Страница 8 из 14
Покушал я быстро, обжигаясь крепким чаем. Всегда неловко себя чувствую по утрам в гостях. А уж тут тем более. А ну как старик уйдет, сдав смену, и мне придется, пусть и недолго, но находиться один на один с этим бородатым шутником?
Но опасался я зря — человек-гора оказался не сменщиком.
— …Заброшу и уйду, — услышал я голос Степанова. Дверь открылась, и они вошли в диспетчерскую. — Сколько уже можно-то?
— А я что тебе говорил? — вставил Карчевский. — Оно уже нахрен никому не надо…
Я запихнул в себя последний кусок бутерброда, запил остатком чая. Поднялся из-за стола, как раз им навстречу.
— Позавтракали? — кивнул старик. — Прошу извинить меня, Игорь, но я не смогу составить вам компанию. Опять сменщик не пришел. Вы помните дорогу до нотариальной конторы?
— Да, помню.
— Тут не сложно, по прямой, — Николай Семенович кивнул на входную дверь. — И одевайте пальто, на улице моросит. Если вдруг что-то случится — я тут еще сутки буду, приходите, не стесняйтесь.
— А что может произойти? — спросил я между делом, собирая вещи.
— Это вы нам потом расскажете, — ответил мне Карчевский, нагло ухмыляясь в бороду. — Нам очень это интересно.
Я хмыкнул, показывая, что оценил сарказм, накинул пальто. Отказался от старого черного зонта с поломанной ручкой, на всякий случай попрощался. И с облегчением покинул старую диспетчерскую, хлопнув напоследок дверью.
До нотариальной конторы я добрался довольно споро, практически в одиночестве шлепая по лужам пустого проспекта. В свете бледных фонарей я видел несколько человек, спешащих по своим делам, но их оказалось до пугающего мало для будничного утра. Машин проехало чуть больше, причем три или четыре из них оказались бортовыми грузовиками и ехали они со стороны шахт. Где-то вдалеке несколько раз прогудела сирена. Я читал, что так на заводах оповещают о начале рабочего дня.
Я прошлепал по лужам, старательно обходя грязевые разводы, прыжком оказался под козырьком двери нотариальной конторы. Без особой надежды потянул ручку двери, но она легко поддалась, пропуская меня внутрь.
Миновав светлый коридорчик, я уперся в обитую дверь с вывеской: «Нотариус А.Ю. Савохин». Из-за нее раздавался стук клавиш печатной машинки. Еще не решив как вести себя, я вошел внутрь.
Нотариус оказался, как все встреченные мной здесь люди, каким-то растрепанным и взъерошенным, хотя и старался поддерживать официально-канцелярскую внешность. Немолодой уже мужчина с мягкими чертами лица, одетый в поношенный серый костюм с ослабленным синим галстуком, он усердно печатал что-то на тяжелой печатной машинке. Машинка была из тех, что показывают в кино про эпоху развитого социализма — высокая, с черными клавишами и кареткой с длинным рычажком. Она буквально вбивала буквы в лист, зажатый между двумя валиками.
Отодвинутая в сторону, перед нотариусом лежала клавиатура выключенного компьютера. Видимо, современной оргтехнике Савохин предпочитал старое и доброе.
— Здравствуйте, — хмуро поздоровался я.
— Здравствуйте, — человек поднял на меня голову, с трудом оторвавшись от напечатанного. — Чем могу помочь?
Я молча положил перед ним мятый лист телеграммы. Отчего-то начало проявляться глухое раздражение. Конечно, нотариус не мог меня знать в лицо. Но неужели к нему в последнее время заходит так много посетителей, что он даже не удосужился поразмышлять и понять, кто я и зачем заявился? Тем более, что кругом все знакомые лица, а по мне за версту видно приезжего.
Нотариус взял листок и внимательно пробежал его глазами, кажется, тщательно вчитываясь в каждое слово. Я терпеливо ждал.
— Вот оно что, — протянул Савохин. — Присаживайтесь.
Он без особенного энтузиазма указал мне на стул возле стены. Я секунду задержался, смерил его взглядом, потом снял пальто и сел на стул. Ох, что-то он как-то спокойно отреагировал. Обычно платные юристы, которых я знал, адвокаты и нотариусы, вцеплялись в клиента похлеще весенних клещей. Учитывая количество институтов и университетов всех мастей, выпускающих адептов Фемиды, конкуренция среди них была как среди ночных таксистов, а рабочие места становились призом в гонке связей и знакомств. Потому меня несколько озадачило такое наплевательское отношение этого Савохина А.Ю… Впрочем, возможно у него тут конкурентов и вовсе нет, учитывая массовый исход местного электората из города.
