Офицеры-2

Ставр невольно засмеялся. И тут он услышал, как за палаткой взвыл двигатель его «ЗИСа». Ставр бро­сился к машине, и в тот же миг она сорвалась с места. Но угонщикам не повезло. То ли они слишком резко стартанули, то ли разомкнулись соединенные напря­мую провода, выдранные из замка зажигания. Маши­на остановилась.

Одним прыжком Ставр оказался у водительской дверцы, распахнул ее, сгреб за шкирку сидевшего за рулем парня и выкинул его на асфальт. Второй парень выскочил в другую дверцу сам. Это был двадцатилет­ний бугай килограмм на девяносто. Его сообщник вскочил на ноги, бросился на Ставра и получил такой удар по морде, от которого вновь рухнул на асфальт, но уже в нокдауне. Бугай, сопя и топая кроссовками, обогнул машину и пошел на Ставра.

Ставр взялся лечить его за обоих, и делал он это теми методами, которыми они с Шуракеном очень бы­стро внушили уважение к себе и патриотические идеи ораве обдолбанных наркотой негров в казармах пре­зидента Агильеры. За процессом следили несколько клиентов ночных киосков и наглый побирушка — по­терянное обществом дитя асфальтовых джунглей.

Ставр вдруг услышал омерзительный визг тормо­зов, и его ослепили красно-синие вспышки милицей­ских мигалок. Менты выскочили из машины, и Ставр оказался под прицелом автоматов. От этого зрелища у него мурашки побежали вдоль позвоночника. У зве­рей при этом шерсть дыбом становится от загривка до хвоста. Ставр четко представлял их пальцы на спус­ковых крючках. Патруль состоял из молодых парней, какие обычно идут служить в милицию, ища власти над ночными улицами и приключений в духе поли­цейских боевиков. Ставр подумал, что они не упустят случая пострелять: кто-нибудь для понта даст предуп­редительный выстрел, пули начнут летать где попало, и он, Ставр, запросто может получить парочку из них в живот.

— Всем стоять на месте, твою мать!

Стоять на месте мог только Ставр, остальные ле­жали.

— Стою, — сказал Ставр показывая ментам руки. — У меня нет оружия.

Он отлично слышал, как двое разлетелись к нему сзади, но не стал развлекать ментов никакими фоку­сами из своего обычного репертуара. Черт с ними, пусть берут, все-таки ребята при исполнении.

Менты налетели на него с энтузиазмом молодых ротвейлеров. Один ткнул в бок дуло пистолета, дру­гой заломил за спину правую руку и, толкнув вперед, положил на капот «ЗИСа». При этом он, конечно, раз­бил Ставру морду.

Ставр повернул голову набок.

— Ребята, — сказал он, — зачем же так напрягать­ся? Мягче надо работать, я же весь ваш.

— Еще раз пасть откроешь — и получишь по яй­цам.

Второй мент обследовал Ставра на предмет ору­жия. Но не обнаружилось ни факта ношения оружия, ни, что хуже, применения его.

— Ничего нет, — разочарованно бросил мент на­парнику. — Можешь отпустить его.

Ситуация с главным действующим лицом разря­дилась, и менты наконец обратили внимание на двух других персонажей инцидента. Бугай уже поднялся на ноги и соображал, как бы смыться от патруля. Второй все еще не вышел из нокдауна. Когда один из ментов наклонился над ним, маленький попрошайка вдруг за­верещал совершенно дурным, кликушеским голосом:

— Убили! Убили братика! Мамка, братика убили! Молодой, неопытный мент растерялся от этих

воплей. Пацан бросился к ворочающемуся на асфальте сообщнику. Судя по скулежу вперемешку с матом, «мамка» могла быть спокойна.

Кровь из разбитого носа стекала по подбородку и капала Ставру на грудь.

— Ребята, я с вами как с людьми, а вы меня харей об капот... — с упреком сказал Ставр ментам. — Ну как я теперь домой появлюсь? Как граф Дракула?

— Заткнись.

Продолжая вопить, пацан цеплялся за мента, пы­тавшегося выяснить, что с «братиком». При этом его воровская лапка расстегнула кобуру, выволокла из нее пистолет; шнурок, тянувшийся от рукоятки к кольцу на поясе, был моментально перерезан обломком брит­венного лезвия.

Ставр боковым зрением увидел это.

— Алло, командир! — крикнул он менту. — Шкет у тебя «макара» попер!

