Дозорный

Сбросив рюкзак, Алекс извлек из него легкую складную лопатку и начал копать. Через десять минут он расчистил достаточное пространство между нижними звеньями сетки и дном ручья.

Он быстро разделся и, голый, пролез под изгородью. Вода была на удивление холодной. Когда Алекс оказался на той стороне, Доун перебросила ему одежду. За одеждой последовало остальное снаряжение. Они на скорую руку обсудили план действия. Доун будет ждать здесь и, если появятся новости, сообщит о них по мобильнику, а Алекс попробует обыскать поместье.

Переключив телефон на вибросигнал, он углубился в лес.

Скоро Алекс добрался до опушки леса и, укрывшись в густых терновых зарослях, осмотрел окрестности в бинокль. Никаких признаков жизни, только нетронутая высокая трава, крапива да купырь.

Медленно, с бесконечной осторожностью, он выбрался из леса в затененное русло ручья. Вода здесь была глубже, и скоро он промок по пояс, однако идти по каменистому руслу можно было, не оставляя следов, — не то что по заросшему крапивой полю.

Обогнув главный дом поместья, Алекс увидел церковь. Вернее, ее развалины. В прежние времена мимо дома проходила дорога, шедшая дальше вдоль русла реки. Церковь и маленькое кладбище при ней находились в конце этой дороги, вернее, того, что от нее осталось. За церковью тянулась череда обветшалых одноэтажных построек. Запомнив их расположение, Алекс нырнул в ольховые заросли и снова стал невидимым. Он осмотрел в бинокль купающиеся в медленно тающем свете окрестности и позвонил Доун:

— Я на позиции. Пока у меня нет ни малейшего представления о том, где устроился наш человек и здесь ли он вообще, поэтому я некоторое время посижу на месте.

— Ладно. У меня новостей нет.

Где может прятаться Миан? — гадал Алекс. В доме? В подземной часовне? Где бы он ни укрылся, это должно быть место, позволяющее сразу узнать о непрошеных гостях. Например, о новых владельцах поместья. Как выяснила Анджела Фенвик, у «Лискердхолдингс» возникли сложности с разрешением на строительство отеля, который фирма намеревалась здесь возвести — именно поэтому поместье и стоит до сих пор заброшенным. Можно предположить, однако, что сюда время от времени приезжают архитекторы и другие заинтересованные люди.

Алекс решил, что Миан, скорее всего, прячется где-то под церковью. Если у дома есть подвал, в нем, надо полагать, сыро и неудобно. А у подземных часовен стены обычно каменные. И в них сухо.

В 20.00 позвонила Доун:

— Я, пожалуй, вернусь в «рейндж-ровер». Ночью я тут все равно ничего не увижу.

— Хорошо. Не выключай телефон.

Через два часа спина Алекса уже ныла от неподвижности. Рано или поздно, а решение, стоит ли рискнуть и проникнуть в дом, принимать придется. А что, если Миан вернется как раз этой ночью? Что, если он уже здесь? Что, если в эту самую минуту он наблюдает за Алексом?

Нет, подумал Алекс. Надо идти сейчас.

Он выбрался из укрытия и бесшумно двинулся вверх по ручью. В кармане у него лежал заряженный «глок».

Вскоре над ним навис дом. От обращенного к дороге фасада вели вниз, к ручью, остатки лестницы. Если начать подниматься по ним и если Миан в доме, риск попасться ему на глаза значительно возрастет. С другой стороны, оставаясь там, где он сейчас, Алекс так ничего и не выяснит.

Останавливаясь после каждого шага, Алекс стал подниматься к дому. Под ногами покачивались расшатавшиеся ступени. В конце концов Алекс достиг входной двери. А если она заперта? Нет, замок был выбит, покрытая струпьями краски дверь открылась легко. С «глоком» в одной руке и фонариком в другой Алекс вошел в дом. Он оказался в прихожей — гнилые половицы, обвалившиеся камни, запах гниющих животных. В пыли валялись окурки и пустые бутылки.

Алекс извлек из рюкзака пару плотных носков и натянул их поверх ботинок. Носки сделают его шаги неслышными и помогут не оставить на полу следы ботинок. Он быстро обошел одну за другой комнаты первого этажа, однако ничего не нашел. Кое-где попадались пустые консервные банки, матрасы, но никаких признаков того, что в доме бывал кто-то, помимо бродяг, Алекс не обнаружил. Не обнаружил он и подвала.

