Страница 48 из 57
Зал загудел неодобрительно. Какие же то меры, если человека-то нет? Зачем выгораживать? Вообще выступлению Бусенко решили не придавать значения. Но именно на него впоследствии обратила свое внимание Екатерина Семеновна.
…Приобщив к делу протокол общего собрания, Шумилов представил дело прокурору. А прокурор, как уже было сказано, так и не решился поставить свою подпись, а поручил провести дополнительное расследование.
Тщательно изучила Екатерина Семеновна все обстоятельства. И после долгих размышлений она пришла к выводу, что все же следствие проведено односторонне, явно с обвинительным уклоном. И что все-таки следователя сомнения мучили мало. Прокурор прав. Безусловно, дело нужно доследовать. Доследовать, а как, каким образом? Времени прошло много.
Прокурор предлагает попытаться разыскать очевидцев происшествия. Тех, кто видел весь путь движения мальчика. Днем, на оживленной улице города, разумеется, должны быть люди. Но как их найти спустя два месяца?
Воспользоваться услугами работников милиции? Стоит попытаться. Следователь поручил начальнику отдела милиции в районе дорожного происшествия сделать поквартирный обход близлежащих домов. Может быть, таким образом удастся установить очевидцев. Увы, результаты были малоутешительны. И снова поиски, снова раздумья.
Вот Екатерина Семеновна стремительно зашла в кабинет прокурора.
— Я вот о чем думаю, — начала она с ходу, — не попытаться ли нам поискать очевидцев аварии с помощью нашей газеты?
— Пожалуй, это идея, — согласился прокурор. — Вы напишите коротенькую заметочку, а я позвоню редактору, попрошу напечатать.
Через несколько дней в областной газете под рубрикой «Происшествия» появилась крохотная заметка следователя «Кто виноват?». Буквально в несколько строк. В ней сообщалось, что многотонный МАЗ-205 сшиб десятилетнего мальчика Витю Костина. Трагедия произошла на глазах очевидцев. Но свидетели почему-то не захотели назвать себя. Между тем только их показания могут помочь установить обстоятельства дела, установить истину.
Водитель самосвала Иван Сорокин находится под следствием, говорилось далее. Следственные органы надеются, что очевидцы придут в прокуратуру района, чтобы сообщить все, что им известно по делу.
Под заметкой стояла подпись следователя. Аналогичное сообщение было напечатано и в заводской многотиражке самого крупного в городе предприятия, расположенного как раз в этом районе.
Из всех свидетелей, проходивших по делу, Екатерину Семеновну больше всего интересовала Карасева. Та самая Карасева, которая стояла на тротуаре и видела момент аварии. Ее адрес в деле был, и найти ее не составило труда. Вместе с ней Екатерина Семеновна выехала на место происшествия.
— Мы с вами сейчас проведем следственный эксперимент, — объяснила она группе людей, окруживших ее. — Вы, товарищ Колокольников, на своем МАЗе трижды проедете перед Еленой Ивановной Карасевой на разных скоростях. А вы, Елена Ивановна, должны будете нам сказать, с какой примерно скоростью ехал тогда Сорокин.
Екатерина Семеновна подошла к кабине огромного МАЗа и предложила водителю Колокольникову сначала проехать со скоростью тридцать, потом двадцать пять и, наконец, двадцать километров в час. Ничего этого Кара-сева не слышала. Один из понятых сел в кабину самосвала рядом с водителем. Вместе с другим понятым следователь осталась около Карасевой на обочине дороги.
Колокольников трижды, как ему было предложено, провел свой МАЗ мимо Карасевой.
— Как по-вашему, Елена Ивановна, с какой скоростью ехал Сорокин? — спросила Голосова. Карасева ответила не сразу. Она внимательно следила за проезжавшим мимо МАЗом и вспоминала, как было тогда, два месяца назад.
— Я думаю, товарищ следователь, Сорокин ехал вот так же, как ехал сейчас перед нами шофер последний раз.
— Значит, двадцать километров в час?
— Этого я не знаю, какая там скорость. Только ехал он вот так, как последний раз.
Все это было зафиксировано в протоколе. Теперь следователю предстояло установить, с какой скоростью бежал мальчик через проезжую часть улицы. Ее ширина десять метров.