Мент схватился за пустую кобуру.

— Убью, пизденыш!

Пацан с пистолетом уже вовсю лупил за палатки. Вытянув перед собой руки, как Волк из «Ну, погоди», бегущий за Зайцем, мент рванул следом. Оба скры­лись с глаз. Из-за палаток слышалось:

-Убью!!!

Из-за позорного облома с пистолетом менты по­чему-то сильно обиделись на Ставра. А когда к тому же выяснилось, что шпану он бил за дело и тут он опять кругом прав, менты совсем заскучали. Ну не нравился им Ставр, не нравился, и все. И вроде тачка у него не козырная, и ни рыжья на шее, ни гаек на пальцах, а крутизна просвечивает. Зуб горел его при­щучить, но выходило — не за что.

— Протокол надо составить, — скучно сказал стар­ший патруля. — Паспорт, права, документы на ма­шину...

А документов у Ставра как раз и не было! Доку­менты остались в кармане куртки, брошенной им на диване.

Через двадцать минут торжествующие менты до­ставили Ставра в отделение.

Дежурный был занят: с ним скандалили какие-то азиаты — не то вьетнамцы, не то китайцы, не то ко­рейцы. Все свободное пространство перед барьером было загромождено зашитыми в лавсановую рогожку тюками.

— Что за клиент? — злобно и обреченно спросил затравленный азиатами дежурный.

— Неустановленная личность, — сурово ответил старший патруля.

— Ну и заприте его пока в обезьянник. Не видите, что ли, что тут делается!

Ставр потребовал, чтобы ему дали позвонить. Де­журный в трех словах объяснил, когда, куда, откуда, кому, зачем и почем он будет звонить.

— Вас без документов взяли, для выяснения лич­ности, — снизошел он до объяснений, когда Ставр по­пытался доказать, что в обезьянник его сажать не за что. — А выяснять вашу личность мы имеем право в течение трех суток.

Помещение, именуемое «обезьянник», отделя­лось от поста дежурного дверью, за которой тянулся узкий обшарпанный коридор с тремя зарешеченны­ми отсеками. По другую сторону коридора была от­крыта дверь в небольшой кабинет. Там, уперевшись руками в стенку и широко расставив ноги, стоял па­рень в черной байкерской куртке со шнуровкой и зак­лепками. Несмотря на собственные проблемы, Ставр отметил, что парень стоит в носках, а его окованные металлом «казаки» валяются в углу. Менты загляну­ли в кабинет.

— И давно этот ковбой у тебя так стоит? — весело поинтересовался один из них у сидящего за столом опера.

— Четвертый час пошел, — ответил опер. — Эй ты, ноги-то подальше от стены отодвинь, — бросил он парню. — И упор на руки!

«Не дай бог им попробовать меня так поста­вить», — подумал Ставр. Его лояльность к слугам за­кона угасала с каждой минутой.

В клетке, куда впихнули Ставра, было два обита­теля. Крепкий мужик лет сорока в темно-бордовом ко­жаном пиджаке, развалившись, сидел в углу. Коротко стриженная голова свесилась на грудь, и была видна только макушка с наметившейся лысиной. Другой со­камерник — истощенный, запущенный мужичишка — стоял у решетки, схватившись за прутья. Он смотрел в противоположную стену со страстным, напряжен­ным ожиданием — так на полотнах передвижников смотрят из окон тюремных вагонов народные заступ­ники.

Ставр уселся на скамью в свободном углу. Пока еще Ставр воспринимал происходящее с иронией, он думал, что вся эта дурость закончится в самое ближай­шее время, в крайнем случае через час.

В соседний отсек обезьянника начали паковать азиатов. В клетку Ставра приволокли трех озабочен­ных избытком половых гормонов юношей, которых замели за драку в дискотеке. Потом привели не по-хорошему тихого деда с уныло-злобной физиономи­ей и памятным значком XXIV съезда КПСС на лацка­не пыльного пиджака. На требование Ставра, чтобы с ним наконец разобрались, менты, загружавшие кли­ентов в обезьянник, ответили:

— Вот щас, блядь, все бросим и будем с тобой раз­бираться.

Ставр окончательно понял, что вся эта бодяга до утра. Он начал злиться и психовать уже по-настояще­му. Но внешне это проявлялось с обратным эффектом: чем злее он становился, тем спокойнее выглядел. Когда мимо клетки проходил опер, который занимал­ся «ковбоем» в носках, Ставр обратился к нему.