Страница 21 из 36
Глава 17
После неудавшегося бандитского нападения на жильцов дома Голдобеевых Туляк впервые серьезно задумался и засомневался в целесообразности рэкета в отношении теперь уже ярых своих противников. Подытоживая события последних недель, он с сожалением вынужден был констатировать, что ни одна его вооруженная акция в отношении Голдобеевых не имела того результата, который он планировал от нее получить.
Он понимал, что его авторитет у членов банды в последнее время был сильно подорван, но пока ничего не мог придумать такого, что могло бы поднять его на прежнюю высоту. За таким не очень-то приятным размышлением в кабинете ресторана его застал телефонный звонок. Подняв трубку, он услышал:
— Аркадий Игоревич?
— Он самый, — бездумно, чисто автоматически ответил он на вопрос.
— С вами говорит Голдобеев Геннадий Юрьевич. Вам эта фамилия о чем-нибудь говорит?
— Впервые слышу, — не моргнув глазом солгал он.
— Если вы не хотите очутиться немедленно в тюрьме, где вам все равно придется встретиться со мной и поговорить, то не дурачьтесь и давайте побеседуем по-деловому. Я желаю встретиться с вами и поговорить с глазу на глаз. Когда вы сможете у себя в ресторане принять меня? Предупреждаю вас, что откладывать встречу не в ваших интересах… Почему вы молчите?
— Думаю, что вам ответить, — услышал он голос Туляка.
— Думать человеку всегда полезно, — заметил Голдобеев.
— Через час у меня в ресторане вас устроит?
— Вполне! Только, Аркадий Игоревич, предупреждаю, чтобы никаких ловушек и засад вы не планировали.
— А то что будет?
— Вам придется пожалеть в камере о своем глупом поступке. Я наш разговор записал на магнитофон. Эту запись мои родственники при трагическом исходе передадут в прокуратуру, и ваша беспечная жизнь на этом закончится тюрьмой.
— Не пугай меня, умник, тогда и сам не будешь мной пуган, — небрежно бросил Туляк Голдобееву, прерывая связь.
Телефонный разговор с Голдобеевым, предложение последнего на встречу с ним в ресторане было для Туляка не только неожиданным, но даже заинтриговало его.
Когда в девять часов тридцать минут к ресторану «Синий туман» подкатила «Чайка» и из нее вышел Голдобеев-младший в сопровождении четырех телохранителей и поднялся на второй этаж ресторана, его там ожидала компания Туляка в количестве одиннадцати человек. Ресторан еще не работал, а поэтому посторонних посетителей в нем не было.
Поздоровавшись с Голдобеевым, Туляк предложил ему для будущей беседы пройти к нему в кабинет.
— Я бы предпочел провести нашу беседу в зале ресторана. Пускай ваши люди сидят в нем по одну сторону, а мои — по другую от них. Мы же с вами расположимся в центре зала. Я думаю, что они не помешают нам в нашей беседе.
— Просьба гостя — закон для гостеприимного хозяина, а поэтому ваше предложение я принимаю, — согласился с предложением Голдобеева Туляк, отдавая соответствующее распоряжение своему окружению.
Когда они присели за стол, Туляк, как гостеприимный хозяин, поинтересовался у Голдобеева:
— Может быть, желаете перекусить, выпить?
— Спасибо за внимание, но я не голоден.
— Тогда давайте перейдем сразу к делу. Что вас привело ко мне?
— Знаете, Аркадий Игоревич, я не буду играть с вами в жмурки, а согласно вашей рекомендации прямо перейду к делу. В связи с тем, что наш разговор будет на криминальную тему и чтобы мы доверяли друг другу, вы можете обыскать меня и убедиться, что при мне нет ни магнитофона, ни какого-либо подслушивающего устройства.
Туляк не поленился тщательно обыскать одежду Голдобеева, после чего, удовлетворенный результатом личного обыска, сказал:
— Теперь тоже можешь меня обшмонать.
Кроме пистолета «Макаров», у Туляка при себе других посторонних предметов не оказалось. Обнаружив его у Туляка в облегченной кобуре под мышкой, Голдобеев заметил:
— Я думаю, что до применения оружия друг против друга у нас дело не дойдет.
— Как покажет время, — неопределенно бросил Туляк. — А теперь говори, какое дело привело тебя ко мне?
