Страница 53 из 90
И бѣ нѣкто брат единъ, боля лядвиами от лѣт многъ; и принесенъ бысть над него; обоимъ же тѣло блаженнаго и исцелѣ от того часа, и дажде до дьне смерти своеа никакоже поболѣвъ лядвиами, ниже инымъ чим. И сему исцѣлѣвшемуимя Вавила. И той сказа братии сицѣ: «Лежащу ми, — рече, — и въпиющу от болѣзни, и абие вниди сий блаженный и глаголя ми: “Прииди, исцелю ти”. Азъ же хотя того въпрошати, когда и коли сѣмо прииде, онъ же абие невидимъ бысть». И оттоле разумеша вси, яко угоди Господеви, никогдаже бо изыде и виде солнце въ 12 лѣт, и плачася не преста день и нощь, ядяше бо мало хлѣба и воды пооскудупиаше, и то чрес день. И се слышах от того Вавилы, исцеленнаго имъ.
Был же между братией некто, уже много лет страдавший болью в ногах; и принесли его к умершему; он же обнял тело блаженного и исцелился с того часа, и до самой смерти своей никогда уже не болели у него ни ноги, ни что другое. Имя этому исцелившемуся — Вавила. И вот что он рассказал братии: «Лежал я, — рассказывал он, — и стенал от боли, и вдруг вошел этот блаженный и сказал мне: “Приди, я исцелю тебя”. Я же хотел его спросить, когда и как он сюда пришел, но он мгновенно сделался невидим». И уразумели все после этого, что угодил он Господу: никогда не выходил он из пещеры и не видел солнца двенадцать лет, плакал беспрестанно день и ночь, ел немного хлеба и чуть-чуть пил воды, и то через день. И это слышал я от самого Вавилы, исцеленного им.
Аще ли кому невѣрно мнится се написанное, да почтет житие святыхъотець нашихъ Антониа и Феодосиа, началника рускымъ мнихом, — и тако да вѣрують. Аще ли ни тако пременится, неповинни суть: подобает бо збытися притчи, реченней Господѣмъ: «Изыде сѣати сѣмени своего, ово паде при пути, и другое паде в тернии» — иже печалми житейсками подовляються, о них же пророкъ рече: «Одебелѣ сердце людей сих, ушима тяжко слышаше»; другый же: «Господи, кто вѣрова слуху нашему?»
Если кому невероятным покажется то, о чем я пишу, пусть прочтет жития святых отцов наших Антония и Феодосия, зачинателей русских монахов, — и тогда уверует. Если же и тогда не переубедится, не его вина: должно сбыться притче, сказанной Господом: «Вышел сеятель сеять семя свое, и иное упало при пути, другое в терние» — в сердца тех, кто лишь заботами житейскими поглощен, о них же пророк сказал: «Окаменело сердце людей сих, и им трудно слышать ушами»; другой же: «Господи, кто поверит слышанному о нас?»
К Поликарпу. Ты же, брате и сыну, симъ не въслѣдуй; не тѣхъ бо ради пишу сие, но тебѣ приобрящу. Съвѣт же ти даю: благочестиемь утвердися въ святѣмъ томъ монастырѣПечерьском, не въсхощеши власти, ни игуменъства, ни епископьства; и довлѣет ти къ спасению, иже конъчати жизнь свою в немь. Вѣси сам, яко могу сказати всѣхъ книг подобнаа; уне ми, тебѣ полѣзнаа, еже от того божественаго и святаго монастыря Печерьскаго съдѣаннаа и слышаннаа от многых мало сказати.
К Поликарпу. Ты же, брат и сын, не следуй их примеру; не для них пишу я это, но чтобы тебя приобресть. Совет же даю тебе: благочестием утвердись в святом том монастыре Печерском, не желай власти, ни игуменства, ни епископства: довольно тебе для спасения окончить жизнь свою в нем. Ты сам знаешь, что много подобного могу я рассказать тебе из разных книг; но лучше, и для тебя будет полезнее, если я расскажу малое из того многого, что слышал о содеявшемся в том божественном и святом монастыре Печерском.
О ПРЕПОДОБНЕМ КНЯЗИ СВЯТОШИ ЧЕРНИГОВСКОМ. СЛОВО 20
О ПРЕПОДОБНОМ СВЯТОШЕ, КНЯЗЕ ЧЕРНИГОВСКОМ. СЛОВО 20
Се блаженный и благовѣрный князь Святоша, имянемъ Николае, сынъ Давидовъ, внукъ Святославль, помысли убо прелесть житиа сего суетнаго, и яко вся, яже здѣ, мимо текут и мимо ходят, и будущаа же благаа непроходима и вѣчна суть, и царство небесное бесконечноесть, иже уготова Бог любяшим его, — остави княжение, и честь, и славу, и власть, и вся та ни въ что же вменивъ, и пришед въ Печерьский монастырь, и бысть мних, в лѣто 6614, февруариа 17.
