Страница 38 из 118
Я почувствовал дикую слабость в результате содеянного, но осознавая тот факт, что две дорогие мне особы теперь в безопасности, я ощущал некий прилив сил. Я даже смог подвестись, чтобы помочь им встать, так как после разрушения тягостных объятий они оказались на полу.
Направляясь к своим спутницам, я мимолетно обратил внимание на родича, который стоял с открытой челюстью и пытался озвучить свое шокированное удивление. До меня лишь донеслось:
- Как ты смог это сделать? Ведь это сильнейшая магия наг, дар Ашакау!
Меня сейчас куда больше интересовали девочки, поэтому я даже не собирался вникать в важность его вопроса.
- Элара, ты как? Идти можешь? - поинтересовался я, подводя ее на ноги.
- Д-да.... И не в таких ситуациях бывала, - промолвила жрица, но я ей не поверил и поэтому помог дойти до плетеного стула, стоявшего в углу.
Затем я занялся Анри, которая еле-еле передвигала ногами, и терла отекшую руку, на которой были закреплены небольшие обручи.
Наверное, мы настолько сроднились на протяжении совместных приключений, что задавать вопросы - это было делом совершенно лишним, поэтому Антри сама начала объяснения.
- Нас закрыли в этом доме и поставили охранять двух этих громил. Мы сидели и ждали, когда хоть что-то произойдет, поскольку понимали, что сами сделать что-либо не в силах. Потом произошло что-то совершенно необъяснимое: Элара хотела заживить с помощью магии воды мою рану, но только успела натереть больную зону эфирным маслом, которое было у нее в кармане, как эти двое накинулись на нас, надели эти браслеты и начали обвивать своими конечностями! Да за такое поведение человеческий мужчина сначала лишился бы своей главной конечности, а затем и головы! Кто-то может мне растолковать, что от нас хотели эти уродики?!
- Это масло случайно было не гранатовое? - поинтересовался мой кузен, снимая с девушек с помощью магии обручи, которые блокировали их магию.
- Да, а это имеет значение? - наивно, как умеет она умеет, спросила Элара.
- Женщины не должны издавать запах граната при виде мужчины-нага. У нас это означает, что самка готова откладывать яйца. Всегда будьте осторожны с запахами. Видимо, мои неразумные братья сочли, что вы подходите для продолжения змеиного рода.
- Какая мерзость, - ахнула Антри. - Элара, чтобы ты об этой гадости больше никогда даже не вспоминала возле змеелюдов, не то, чтобы открывала!
Элара только виновато вздохнула и откинулась на плетеное кресло, съежившись от прохлады дождя, которая задувала в открытую дыру в стене. Грашалис увидел, что гостья его дома мерзнет, и из небольшого ящика достал для Элары старый плед, который был очень теплым.
- Держи, тебе это поможет согреться, - наг передал в руки Эларе плед. - Чтобы закрыть окно магическим барьером, придется подождать какое-то время, пока не закончиться дождь. Вода мешает действию магии.
- Я сейчас помогу, - произнесла Элара и с помощью магии воды перенаправила капли дождя в противоположное направление.
- Спасибо, - тихо произнес наг, и всмотрелся в небесно-чистые глаза жрицы.
Наблюдая за всей этой, на первый взгляд, обыденной картиной, я не мог не приметить некоторых мелких, но показательных изменений во взгляде и чертах лица моего брата. Они приобрели почти что человеческий характер, в них появилась нежность, забота. Поначалу я подумал, что это самообман, и ничего подобного не произошло в манере поведения Грашалиса, а прежде я просто предвзято относился к нему, исходя из его рабского повиновения к Верховному Жрецу и последствий этого для всех нас. Но все же, наверное, было что-то большее, чем обычное гостеприимство в поведении кузена по отношению к Эларе, если учесть нервную, истинно женскую, реакцию Антри.
- Может быть, и мне кто-то даст плед?! - крикнула она и создала в руке молненный шар. - Или мне придется костер здесь распалить, чтобы окончательно не окоченеть.
- Не надо костра, мы перейдем лучше на кухню, - произнес спокойно наг и выполз из своей гостиной-кельи.