То же самое наверху: заброшенные комнаты, обвалившаяся штукатурка, забитые досками окна. Где бы Миан с отцом ни провели ту ночь, многие годы назад, ничто не свидетельствовало о том, что он с тех пор посещал этот дом.

Снаружи уже совсем стемнело. Надев прибор ночного видения, отчего все вокруг окрасилось в призрачный зеленоватый цвет, Алекс снова спустился по склону и осторожно направился к остаткам церкви. Вот здесь дверь оказалась запертой. Алекс полез в нагрудный карман куртки за отмычкой.

Замок оказался стандартным, штифтовым, и через несколько минут дверь отворилась. Алекс осмотрел внутренность церкви. Каменный пол покрывали поломанные черепицы и голубиный помет. Сбоку располагалась еще одна дверь, низкая, арочная. И эта тоже была заперта, но на сей раз не на стандартный американский замок, какой можно купить в любом магазине. Чтобы управиться с ним, Алексу потребовалось почти полчаса. Ощутив, с какой гладкостью пошла наконец отмычка, Алекс испустил вздох облегчения.

За дверью уходила вниз спиральная лестница. Сдвинув на лоб прибор ночного видения, Алекс рискнул быстро пошарить вокруг лучом фонарика. Ничего — ни шкафов, ни сундуков, никаких признаков чьего-либо проживания, — просто полы и стены с вырезанными на камне памятными надписями. И ни единой двери, ведущей в другие помещения.

Думай, сказал себе Алекс. Миан говорил Коннолли, что обнаружил в церкви снаряжение. Тайник, созданный для проведения операции «Гладио», должен был оказаться достаточно надежным, чтобы его не обнаружили далеко не бестолковые поисковые команды врага. Он снова прошелся вокруг лучом фонаря — по стенам, полам, по вделанным в них, украшенным пышной резьбой мемориальным доскам.

Алекс едва не проглядел ее, да и проглядел бы, если бы не знал, что она должна быть где-то здесь. В одном из углов в пол была вделана медная пластина, потертая, как если бы по ней прошло множество ног. Надпись на пластине гласила: «В память о Сэмюэле Калверте, рожденном в 1758-м и упокоившемся в 1825-м. Меч мой отдам я тому, кто станет спутником странствий моих».

«Гладио», подумал Алекс. Это ведь от латинского «меч», не так ли?

Просунув под пластину кончик ножа, Алекс приподнял ее. Под ней обнаружилась металлическая решетка. А под решеткой — ступени.

Вернув на место, уже снизу, решетку и медную пластину, Алекс начал спускаться по ступеням. Помещение внизу представляло собой усыпальницу, а на прямоугольной каменной плите посреди ее когда-то стояла гробница.

Впрочем, теперь характер помещения переменился. Вдоль его стен стояли выкрашенные в зеленую краску металлические ящики, содержавшие, согласно нанесенным на них трафаретным надписям, детонаторы, взрыватели замедленного действия, миниатюрные зажигательные боеприпасы, радиомаяки, полевые рации для связи с самолетами, револьверы «велрод» и разного рода гранаты и мины. Были тут и старые картонные коробки с инструментом. Алекс признал темно-коричневые бакелитовые трансформаторы и соединительные муфты, радиолампы, плетеные электрические шнуры.

И гвозди, разумеется. От крошечных до пятнадцатисантиметровых. Пару из них Алекс сунул в карман, для передачи экспертам.

Ясно было, что в этой усыпальнице Миан и живет. В одном конце комнаты стояли картонные коробки с новехонькими, купленными в супермаркете жестянками (супы, бобы, спагетти, горох), плитками шоколада, пакетами с еще каким-то съестным. В упаковочном ящике лежали свежие апельсины, картофель, овощи. Между коробок с едой возвышался пластиковый мешок для отбросов со смятыми консервными банками, обертками от сладостей, подсохшей апельсиновой кожурой и побуревшим огрызком яблока. Кожура и огрызок пролежали в пакете не больше сорока восьми часов.

Имелись здесь также фильтр для очистки воды, крошечная плита и бутылки с топливом для нее, пара котелков, пластмассовая посуда, медицинское оборудование — комплектом для наложения швов не так давно пользовались, заметил Алекс, — и умывальный таз. В углу над всем этим уходил в темноту воздухопровод.