Этот блаженный и благоверный князь Святоша, по имени Николай, сын Давыда, внук Святослава, уразумев обманчивость этой суетной жизни, и что все, что здесь, протекает и проходит мимо, будущие же блага непреходящи и вечны, и бесконечно царство небесное, уготованное Богом, любящим его, — оставил княжение, и честь, и славу, и власть и, все то ни во что вменив, пришел в Печерский монастырь и сделался иноком в 6614 (1106) году, февраля 17.
Его же вси исповѣдають ту сущии черноризци добродѣтелное его житие и послушания. Пребысть же в поварни 3 лѣта, работаа на братию; своима рукама дрова сѣкаше на потрѣбу сочиву, многажды же и съ брега на своею раму ношаше дрова; и едва остависта братаего Изяславъ и Владимеръ от таковаго дѣла. Сей же истинный послушник с молбою испроси, да едино лѣто еще въ поварни поработает на братию. И тако сий яко искусенъ и съвръшен въ всѣмъ, и по сем приставиша его ко вратом монастыря, и ту пребысть 3 лѣта, не отходя никаможе, развѣ церкви. И оттуду убо повелѣнно бысть ему служити на трапезѣ. И тако, игуменею волею и всеа братиа, принуженъ бысть кѣлию себѣ имѣти, юже сътвори, яже и донынѣ зовома есть «Святошина», и оград, егоже своима рукама насади.
Все здешние черноризцы знают о его добродетельном житии и послушании. Три года пробыл он в поварне, работая на братию; своими руками колол дрова для приготовления пищи, часто с берега на своих плечах носил дрова; и с трудом братья его, Изяслав и Владимир, отговорили его от такого дела. Однако этот истинный послушник с мольбою упросил, чтобы ему еще один год поработать в поварне на братию. После же этого, так как во всем был он искусен и совершенен, приставили его к монастырским воротам, и пробыл он тут три года, не отходя никуда, кроме церкви. После этого велено ему было служить в трапезной. Наконец волею игумена и всей братии принудили его завести свою келию, которую он сам и построил, и доныне эта келия зовется «Святошиной», как и сад, который он своими руками насадил.
Глаголють же о немъ и се, яко вся лѣта чернечества егоне видѣ его никтоже николиже праздна, но всегда имяше рукодѣлие в руках своихъ, и симъ доволне быти одежди его от таковаго рукодѣлиа. Въ устѣх же всегда имяше молитву Иисусову беспрестани: «Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя!» Не вкуси же иного ничтоже, токмо от монастырьскиа яди питашеся; аще и много имяше, но та вся на потрѣбу странным и нищим подаваше и церковное строение. Суть же и книгы его многы и донынѣ.
Говорят также о нем и то, что во все годы монашества никто никогда не видал его праздным: всегда в руках у него было рукоделье, чем он и зарабатывал себе на одежду. На устах же его постоянно была молитва Иисусова, беспрестанно повторяемая: «Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй меня!» Никогда не вкушал он ничего иного, кроме монастырской пищи; хотя он и много имел, но все то на нужды странников и нищих отдавал и на церковное строение. Книги же его многие сохранились и доныне.
Имяше же сий блаженный князь Святоша, еще въ княжении сый, лѣчца хытра велми, имянем Петра, родомъ сирянина, иже прииде с ним в монастырь. Видѣвъ же сего Петръ волную нищету, в поварници же и у врат присѣдяща, лишився его и живяше в Киевѣ, врачюа многы. Прихождаше часто къ блаженному и, виде его въ мнозѣ злострадании и безмѣрном пощении, увѣщеваше его, глаголя: «Княже, достоитти смотрѣти о своемь здравии, и тако погубити плоть свою многым трудомъ и въздержаниемь, иже иногда изънемогъшу ти, не мощиимаши понести наложеннаго ти ярма, егоже еси изволилъ Бога ради. Не хощет бо Богъ чресъ силу поста или труда, но точию сердца чиста и съкрушена; ниже обыклъ еси той нужды, юже твориши, работаа яко нужный рабъ. Но и благочестиваа твоа братиа Изяславъ и Владимеръ великую убо укоризнуимѣета себѣ нищетою твоею. Како от таковыа славы и чести въ послѣдне убожество прииде, еже уморяти тѣло свое и датися в недугъ подобныа пища. Дивлюся утробнѣй ти влазѣ, иже иногда отягчѣнѣ бывше от сладкиа пища, нынѣ же убо суровое зелие и сухъ хлѣбъ приемлющь тръпит. Блюди, да нѣкогда недуг отвсюду събрався, и не имущю ти крѣпости, скоро живота гоньзнеши, мнѣ же не могущу ти помощи, оставиши плачь неутешим братома своима. Се бо и боаре твои, служивше тобѣ, мнящеися иногда велиции быти иславни тебѣ ради; нынѣ же, лишени твоеа любве, желѣтвѣ: домы великие сътворивше, и сѣдят в них въ мнозѣ унынии. Ты же не имаши гдѣ главы подклонити, на смѣтиищи сем сѣдя, и мнят тя яко изумѣвшася. Кий убо князь се сътвори? Или блаженный отець твой Давидъ, или дѣд твой Святославъ, или кто въ боарех се сътвори, или сего пути въжделѣ, развѣ Варлаама, игумена бывшаго здѣ? И аще мене преслушаешися, преже суда суд приимеши».