Страница 8 из 42
Блейд усмехнулся, вообразив себе всю эту ораву в приемной камере Малыша. Она представляла собой обширное помещение с бронированными стенами, проложенными поролоном поверх стальных плит, и откатной дверью такой толщины, что ее не пробил бы снаряд гаубицы. В камере мог свободно разместиться экскаватор; покойный лорд Лейтон оборудовал ее всеми мыслимыми и немыслимыми системами наблюдения и защиты. Вдобавок за дверью дежурило отделение морских пехотинцев с массой различных приспособлений, способных утихомирить любого буяна — временно или навсегда. У них было все, начиная от наручников и гранат со слезоточивым газом и кончая парой базук.
Странник вновь ухмыльнулся. Похоже, парням из морской пехоты скоро предстоит размяться!
Для первого эксперимента он выбрал здоровенного самца, до которого оставалось уже не больше тридцати шагов. Он сфокусировал взгляд на этом шерстистом клубке ярости, привычно оконтурил его, словно изъяв из окружающего пространства, затем мысленным усилием включил Тила. Сейчас тварь должна исчезнуть…
Однако ничего не произошло. С захолонувшим сердцем Блейд сделал вторую попытку и на этот раз ясно почувствовал, что отклик телепортатора отсутствует. Датчик в его черепной коробке был мертв! Мертв, как камень!
Еще раз… Стараясь не обращать внимания на приближающуюся орду, Блейд сосредоточил взгляд на каком-то орехе, свисавшем с ветви в четырех ярдах от него. Знакомое ментальное напряжение… пошел! И — ничего… Проклятый орех даже не шевельнулся.
Тогда, взревев от ярости, Блейд швырнул дротик, пробивший мохнатую грудь самца, своей несостоявшейся посылки; затем развернулся и побежал к опушке.
До нее было совсем недалеко, и через пять минут он выскочил на луговину, поднимавшуюся вверх, к отвесным розовым скалам. Он мчался к ним по прямой, размеренно вдыхая воздух и не глядя по сторонам; луг выглядел ровным, и странник не боялся споткнуться. На преодоление мили в таком темпе ушло минут семь-восемь. Когда Блейд уже едва не упирался лбом в шероховатую поверхность утеса, пришло время затормозить. Он вытер испарину с висков и посмотрел назад.
Шестилапые отставали как минимум на четыре сотни ярдов. Впрочем, на всех шести конечностях они прыгали довольно резво, и не приходилось надеяться на то, что от орды удастся убежать. Слишком их было много! И эти твари казались очень упорными.
Решив, что на несколько мгновений о. погоне можно забыть, Блейд перевел глаза на скалы. Они выглядели совершенно неприступными, но это его не смутило. Где-то найдется подходящая тропинка, трещина, расселина, выступ… Скалы есть скалы; творение природы всегда отличается приятным разнообразием от монотонности бетонной стены.
Он побежал налево, внимательно оглядывая розоватую поверхность, пронизанную белесыми жилками кварца и блестками слюды. Он не сомневался, что на протяжении десяти или двадцати миль найдется что-то подходящее для подъема и что на таком расстоянии ему удастся удержать преследователей далеко позади. Возможно, они устанут, возможно, им надоест эта облава… Все могло случиться в течение ближайших трех-четырех часов.
Одолев в бодром темпе мили полторы, Блейд обернулся. Шестипалые бежали за ним на расстоянии трех сотен шагов, но такое сокращение дистанции его не удивило — они наверняка срезали угол, заметив, что добыча повернула влево. Блейд видел, что бурые твари скачут сейчас на всех шести конечностях, что было, очевидно, самым скорым способом их передвижения. И надо заметить, мчались они довольно резво!
Пожав плечами, он снова пустился в путь вдоль скалистой стены. Солнце на открытом месте палило немилосердно, хотелось пить, саднили царапины на ногах и плечах, оставленные когтями твари, с которой он сошелся в рукопашную. На бегу Блейд размышлял над тем, почему вся мохнатая орда не навалилась на него во время этой схватки. Возможно, у них есть некий кодекс таких поединков? И первым должен вступить в единоборство вождь или сильнейший из самцов?.. Но тогда за честной победой должны воспоследовать заслуженные почести… Заслышав рев и визг позади, он оглянулся. Не похоже, чтобы эти твари собирались воздать ему заслуженное!
