Мы-курги

— Мистер Манданна! — окликнула я его.

Старик резко повернулся, увидел меня, и с ним произошло чудесное и мгновенное превращение. Плечи распрямились, а на лице появилась галантная улыбка. Актер вновь вошел в свою роль.

— Мадам! — воскликнул он. — Я вас ждал. Я вас провожу. Женщине одной нельзя ходить ночью. Это понимает каждый настоящий мужчина. Но не те! — И он ткнул своим зонтиком в сторону дороги, по которой уехали автомобили.

Мы зашлепали по лужам, и Би Кей Манданна, прижимая острый с заплаткой локоть к намокшему боку, держал надо мной дырявый зонт. Манданна говорил что-то галантно-рыцарское, а я думала о «тех», у которых не нашлось места в их лимузинах для продрогшего старика, и еще о том, что странная игра была придумана Манданной для «тех» же, чтобы чем-то защитить себя от их пренебрежения, сытости и равнодушия. Но потом я обнаружила, что в своей последней мысли я ошиблась. Манданна ничего не придумал. Он был таким. И наверное, не смог бы быть иным. Он был носителем того галантного духа великодушия и тонкого чувства чести, о которых справедливо писал в своей книге о кургах Б.Д.Ганапати.

Дом предков Манданны был расположен в двадцати милях от Меркары и принадлежал вполне зажиточной окке. В дни его детства и юности все члены окки жили в этом доме и никто, казалось, не помышлял об отъезде. Окка была большая и сильная и в сверстниках у Манданны не было недостатка. Пожалуй, он ничем особенным не отличался от этих сверстников. Только был добрее других, а обостренное чувство справедливости нередко ставило его в затруднительное положение.

— Опять Манданна подрался, — говорила старая бабка. — Все хочет, чтобы было справедливо. Теперь ходит весь в синяках.

Но бабушка почему-то выделяла Манданну среди остальных и жалела его больше других внуков. Ему она рассказывала семейные предания, называла имена павших предков. От нее он узнал удивительные истории о настоящей дружбе и подлых предательствах. По ночам Манданне снились эти герои — высокие, красивые и сильные. Ему очень хотелось на них походить. Но сам Манданна был долговяз и нескладен! Его фигура вызывала насмешки сверстников. Бабушка утешала Манданну;

— Вот вырастешь, станешь красивым и сильным. Никто не посмеет над тобой смеяться.

Манданна вырос, но ни красивым, ни сильным не стал, ни тем более ловким.

На зеленой лужайке за деревней каждый праздник происходили спортивные соревнования мужчин и юношей. Манданна самым оригинальным образом ознаменовал свое появление на традиционной спортплощадке. Когда все бежали, он не заметил в траве веревки, к которой была привязана коза. Зацепившись ногой за эту веревку, он несколько шагов еще протащил за собой и веревку, и отчаянно блеявшую козу. В тот момент, когда Манданна, взмахнув длинным руками, уже терял равновесие, рассвирепевшая коза настигла его и прицельным ударом, попавшим бегуну пониже спины, свалила в траву. Остальные бежать, уже не могли. Они ослабели от смеха. Но Манданна поднялся, с достоинством оглядел смеющихся и гордо покинул лужайку. Это рассмешило остальных еще больше. И их смех стоял в его ушах всю дорогу до дома предков.

В этом доме Манданне по-прежнему снились герои, и он мечтал сделать что-нибудь такое, что заставит говорить о нем с почтением и уважением. Случай, не замедлил представиться. Во время праздника «кейл подду» отец сказал ему, что он может принять участие в коллективной охоте. Он был молод, и эта охота была его первой. Он обязательно убьет оленя. Тогда все забудут об этой злосчастной козе. Но разве он мог предположить, что его судьба сделает во время охоты такой предательский виток. Манданна вместо оленя подстрелил корову. Корова мирно паслась в лесу. Но Манданне так хотелось убить оленя, что коровьи рога он принял за оленьи. Может быть, ему помешала излишняя мечтательность. Он выстрелил. На выстрел сбежались остальные охотники. Охоту пришлось прекратить.

— Неудачник! — сердито бросил ему тогда отец.