— Во время беседы я прошу вас меня не перебивать, даже если возникнут вопросы. Я постараюсь стройно и конкретно излагать свои мысли, чтобы вопросы отпали сами по себе и вам стало все понятно.
— Не возражаю, — с интересом рассматривая своего собеседника, согласился с ним Туляк.
— Мы знаем, что вы — главарь местной банды, хорошо известный в преступном мире под кличкой Туляк. Телефонный звонок моему отцу с требованием двадцати миллионов под угрозой физической расправы, покушение на убийство отца, кража с фабрики машины, неудавшееся нападение на наш дом — все это дела руководимой вами банды…
— Ты отвечаешь за свои слова? — отбросив дипломатию и окончательно переходя на ты, сердито прорычал Туляк.
— Даже очень! Твой человек, которого ты пытался уничтожить на даче Курносого, сейчас находится у нас. Ты знаешь, какой информацией располагает Жиган в отношении как лично тебя, так и всей твоей команды, — тоже перейдя на ты, поведал ему Голдобеев.
— Можешь дальше на эту тему не распространяться, а шпрехай, зачем пожаловал ко мне, — вновь прервал Голдобеева Туляк.
— По всем указанным мной фактам, кроме случая с Жиганом на даче Курносого, милицией и прокуратурой возбуждены уголовные дела и проводится расследование. Если следователи выйдут на тебя, то, сам понимаешь, я сожалеть об этом не буду, но они пока к тебе не подобрали ключи. Моя семья с ними информацией о тебе не делится. Вот почему у тебя есть еще возможность пользоваться имеющимися благами длительное время…
Глядя на Голдобеева, Туляк думал: «Нахрапистый, наглый и вместе с тем умный мужик, каких у меня, к сожалению, не хватает. Интересно, зачем он пришел ко мне и зачем перечисляет все мои грехи? Их я и без него знаю».
Между тем Голдобеев продолжал дальше развивать свою мысль:
— …Мы знаем, кто нас шантажирует, но вместе с тем мы не хотим кровопролития. Сегодня ночью защитники моего дома могли бы перестрелять половину твоих опричников, а остальных вместе с тобой засадить в тюрьму. Но отец приказал стрелять вверх в надежде, что вы поймете ненужность своей затеи. Так мы и поступили, тогда как я настаивал перебить вас всех, как волков в овчарне, тем более своевременно подоспела помощь с фабрики.
— Глядя на тебя, не подумаешь, что ты такой кровожадный мужик, — зло блеснув глазами, заметил Туляк.
— Знаешь, Аркадий Игоревич, тебе известно, что меня зовут Геннадием Юрьевичем, а поэтому не будем говорить, кто из нас кровожадный мужик, а кто — нет, обращайся ко мне так же вежливо, как я к тебе, а то у нас с тобой не получится делового разговора, к которому я еще, между прочим, не приступал, а ты в нем заинтересован больше, чем я.
— Почему я, а не ты?
— Потому что ты, а не мы преступники. Тебя, а не нас разыскивают правоохранительные органы.
— Разумно гутаришь, еще что хотел бы мне сказать?
— У меня к тебе длинный разговор, но я бы тоже хотел задать один вопрос, а то говорю только я, а тебе приходится только слушать.
— Валяй! Задавай! — разрешил Туляк.
— Почему вы решили именно в отношении нашей семьи заняться рэкетом?
Голдобеев первоначально намеревался задать свой вопрос в более дипломатической форме, но тогда Туляк мог бы на него ответить уклончиво, а на вопрос, поставленный в лоб, должен быть такой же прямой ответ.
По-видимому, вопрос Голдобеева помог Туляку определиться в своем поведении с ним, так как прежде чем ответить на него, он подумал.
— Вы — не первые и не последние, такова уж наша работа, — улыбнувшись, наконец-то ответил он Голдобееву.
Своим ответом Туляк многие обвинения Голдобеева, можно сказать, признал.
«Так, лед тронулся», — довольный его ответом, подумал Голдобеев.
Видя, что Туляк больше не желает говорить, Геннадий, разглядывая свои ногти на пальцах правой руки, не спеша сообщил ему:
— Я изрядное количество лет проработал на Западе в наших торговых представительствах, последние годы работал во Франции…