Екатерина Семеновна с теми же людьми, участвовавшими в эксперименте, пошла в школьный двор. Там следователь отмерила расстояние в десять метров и предложила мальчику, напоминавшему и по росту и по телосложению Витю Костина, пробежать три раза сначала медленно, а потом быстрее и еще быстрее. Первый раз мальчик пробежал это расстояние за 4,2 секунды, второй раз — за 4,0, а третий — за 2,3 секунды. Карасева показала, что Витя бежал примерно так, как бежал этот мальчик в третий раз.
— Теперь покажите, — попросила Екатерина Семеновна Карасеву, — где вы наблюдали все происшедшее. С какой точки?
Карасева привела всех участников следственного эксперимента на обочину дороги, где застали ее те роковые секунды и где все это произошло. Измерили расстояние: пятьдесят один метр.
— Значит, не десять метров, как вы ранее показывали, а пятьдесят один, — заметила следователь.
— Я ошиблась. Мне так показалось.
И эти новые данные, весьма важные, были занесены в протокол.
На другой день к следователю пришел средних лет мужчина в спецодежде, в кирзовых сапогах.
Я по газетной заметке, — начал он несколько смущенно.
— Садитесь, пожалуйста. Вы очевидец происшествия?
— Не совсем. Но кое-что могу сообщить.
— Рассказывайте.
— Был я на похоронах. Да, мальчика. Там были женщины. И вот одна из них говорила, будто ее сын был в тот момент вместе с погибшим мальчиком и видел все своими глазами. Адрес? Да, я записал, я их знаю. — Он протянул следователю аккуратно сложенный листок из блокнота.
— Обязательно проверю. Спасибо за сообщение.
Следователю без труда удалось разыскать этого мальчика. Это Славик Доценко, ученик пятого класса. Екатерина Семеновна пригласила его в прокуратуру вместе с матерью.
— Ну, как ты учишься? — спросила она.
— Он у меня отличник, — похвалилась мать.
— Молодец! Ну расскажи, Славик, как все произошло тогда с Витей.
Беседа затянулась. Выяснилось, что Славик действительно видел, как Витя попал под машину. Но оказывается, и он, как и Карасева, стоял в это время на другой стороне улицы. И тоже не заметил, откуда начал бежать Витя…
Вечером в кабинет следователя вошла уже немолодая женщина со свернутой газетой.
— Заметку вы писали? — сразу начала она разговор. — Вот я за этим и пришла. Я ведь, милая, тоже видела это ужасное происшествие. Не меня ли вы ищете? Тогда со мной совсем плохо было, я, я…
— Да вы садитесь. Давайте для начала познакомимся, — успокоила ее следователь.
— Фамилия моя Сохаль, Мария Михайловна, — сказала вошедшая, тяжело опускаясь на стул.
Две женщины быстро разговорились. Да, это она, Сохаль, как раз и видела из салона автобуса, как мальчишка попал под машину, и от страха тогда вскрикнула.
— А вот вы не заметили, откуда мальчик начал бежать?
— Нет, милая. Я же вам говорила. Могу повторить… Только уж когда он попал…
Дни шли. Основной вопрос следствия — мог ли Сорокин видеть мальчика, стоявшего на обочине дороги до того, как он побежал, — пока что Голосовой не удалось установить.
В кабинете зазвонил телефон. Екатерина Семеновна подняла трубку.
— Мне бы следователя Голосову, — услышала она незнакомый мужской голос.
— Я слушаю.
— Вы написали заметку «Кто виноват?»?
— Да. Вы очевидец?
— В какой-то степени — да. Я учитель.
— В таком случае очень прошу вас зайти. После уроков? Можно. Какая школа? Тридцать пятая? Жду-
Встречи с учителем Екатерина Семеновна действительно очень ждала. Ведь тридцать пятая школа расположена как раз там. Вечером Николай Сергеевич Табаков был в кабинете следователя.
— Был первый день весенних школьных каникул, — начал он свой рассказ, — с учениками восьмого класса «А» мы приводили в порядок наш кабинет математики. Я веду математику в школе. Девочки мыли стекла с внешней стороны, со стороны улицы. В это время я смотрел в окно. То, что написано в газете, произошло на моих глазах.