Пройдя пару метров по змеиной обители, я и девушки вошли в серую, угрюмую комнатку, которая и была кухней змеелюда. Она отличалась от человеческой отсутствием стульев, ящиков и прочей мебели. Если уж говорить открыто - помещение совсем не походило на кухню! Если бы мне показали это место на картинке, то первая мысль была бы точно об изображении склепа или могильника. Единственное, что придавало столовой человеческих ноток, так это наличие окон с теми же магическими вставными плитами.
Рассматривая всю зелень за окном "склепа", я и не заметил, как наг притащил нам пару деревянных табуреток. Интересно, откуда они у него? Неужто он ждал себе в гости человеческих визитеров?
А между прочим, и действительно, в отсутствии гостеприимства моего кузена упрекнуть нельзя было: он нам и тропические фрукты подал, и даже заварил с помощью магии кофе с ломтиками зеленого чая, который растет только на побережье земель змеелюдов.
Когда наш квартет расселся по периметру каменной доски, именуемой "столом", а ароматный кофе смягчил обстановку, Грашалис дал добро на разговор, подтвердив, что готов ответить на все мои вопросы:
- Что ж, Тинор, скорее всего, тебя интересует моя судьба после того ракового случая? - иронично заметил наг, заливая себя вкуснейшим напитком.
- Более чем, - в тон ответил я, наблюдая за отрешенной реакцией моего родича.
- Могу я поинтересоваться, что за роковой случай? - беспардонно кинула фразу Антри. - Как-то будет не интересно слушать драму жизни без пролога!
- Антри, будь поуважительней, - изумленно, с осуждением заметила Элара. - Это же личные дела, мы с тобой вообще не имеем права вмешиваться!..
Не проронив ни слова, Антри притворно-ехидно посмотрела сначала на Элару, давая понять, что ее мало когда интересовала корректность, а тактичность подруги и подавно ее не обходить. Потом легонько скользнула иронией взгляда на Грашалиса. Наг только и обвел своими изумрудными глазами двух девушек, которые в тот момент ему, по-моему, были абсолютно безразличны. Затем я бросил все эти наблюдения и начал внимать в подробности его планиды.
- Я все помню, как будто это было вчера.... Много лет тому назад я был маленьким человеческим ребенком. Воспитывал меня отец, так как мать ушла от нас, и я ее даже не помнил. Он не уделял мне много времени, и я в большей мере рос на улице. Но почему-то я всегда его боготворил, в моих глазах папа был героем. Идол, который был идеален во всем! Думаю, если бы он тогда убил человека на моих глазах и сказал бы, что так надо, я бы ему поверил...
Наг огорченно вздохнул, в его словах ощущалась горечь, и, наверное, она и порождала во мне то чувство, которое мельтешило у меня в груди и называлось сочувствием.
- И вот незаметно проходят годы, и теперь малышу Грашалису исполняется четырнадцать лет. Теперь я четко, на расстоянии стольких лет, понимаю, что в этом возрасте ребенок начинает вставать на ноги как личность, и из дитяти превращаться в эмоционального подростка, который снаружи грубый, как дикобраз, но внутри - ранимый, еще неокрепший ребенок, и ему как никогда нужен совет и помощь взрослых. Но тогда всем заправляли эмоции и желания выделиться, доказать что-то другим, а на самом-то деле, наверное, прежде всего, самому себе. В Аквотийской Империи на те времена среди мальчишек наивысшим проявлениям храбрости считалось отправиться одному на рыбацком корабле в море. Это было... скорее всего... круто, но лишь потому, что недосягаемо. Кто из родителей позволит своему чаду в таком возрасте совершить подобную глупую выходку, которая может понести за собой фатальные последствия... Никто... кроме моего отца, который оказался гнилым изнутри и после пяти минут уговоров согласился. И той же ночью я отправился в море...
На минуту в комнате зависло молчание. Прозвучал гром, который предвещал ливень, идущий на смену монотонному моросившему дождику. Мне показалось, что света, которого итак было недостаточно в помещении, стало меньше, и перед глазами предстала та ужасная картина, о которой продолжил вещать Грашалис: