероятностью дьявольская машина могла забросить его как в отсталый мир, так и более развитый по сравнению с Землей. В последнем случае все его знания оказались бы мудростью питекантропа!

Скорее всего, дело заключалось в другом. Четыре месяца, которые он провел здесь, на Земле вполне могли обернуться тремя или двумя. В первых своих путешествиях Блейд не вел точного учета времени, но у него было впечатление, что тут наблюдается некое хронологическое рассогласование. Он ничего не мог сказать про Альбу, где почти потерял память и провалялся больным неведомо сколько дней, но в Тарне он как будто бы провел на сутки или двое больше, чем прошло на Земле, и такая же ситуация наблюдалась в Меотиде. Что касается Ката и Берглиона, то там сдвиг во времени был еще больше. Он не сумел бы точно вычислить его, когда непрерывно борешься за выживание, трудно с необходимой аккуратностью отсчитывать дни, а пропустить несколько часов вообще ничего не стоит.

Внезапно Блейд похолодел. Если такое расхождение на самом деле существует, то любое из его странствий может обернуться трагедией! Неважно, что в Тарне и Меотиде сдвиг составил пару дней — или даже пару секунд: если такое явление в принципе возможно, что стоит ему угодить в реальность, где рассогласование с земным временем составит года?.. десятилетия? века?.. И кто гарантирует, что Катраз не является именно таким миром?!

Потом он успокоился. С судьбой не поспоришь, и если ему суждено кончить дни свои на Катразе, он постарается умереть в славе и почете. Взорвет вместе с Талхабом башню Мит'Канни… все проклятые башни на этом материке! Проутюжит его с армией сануров из конца в конец! Освободит сахралтов… Создаст федерацию свободных государств Катраза… Станет ее первым и пожизненным президентом… Утвердит столицей благословенный Териут… Женится на Фарне… Да, вот так!

Легкий шорох занавеси у входа и слабый ток воздуха заставили руку разведчика инстинктивно метнуться к мечу. Но тут тихий шепот коснулся его ушей, и Блейд, не завершив движения, привстал, опираясь на локоть.

— Ризад… Ты здесь?

— Фарна?

Это была она. Снова едва слышный шорох, словно девушка возилась с чем-то, три-четыре быстрых шага, и Фарна присела на его лежбище из груды шкур. Кончики пальцев Блейда скользнули по гладкому плечу, полной груди, животу, потом задержались на миг, ощутив поверхность ткани — Фарна прикрывала свернутой туникой холмик меж бедер — пропутешествовали вниз, к колену, вернулись обратно, забрались под тунику и легли на нежный пушок венерина бугорка. Только теперь до него дошло, что девушка была совершенно нагой.

Он резко отдернул руку и сел, придерживая ее за локти. Фарна чуть выгнулась назад, положила головку ему на плечо и прижалась горячей щекой к его подбородку. От нее сладко пахло медом и луговыми травами.

— Что? — спросил Блейд, чувствуя, как возбуждение начинает охватывать его. — Что ты делаешь?

Мягкие губы коснулись его щеки.

— Хочу, чтобы ты был у меня первым.

Он вытер испарину со лба.

— Малышка, я не смогу остаться здесь, я уйду… уже совсем скоро…

— Неважно. Хочу быть с тобой… — тихий журчащий смешок, — пока ты не ушел…

— Но Хасра…

— Если ты останешься, не будет Хасры… А если уйдешь… Он хороший человек и приятен мне. Он возьмет меня любую… Но первым будешь ты!

И столько непоколебимой уверенности было в этом «Первым будешь ты!», что Блейд понял — уговаривать и разубеждать ее бесполезно. Раздвинув ноги девушки, он посадил ее к себе на колени, скомканная туника улетела куда-то в темноту, а Фарна приникла к нему всем своим юным горячим телом, грудью, животом, плечами. Она была почти такого же роста, как Блейд, и сейчас его лицо покоилось в ложбинке меж двух тяжелых налитых плодов, нашарив губами сосок, он жадно приник к нему, словно изнемогающий от жажды путник, нашедший в пустыне родник с благодатной влагой.

Он целовал и ласкал эти спелые бутоны расцветающей женственности, чувствуя, как тонкие пальцы гладят завитки волос на его затылке, ощущая, как бедра ее все крепче и крепче сжимают ребра — так, что он едва мог вздохнуть. О, эта дочь нуров была сильной, очень сильной! И его объятия, могучие и страстные, не могли причинить ей боли — ибо она, как и он сам, принадлежала к роду титанов.

Фарна опустила лицо, ее язык коснулся губ Блейда, проник внутрь. Сладость меда, терпкая горечь луговых трав… Он пил этот живительный бальзам, пока железное кольцо ее бедер не стало расслабляться, открывая вход туда, куда он стремился с таким неистовым желанием.