— Да, это моя телеграмма, — зачем-то уточнил нотариус. — Но вы разве не получали вторую?
— Вторую? Нет, не получал, — напрягся я. — А в чем, собственно дело?
— Я отправлял вам вторую телеграмму, — Савохин развернулся в пол оборота ко мне, сложил руки на столе. — В которой сообщал, что необходимость вашего непосредственного присутствия отпала. Вы ведь ее получали?
Я хотел возмущенно возразить, но нотариус опередил меня, продолжив:
— Впрочем, раз вы тут, то, видимо нет. Что же, мне очень жаль сообщать вам лично такие вести, — нотариус открыл верхний ящик стола и стал вытаскивать оттуда тонкие папки-скоросшиватели, складывая их на столе. — Но дело в том, что наш город в скором времени деорганизуют, а потому большая часть квартир и домов, которые лишились своих жильцов, выводят из жилого фонда и консервируют до неопределенных времен. К моему сожалению, квартира господина Краснова подпадает под этот случай.
— Что значит — деорганизуют?
— Отключают от коммунальных линий, закрывают маршрутные пассажирские перелеты, прекращают подвоз продовольствия, — нотариус наконец нашел нужную папку, положил ее отдельно, остальные так же неспешна стал перекладывать обратно. — Видите ли, наш город с тех пор, как иссякли запасы недр, медленно вымирает. Кому было куда уехать — уехали. Уже не работают больница, почта и ряд магазинов. Из правоохранителей остались один участковый да следователь, оба уже пенсионеры. На прошлой неделе уехала вся администрация, оставив руководить городом бывшего начальника шахты. Мы ничего не производим, не приносим прибыли, поэтому Министерство горных разработок обоснованно посчитало нас нерентабельными. Подводя итогом — город закрывают. Вот, документы на квартиру Краснова.
Савохин подвинул мне найденную папку, но я не стал ее открывать, растерянно переваривая услышанное.
— Так что, я зря ехал? — задал я наконец вопрос, запоздало осознавая его глупость.
— Ну, не хочу вас расстраивать, — Савохин как-то кисло улыбнулся. — Могу биться о заклад, что немногие могут похвастаться тем, что видели целый город в таком вот виде. Походите, посмотрите. Проникнетесь величием момента, так сказать. Со своей стороны могу посоветовать следующее.
Он сам раскрыл папку, вытащил из середины стопки листов один, с мелькнувшей надписью «Приказ» в шапке.
— Вот, прочитайте. Это Приказ Министерства о компенсации владельцам жилья. Так как дарственная оформлена на вас, то значит, и компенсацию выплатят именно вам.
— Сколько? — воскликнул я, пробежал глазами текст. — В размере 20 процентов от стоимости квартиры? Я так предполагаю, что квартиры тут стоят не шибко дорого?
— Я взял на себя труд посчитать. Сумма компенсации составить 70 тысяч минус налоги. Неплохие деньги, если посмотреть. Особенно учитывая, что даются они за квартиру, которую даже продать не выйдет за отсутствием желающих жить в этом городе.
— Не велика компенсация, — буркнул я.
— Ну, тут я ничем помочь не могу, — Савохин безразлично пожал плечами. — Для меня лично это большая сумма. Вопросы ко мне еще есть?
— Честно говоря, я в растерянности, — признался я. — Если уж говорить начистоту, то знал бы, так не поперся бы в такую даль. У меня только билеты обошлись в десятку, а еще назад ехать. А потом еще по инстанциям бегать, выбивая эти деньги за квартиру? Я даже не знаю с чего и начинать-то, учитывая, что жить мне негде, а вертолет прилетит лишь в среду. Эх, понес же меня черт…
— Да-да, конечно, — кивал мне нотариус, углубившись в свои мысли. — Вы правы. Но бывают в жизни моменты, которые от нас не зависят. Относитесь философски. А по поводу жилья, так в этом проблемы нет, собственно. Давайте я вам покажу квартиру Краснова, в ней вы и переночуете пару дней. Дом еще от линий снабжения не отключили, так что газ и вода там есть. С электричеством, увы, проблемы, но да вам же там детей не растить?