С тех пор это слово прочно приклеилось к его имени. Но это слово было не из его мира, населенного благородными героями и где он сам был героем. Оно пришло из мира реальности, в непостижимое противоречие с которой он уже входил тогда. А дальше было еще хуже. Манданну не послали в колледж. Всех братьев послали, а его нет.

— Тратить деньги на неудачника — пустое занятие, — сказали на семейном совете. — Пусть остается дома и помогает на поле. Если у него есть голова, пробьется и со школьным образованием.

Так Манданна остался в доме предков. Братья приезжали на каникулы, рассказывали о далеких городах Бангалуре и Мадрасе. Что-то в этих рассказах не нравилось Манданне, но он не мог понять что. Братья покровительственно хлопали его по плечу и что-то сомнительное и недосказанное было в их репликах по его адресу и адресу других людей, которых он знал.

Манданна работал на поле вместе с батраками, которых нанимали на сезон. И хотя он был для них хозяином, батраки не очень-то слушали его.

Девушку, которую любил Манданна, выдали за другого — за двоюродного брата Манданны. Манданна долго ничего не подозревал. Девушка, кажется, платила ему взаимностью. Но все-таки Манданне стало известно, что кузен претендует на его невесту.

— Послушай, — сказал он кузену, — ты же знаешь, она моя невеста.

— Ну и что? — ответил тот, не сразу поняв, к чему клонит Манданна.

— Ты же знаешь, — разъяснил Манданна, — в Курге до сих пор жив дух рыцарства. А рыцари не должны предавать друг друга.

— Конечно, — ответил кузен, — рыцари не должны предавать друг друга.

— Значит, договорились? — обрадовался Манданна. — Вот моя рука.

Рукопожатие кузена было вялым. Он не ожидал, что его насмешку Манданна примет за что-то серьезное. Но и уверять его в обратном не стал. Манданна был горяч, и кузен с детства помнил его тяжелые кулаки. Но через неделю была объявлена свадьба. Манданна бросился к кузену, но того дома не оказалось. Кузен предпочел это время провести в другом месте. Тогда он побежал к девушке.

— Поздно, — сказала та.

— Но я люблю тебя, — его голос от волнения сел и стал хриплым. — Я верил брату. Он обещал не делать этого.

— Обещал… — усмехнулась девушка. — Чего стоят обещания?

— Обещания курга стоят многого, — торжественно изрек Манданна. — Послушай, — горячо зашептал он. Все это ведь можно еще исправить. Я украду тебя. Я достану коня и с оружием в руках пробьюсь сквозь строй врагов. Я увезу тебя в горы.

— На что мы там будем жить, вояка? — дрожащим голосом выкрикнула она.

На ее глазах выступили злые слезы.

— Прости, — прошептал Манданна. — Я не знал, что ты такая…

— Какая такая? — вновь закричала она. — Все такие! Один ты не такой!

«Один ты не такой» — эти слова еще долго звучали в его ушах.

Братья один за другим кончали колледжи и женились.

— Ну, а ты о чем думаешь? — спрашивали они его. — Долго еще будешь ходить в холостяках?

— Я — воин, — гордо отвечал Манданна. — Женщины меня не интересуют.

Братья смеялись.

— Он — воин! Посмотрите на этого воина!

Но Манданна гордо удалялся, оставляя за братьями поле битвы, которую считал недостойной себя. А потом между братьями разгорелась иная битва, когда делили земельную собственность умершего отца. Их было трое, Манданна был четвертым. На каждого из них пришлось не более двадцати акров земли. Это немного, но прожить можно. Братья уже не жили в доме предков, у них были свои дома. Им повезло в жизни. Но земля была нужна и им. Сначала они пытались решить этот вопрос между собой. Но кроме ссор и вспышек озлобления это ничего не давало. Тогда они придумали другое. Целую неделю они жили в доме, и никто не смеялся над Манданной. Более того, они начали ставить его в пример своим подрастающим сыновьям.

— Смотрите, — говорили они, — как благороден ваш дядя. Как он умеет себя держать, хоть и не учился в английском колледже. Вот пример истинного и бескорыстного кургского рыцаря.

Манданна растроганно улыбался племянникам и смущенно подкручивал черные усы. Походка его стала еще тверже, а осанка горделивей.