Страница 6 из 11
Попытался осмотреть палату. К удивлению, это почти удалось, хотя производить осмотр из положения лежа было сложно. В дополнение ко всему, идущий через спину еще влажный пласт гипса натирал шею при каждом повороте головы.
Собратьев по несчастью рассмотреть не удалось. Увидел лишь, что в палате четыре кровати вместе с моей, и все заняты. Будить общество и сообщать о том, что я проснулся, намерения не было. С больными следует быть сдержаннее и осторожнее и не сразу демонстрировать им свое лицо, а то обвинят потом в неумышленном причинении вреда здоровью и без того заведомо нездоровых людей. Это тоже, кажется, какая-то статья Уголовного кодекса.
Чтобы отдалить себя от боли во всем теле, а боль эта после окончания действия наркоза неизбежна, как подсказывал мне опыт прошлых ранений, стал вспоминать свое путешествие в тот мир, через тоннель. И опять почувствовал обиду за обман. Там было так хорошо, красиво и спокойно, что здешняя жизнь, даже жизнь без ранений, казалась мне серой и скучной, почти мучительной. Меня словно бы поманили чем-то приятным, а потом отказали в предоставлении обещанного. С ощущением обиды я уснул, быстро устав бороться с болью. Но организм сам знал, как с ней бороться, и даровал мне сон. Мирный и спокойный. Но сон мой был прерван, видимо, чьей-то волей. Меня трогали за то плечо, что не было заковано в гипс. Я открыл глаза.
– Он проснулся, – сказала незнакомая медсестра куда-то себе за плечо. Явно не мне сказала. Увидел за спиной медсестры трех человек в белых халатах, накинутых на плечи. Что-то у меня, похоже, со зрением было не в порядке, потому что пришлось глаза фокусировать, чтобы эту троицу рассмотреть. У двоих из-под халатов нескромно выглядывали бриджи с генеральскими лампасами. Лица генералов были мне незнакомы. Третьего узнал, хотя видел всего один раз мельком, когда он нашу бригаду посещал. Это был командующий войсками спецназа ГРУ полковник Мочилов.
Несмотря на мешающий гипс, попытался лежа вытянуться по стойке «смирно». Должно быть, мои старания были замечены, потому что один из генералов на мои телодвижения отреагировал:
– Вольно, старлей, вольно. Не шевелись и не нагружай свое здоровье лишними проблемами. У тебя их и без того хватает.
– Я просто удивляюсь, какое сходство! – сказал второй генерал.
– Старались найти, товарищ генерал, – усмехнулся полковник Мочилов. – Трудная задача, но общими усилиями справились.
– Да, теперь дело за врачами. Мы, я думаю, не будем здесь обсуждать наши вопросы, – сказал первый генерал, вальяжно развернулся и двинулся к выходу, животом вперед. Второй генерал пошел за ним, циркулем переставляя худые ноги. У первого генерала лампасы на бриджах были ярко-голубого цвета – значит, представляет ФСБ, у второго обычные общевойсковые, красные. Можно предположить, что он или из ГРУ, или просто из Генерального штаба.
Полковник Мочилов подмигнул мне и, чуть наклонившись, потрепал по левому плечу.
Мне говорили, что важные органы не повреждены. Через три дня после первой операции узнал, что мне удалили треть печени. Врачи вообще любят что-то удалять. Но они оправдывались тем, что спросить у меня разрешения у них возможности не было. И утешили. Печень, оказывается, обладает способностью возрождать утраченные клетки. Хирурги пообещали мне, что печень вырастет почти новая. Главное, чтобы она не выросла больше своих естественных размеров. И потому мне запретили пить не только пиво, но вообще все, что крепче воды. Даже соки не рекомендовали, потому что некоторые из них могут на печень воздействовать. Но я соки и без того не пью, пиво тем более. И без водки проживу. Но этот вопрос только через три дня, повторяю, встал. А до этого командующий пожелал старшему лейтенанту Котовскому, то бишь мне:
– Постарайся быстрее на ноги встать, Платон…
– Постараюсь, товарищ полковник. Если очень нужно. Не повезло…
– Очень, Кот, нужно. Очень. А относительно везения – спас своих солдат, это большое везение. Я смотрел фотографии с места происшествия. Пакет высоко висел. Не каждый баскетболист допрыгнет. А ты допрыгнул. Не знаю как, но ты сумел. И большое тебе за это спасибо от всех матерей, сыновей которых ты защитил. Знаешь, кто тебя взрывал?
