Страница 2 из 17
Жития святых представляют нам немалочисленные примеры того, как сердца избранных Богом людей воспламеняются благодатной ревностью о спасении с дней самой ранней юности, с тем, чтобы не потухая гореть до глубокой старости. Варфоломей, будущий Преподобный Сергий, принадлежал к числу этих избранников Божиих. Менее чем с двенадцатилетнего возраста он начал стараться жить той жизнью подвижника, которой уже не покидал до самой своей смерти. Не будучи возбраняем благочестивыми родителями, он начал держать строгий пост, так что по средам и пятницам совсем не вкушал пищи (как делали тогда особенно благочестивые взрослые), а в прочие дни питался хлебом и водой; начал усердно посещать храм Божий для молитвы и дома проводить на молитве целые ночи; начал усердно читать святые книги, учащие пути спасения.
Когда Варфоломею было около 15 лет, родители его вынуждены были переселиться из Ростова в другое место.
Детское горе
Зимой 1327–1328 г. получил в Орде великое княжение русское удельный Московский князь Иван Данилович Калита. Новый великий князь, человек с весьма большими государственными способностями, успел до такой степени снискать расположение хана, что тот, спустя год по даровании ему великокняжеского престола, отдал в нарочитое подчинение соседнее с Москвой княжество Ростовское. Великим князем послан был в Ростов в качестве его наместника один из московских бояр (Василий Кочева). По уполномочению ли Ивана Даниловича или сам по себе, наместник его повел дело так, что скоро весь Ростов наполнился слезами и плачем. В Ростове, конечно, были недовольные подчинением его Москве; это недовольство было представляемо наместником как измена ростовцев великому князю, и он начал выводить из Ростова измену. Справедливо и несправедливо люди были обвиняемы в недоброжелательстве Москве, и затем следовали телесные пытки и истязания и конфискация или совсем грабительское отнятие имения; дело дошло до того, что даже наместник в городе ростовских князей (боярин по имени Аверкий) был подвергнут жестокому и вместе позорному телесному истязанию. Спасаясь от страшного террора, наставшего в Ростове, многие из жителей его решились бежать из города, чтобы искать себе пристанища в других местах. В числе других, решившихся бежать из Ростова, был и отец Варфоломея Кирилл. Кроме тяжкого насилия Московского его заставило выселиться из Ростова еще и то, что под старость он испытал жестокую превратность судьбы: из человека богатого и знатного, благодаря несчастным обстоятельствам времени, сделался бедняком. Местом для своего нового жительства отец Варфоломея избрал соответствовавший его собственному более чем скромному положению малый городок Радонеж, находившийся в области Московской. Городок отдан был великим князем в удел его младшему сыну Андрею, а для привлечения в него новых жителей даны были переселенцам многие льготы и обещана большая ослаба (в податях и повинностях). В смиренный Радонеж и переселился столь же смиренный Кирилл с некоторыми другими из ростовцев и поселился в нем близ его церкви во имя Рождества Христова.
Достигнув двадцатилетнего возраста, Варфоломей, уже давно решивший посвятить себя Богу в иночестве и уже давно по жизни своей бывший строжайшим иноком, начал просить родителей своих о дозволении постричься в монахи. Родители ничего не имели против его намерения, ибо и сами были усердными чтителями монашества, но они просили его подождать с пострижением, пока он не проводит их на тот свет, ибо, – говорили они ему, – братья твои Стефан и Петр оженились и пекутся о себе, а мы в нашей старости и скудости и при нашей хворости имеем попечителя единственно в тебе. Варфоломей повиновался родителям и, посвящая себя попечениям о них, самого себя приготовлял к исключительным монашеским подвигам.
Скоро больные родители Варфоломея переселились из сей жизни в вечную жизнь, причем оба они предварительно приняли монашество в находившемся (как и доселе находящемся) близь Радонежа Хотьковом монастыре, который в то время одновременно был и мужским, и женским.
Прощание Варфоломея с умершими родителями
Похоронив родителей, Варфоломей получил свободу распоряжаться собой. И он, предоставив скудное наследство, оставшееся после родителей, младшему брату Петру, поспешил воспользоваться свободой. Однако для принятия монашества он не пошел в Хотьков монастырь, в котором постриглись его родители и в котором несколько прежде родителей постригся овдовевший старший его брат Стефан, а также не пошел и в какой бы то ни было другой монастырь. Он хотел монашествовать вне монастыря. Это не значило, чтобы он желал избрать для себя вид монашества наиболее легкий и наиболее несовершенный: наоборот, он искал вида монашества наиболее трудного и наиболее совершенного. Строжайшее монашество есть удаление от мира в обоих смыслах – и переносном, или духовном, и буквальном, или собственном: в смысле духовном оно есть отречение от всякой привязанности ко всему мирскому, в смысле собственном оно есть удаление в пустыню от жилищ человеческих. У нас в России люди монашествовали до тех пор по мере своих сил в смысле духовном, но у нас не было до тех пор монашества в смысле собственном, как пустынножития. И вот, богоизбранный юноша Варфоломей, отвращая взор свой от примера современных ему монахов греческих и обращая его к примеру древних египетских учредителей монашества – Антония, Пахомия и Макариев, решился монашествовать в том собственном смысле, чтобы подвизаться в удаленной от жилищ человеческих пустыне.
Приняв решение не идти для монашествования в какой-либо монастырь, а удалиться в пустыню, Варфоломей пошел к своему брату Стефану в Хотьков монастырь и пригласил его быть своим товарищем в пустынножитии. Стефан, увлекшись представлением о прелестях пустынной жизни и не размыслив хорошо обо всей ее трудности, изъявил свое согласие. Братья вышли из Хотькова монастыря, чтобы в окружавшем его лесу искать себе места для пустынного жития и, много ходив по нему, решились, наконец, остановиться там, где стоит теперь лавра и именно – где в лавре стоит Троицкий собор. Среди леса протекала маленькая речка, и древесную чащу на берегу речки, при вытекавшем из-под берега источнике или ключе (вода которого служила для употребления вместо недостаточно годной к употреблению воды самой речки) и избрали братья для своего пустынножития. Место принадлежало самому князю Радонежскому Андрею Ивановичу, у которого братья и испросили, конечно, дозволение на то, чтобы сесть на нем. Называлось место с его окрестностью Маковцем, Маковской горой, отчего и Преподобному Сергию в древнейших известиях усвояется иногда прозвание Маковского, Маковийского, а о монастыре его иногда говорится, что он находится в Маковце, в Маковской горе.
Сев на месте и первоначально устроившись в сделанном на скорую руку шалаше, братья помолились Богу и начали сечь лес, чтобы поставить себе келию и малую церковицу. Дело было, вероятно, так, что они призвали настоящего плотника и что при руководстве и учительстве его и произвели свои постройки. Когда церквица была поставлена, братья отправились в Москву к митрополиту Феогносту просить священников для ее освящения, каковая просьба их и была удовлетворена митрополитом. Церквица освящена была во имя Святой Троицы.
После освящения церквицы братья начали пустынножительствовать. Но Стефан очень недолго мог выносить этот новый род монашества, избранный его младшим братом. Пустыня была настоящая и суровая: кругом на большое расстояние во все стороны – дремучий лес; в лесу – ни единого жилища человеческого и ни единой человеческой стези, так что нельзя было видеть лица и нельзя было слышать голоса человеческого, а можно было видеть и слышать только зверей и птиц. Стефан не мог долго терпеть такого уединения и, оставив Варфоломея в его пустыне одного, ушел от него в Москву, в Богоявленский монастырь.