Он начал уставать. Побаливала нога, которую он подвернул год назад, во время неудачного марш-броска на тренировочном полигоне, перед отправкой в Эрде… Впрочем, то были мелочи; в свои сорок семь с половиной лет он находился в отличной форме и мог одолеть за час десять-двенадцать миль. За час… Но что потом? Скалы справа выглядели абсолютно бесперспективными.
Блейд сбавил темп, и орда позади торжествующе взвыла. Похоже, шестипалые монстры были не столь уж неразумными и сообразили, что добыча начала уставать. Они казались дьявольски неутомимыми и упрямыми, как бульдоги.
Пот заливал глаза. Внезапно странник сообразил, что скальные стены, вдоль которых он мчался, могли быть выровнены искусственно — специально для того, чтобы шестилапые не переступали границ отведенной им территории. Если так, его шансы сводятся почти к нулю! С канатом, молотком и стальными клиньями он влез бы на отвесные склоны, но и в таком случае это потребовало бы времени… Блейд снова оглянулся. Времени у него не было.
На протяжении следующего часа он то бежал, то шел, судорожно вдыхая воздух. Царапины на плечах и голенях начали кровоточить, жажда томила нестерпимо, переломанные и измятые перья самодельного килъта били по ногам. Блейд выдрал несколько и бросил на землю, но дротики и кремень, довольно тяжелый, по-прежнему нес с собой. Это примитивное оружие было его последней надеждой — если не на жизнь, то на доблестную смерть.
На доблестную смерть! Он невесело усмехнулся. Много ли доблести в том, если он, странник, прошедший два с половиной десятка миров, падет в этот ясный солнечный день от лап обезьян? Будет разорван и затоптан волосатым стадом? Воистину доблестная кончина для генерала секретной службы Ее Величества, для профессионального разведчика! Блейд злобно скривился и потер потный лоб. Дьявольщина! Что же случилось с телепортатором? Может, потратить еще минуту-другую, остановиться, сосредоточиться и произвести еще один опыт?
Он обернулся в очередной раз и понял, что не располагает даже минутой: до шестилапых было ярдов сто, и они не выказывали никаких признаков утомления. Похоже, эта облава их сильно развлекала.
Блейд перешел с шага на бег и выиграл несколько футов. Теперь, с тоскливой безнадежностью озирая скалы, он решал сложную дилемму: надо ли бежать дальше или же, пока силы окончательно не иссякли, лучше остановиться и дать бой. С каждой минутой ситуация становилась все безнадежнее долгий бег мог вымотать любого.
Ему уже начало казаться, что смерть в бою предпочтительней пытки, которой подвергались его ноги, несчастные легкие и все тело. Он снова замедлил шаги, то и дело оглядываясь назад, пытаясь успокоить дыхание, и тут заметил тропу. Настоящую тропу шириной в ярд, что шла вверх под углом тридцать градусов! Она была вырублена в скале и поднималась к небольшому карнизу, нависшему на высоте футов семидесяти.
Странник, пораженный, остановился. Эта дорожка явно была искусственного происхождения, и уж конечно, не палки шестилапых потрудились над ней! Похоже, путь наверх оставался для него последним шансом, и сейчас Блейд испытывал сомнения лишь в одном: шестилапые могли двигаться по этой ровной тропинке с такой же легкостью, как и он сам. Что находилось там, на карнизе? Удастся ли ему, забраться выше? Или он попадет в ловушку?
После пятисекундных колебаний Блейд направился вверх. Тропа была недлинной, и он добрался до карниза буквально за пару минут. Перед ним находилась ровная площадка с обрывистым краем; с ее противоположной стороны скала казалась словно бы срезанной и отполированной до зеркальной гладкости. Влезть на эту стену представлялось абсолютно невозможным, и никаких иных путей подъема тут не было. Ни механизмов, ни веревок, ни ступеней, ни расселины!
Блейд вернулся к тропинке и посмотрел вниз. Шестилапые уже столпились у подножия утеса, опираясь на четыре задних конечности и задрав вверх уродливые морды. Несомненно, они видели его, может быть, даже понимали, что добыча сама загнала себя в ловушку. Их нижние челюсти отвисли, обнажив внушительные клыки, и от этой пародии на ухмылку странника пробрала дрожь.