– Перед взрывом я видел машину с регионом «07» в номере.
– Кабардино-Балкария…
– Да. Есть подозрения?
– Может быть. В отделение МВД после взрыва позвонил какой-то человек, представился Казбеком. Обещал еще не менее десятка взрывов в разных городах. Слышал что-нибудь про Казбека? Не про гору, про человека.
– Это распространенное имя.
– Конфликтов с подобными не имел?
– Нет.
– Ладно. Его ищут, вычисляют. Нам остается только ждать…
Глава первая
Обманывать начальство, я понимаю, нельзя, но если это делаешь непреднамеренно, то, пожалуй, время от времени можно. Тем более, если к тому есть объективные предпосылки. Я очень старался выздороветь, помня, что командующий просил меня это сделать, но врачи имели относительно моего здоровья собственную точку зрения, сделали за две недели три операции. И это затянуло процесс выздоровления. Правда, даже загипсованный и забинтованный, я каждый день делал, не вставая с кровати, статическую гимнастику, чтобы кровь по организму разгонять и не давать мышцам превратиться в половые тряпки. А через два дня после третьей операции уговорил медсестру. Она принесла в палату стойку-держатель от капельницы, поставила в пяти метрах от меня и подвесила к стойке развернутый газетный лист с нарисованной красным фломастером поясной мишенью. Потом принесла целую магазинную упаковку обыкновенных шариковых авторучек. Я просил, чтобы купила самые дешевые. Принесла подходящие. И я день тренировался с левой, рабочей руки, не заблокированной. Бросал авторучки в подрисованные глаза мишени. Из положения лежа на спине метать было несподручно. Благо часть кровати приподнималась для кормления лежачего больного. По моей просьбе кровать привели в боевое положение, и я начал тренироваться. Вообще-то у себя в бригаде я был специалистом по метанию авторучек. Можно сказать, что признанным авторитетом. Но всегда осуществлял метание с правой руки. Здесь пришлось работать левой. И сначала не очень получалось. Только через пару часов занятий выработалась правильная координация движений. Через три часа пришлось на первую газету наклеить еще две и подрисовать мишень. Еще через два часа авторучки насквозь пробивали газетную мишень и опасно улетали в сторону чужих кроватей. У меня образовался целый фан-клуб из ходячих больных нашего отделения. Откуда-то принесли старую простыню и заменили газету тряпкой. Тряпки хватило на час. Тогда принесли одеяло. К обеду следующего дня авторучки стали втыкаться в одеяло.
– Как ты, старлей, умудряешься? – удивлялся сосед по палате, бронелобый [3] подполковник, которому танк по ступне проехал. Ногу подполковнику восстановили, но пообещали при этом, что хромать перестанет только после смерти. – Ручки же не острые! И были бы еще хоть тяжелые. А то ведь не весят ничего. А в одеяло втыкаются…
Подполковник, видимо, был человеком, который от природы любит всему удивляться. И даже радовался своему удивлению. Есть такой тип людей. Они обычно бывают приятными в общении, и их всегда хочется удивить. Я представляю, как этот подполковник удивился и обрадовался, когда ему сказали, что он хромать перестанет только после смерти. И я не удержался и как-то раз, когда мы одни в палате оставались, рассказал ему о том, что был уже там, куда после смерти отправляются. Подполковник и этому удивился и обрадовался. И долго задавал мне вопросы. И потом еще несколько дней, даже при посторонних, нет-нет, да и возвращался к теме. И мне волей-неволей пришлось и на вопросы других отвечать. И скоро уже мою историю все отделение знало. Надо сказать, что это всех удивляло не меньше, чем танкового подполковника. Заметил, что у некоторых после моего рассказа появились на шее бечевки. Кресты нательные никто напоказ не выставлял, но бечевку спрятать трудно. Так я узнал, что при госпитале имеется часовня, где время от времени проводятся молебны. Но я пока еще относился к категории лежачих больных и потому сходить на молебен не мог. Но здоровье я себе возвращал и даже начал возвращать боевую форму. Пока только с помощью авторучек.