Раб Сармы

Пелопс продолжал что-то бубнить, но Блейд уже не слушал его. Похоже, что Эль Кал, с которым он может встретиться через несколько дней, папаша незабвенного сьона Экебуса. Но об этом, благоразумно решил разведчик, лучше позабыть навсегда.

Закончив вечернюю трапезу, странники улеглись на песок. Похолодало. Блейд никак не мог заснуть, хотя его не мучил холод, который казался даже приятным после дневного пекла; не давали покоя мысли о будущем, которое было неопределенным и явно непростым. Он не привык находиться на грани проигрыша. Этот русский агент, если верить Канде, отлично обосновался в стране моуков, и легко догадаться, какой он отдаст приказ, встретив Ричарда Блейда, своего разлюбезного братца.

Блейд долго ворочался с боку на бок, затем встал, бросив взгляд на спутников. Шефрон спал рядом с Зеной, согревая ее своим телом, Пелопс тихонько посапывал в ямке, вырытой в песке. Холодно. Уныло. Даже змеи исчезли. Разведчик присел на камень и задумался о том, что ждет его впереди. Ничего утешительного не предвиделось.

Канда говорила, что его двойник тоже начал поиски. Зачем? Ответ напрашивался сам собой. В Моуке Ричарда Блейда ждут петля, топор или огонь — на выбор. Конечно, возможны местные варианты, вроде хорошо смазанного кола или стаи капидов… Как защититься от человека, обладающего властью? Тут Блейду пришло в голову, что дела обстоят еще хуже. Двойник был не только его внешним подобием; он обладал такой же стремительной реакцией, силой, хитростью, отвагой… Страшный противник!

Надо поставить себя на место этого парня. Как бы действовал он сам, чтобы избавиться от навязчивого родственника? Блейд погрузился в размышления.

Однако он недолго пребывал в одиночестве; за его спиной послышались легкие шаги, потом раздался голос Канды.

— Я замерзла, сьон Блейд.

Она действительно замерзла — посиневшие губы, кожа в пупырышках, мелко подрагивающий подбородок.

— Всем холодно, принцесса, — Блейд пожал плечами. — Что я могу сделать? Терпи…

— Ты не знаешь, что делать? Не притворяйся недогадливым, сьон! — рассердилась Канда и кивнула в сторону Шефрона, прильнувшего во сне к Зене. — Даже глупый раб знает, как согреть женщину!

Блейд поднялся.

— Ты действительно хочешь этого, Канда? Вот так прижаться ко мне? Ведь я — не Шефрон!

Девушка подошла к нему почти вплотную.

— Ветер сегодня особенно холодный, и я хочу согреться. Может, и не только согреться. Понимаешь, сьон? Или я должна сказать яснее?

Терпкий мускусный запах ее тела обволакивал Блейда. Наконец-то! Он жаждал эту женщину и боялся сейчас только одного — что его ветхие штаны могут лопнуть в самый неподходящий момент. Не хотелось бы разгуливать с прорехой в таком заметном месте! Усмехнувшись, он расстегнул пояс.

— Ты смеешься надо мной, Блейд?

— Нет, принцесса, над собой, только над собой, — разведчик опустил глаза долу — туда, где истлевшая кожа штанов безнадежно сопротивлялась напору плоти.

Взгляд Канды скользнул вниз, и в этот момент штаны с сочным звуком лопнули. Девушка оцепенела, затем груди ее дрогнули, губы приоткрылись.

— Я… я не так уж замерзла, Блейд… Дело в другом…

— Я понимаю, принцесса.

Они не целовались. Возможно, Канда, как и женщины Сармы, не знала подобного знака нежности; во всяком случае, поцелуи ей были не нужны. Она отказалась ложиться на холодный песок, и Блейд притиснул ее спиной к камню, нетерпеливо раздвигая ноги. Она вскрикнула, когда он вошел, — не то от изумления, не то от испуга, — но почти не сопротивлялась. Блейд понял, что ему не суждено пролить девственную кровь Канды; скорее всего, она окропила землю Моука или палубу пиратской галеры.

Да, в этом сражении она не была новобранцем! Крепко обхватив его шею, полузакрыв глаза, она раскачивалась все сильней и сильней, с жадной страстью изголодавшейся по ласке женщины. Она приподняла колени, и Блейд ощутил бархатную упругость ее бедер — теперь девушка повисла на нем, по-прежнему волнообразно извиваясь и вскрикивая. Постепенно ритм их движений начал совпадать, и лишь иногда Канда то замирала, то с яростной силой впивалась ногтями в его плечи. Блейд чувствовал, что она близка к оргазму. Внезапно девушка запрокинула голову к небесам, едва озаренным холодным светом луны, испустив странный, высокий и дрожащий вопль. Блейд с силой прижал к камню ее ягодицы, погружаясь все глубже и глубже, пока его облегченный вздох не слился с ее стонами.

В блаженной истоме он откинулся назад. Канда не отпустила его; чуть расслабив бедра, она продолжала обнимать Блейда за шею, склоняя к плечу черноволосую головку и пытаясь заглянуть ему в глаза. Знакомая улыбка, дразнящая и насмешливая, появилась на губах девушки.

— Не могу понять…

— Да, моя принцесса?

— Кто из вас лучше… Кто подарил мне большее наслаждение… ты — или твой брат…

Так вот в чем дело! Вот что означала ее странная улыбка, ее внезапная тяга к нему! Теперь Блейд понял, кто был ее первым наставником в науке любви. Осторожно высвободившись из объятий девушки, он опустил ее на землю, ощущая, как холодный пот дурного предчувствия сменяет испарину любовной схватки. Его двойник, проклятый дубль, внезапно обрел неотвратимую реальность, словно теплое женское тело, которое он только что сжимал в объятиях, было посланием врага, таинственным и угрожающим.

Зубы Канды блеснули в лунном свете.

— Поразительное сходство! — она покачала головой. — Я не поверила бы своим глазам, но ты предъявил сейчас очень веские доказательства… Я говорила с Пелопсом… он многое рассказал о тебе, но не все, далеко не все. Я хочу знать больше! Это в твоих же интересах, сьон Блейд, ведь завтра мы достигнем оазиса. Но сначала я могу ответить на твои вопросы. Что ты хочешь услышать о своем брате, мой любезный сьон?

— Все! — Блейд был краток.

— Как странно! Он сказал то же самое, узнав, что в Сарме появился человек, как две капли воды похожий на него. И с тех пор он пытается разыскать тебя, сьон.

«В этом-то я не сомневаюсь», — мрачно подумал разведчик. Вслух же он произнес:

— Откуда моему брату стало известно, что я жив?

— Прибыл всадник из Сармы, гонец тайрины. Я позабыла его имя… Он сказал, что послан великой Пфирой. Она хотела выяснить, удалось ли твоему брату спастись.

Блейд кивнул. Значит, Пфира выполнила свое обещание… Он нежно обнял принцессу.

— Пока что я не узнал главного, — его губы скользнули по точеной шейке, прокладывая путь к напряженному бутону соска. — Кто же из нас подарил тебе большее наслаждение? Я или мой брат?

Канда нахмурилась, что-то вспоминая, потом лукаво улыбнулась.

— Трудно сказать. Когда я узнаю тебя лучше…

Блейд потянул ее к себе, не настаивая на более определенном ответе.

Канда говорила правду; на следующий день измученные путники выбрались из жарких песков к благословенной тени оазиса. Там их снабдили одеждой, пищей и, главное, чистейшей водой из сверкавшего на солнце родника. Теперь восточные горы казались гораздо ближе. Из своего шатра, стоявшего на краю заросшей изумрудно-зеленой травой поляны, Блейд видел уходившую к перевалу дорогу. Этим путем, как уверяла Канда, воинский отряд, который Эль Кал пошлет за дочерью, быстро преодолеет горные кручи и глубокие ущелья.

Принцесса с удовольствием проводила ночи с Блейдом, но днем держалась поодаль. Обычно она уходила в деревушку, расположенную в центре оазиса; ее обитатели относились к девушке с великим почтением. Здесь, среди пышущих жаром песков, обитали люди, совсем не похожие на сармийцев. Они были высокими, стройными и худощавыми, с темно-шоколадной кожей и длинными черными волосами. Как объяснила Канда, жители пустыни принадлежали к одному из племен моуков, над которым тоже властвовал Эль Кал. Их женщины закрывали лица чем-то вроде чадры, мужчины носили длинные льняные хламиды, подпоясанные широкими ремнями, и тюрбаны. Мирная жизнь в недоступном врагам краю не лишила их бдительности — на поясе у каждого болтался внушительных размеров меч. С Блейдом и его спутниками моуки обращались с подчеркнутой вежливостью. Позже он узнал, что так распорядился первый министр — его двойник.