Замужем за незнакомцем

— С меня хватит! — возмущался Киран. — Когда все это кончится?

И вдруг в соседней комнате все стихло. Что там такое, подумала Эмма. Киран, этот несчастный, запутавшийся паренек, неужели он с самого начала знал, что Натали жива? Эмма вспомнила, как он всегда был одинок, вспомнила его полные болезненной тоски стихи.

Как они оказались здесь? В этой богом забытой хижине? У Эммы голова шла кругом, но одно она знала наверняка. Ситуация сложилась неуправляемая и опасная. Первым делом надо было отсюда выбраться.

Телефон остался в сумке, у входа — там, где Натали на нее набросилась. Да и связи здесь нет. Нужно было придумать, как сбежать. В спальне было одно окно с частыми переплетами: похоже, его годами не открывали. Надо решать проблемы постепенно, напомнила она себе. Сначала — избавиться от веревок.

Она вспомнила о своем еще не рожденном ребенке, которому надо было дать жизнь. «Алоизиус, я не позволю им убить нас». Она напрягла все мышцы, раздвинула руки, веревки немного ослабли. Потом то же самое проделала ногами. Сколько времени на это уйдет? — подумала она. — И сколько у меня есть времени?

Эмма пыталась ослабить веревки, дело продвигалось медленно, было трудно и больно, она все время прислушивалась к шепоту и крикам, доносившимся из соседней комнаты. И тут ее осенило. Если попробовать накинуть веревки на столбик у кровати, может, их удастся перетереть. Упираясь в задние ножки стула, она добралась до кровати.

Она тревожно взглянула на дверь, но ее, кажется, никто не услышал. Ну, давай, велела себе Эмма. Она приподнялась вместе со стулом и попробовала накинуть руки на столбик у кровати. Но она не могла видеть, что находится у нее за спиной, поэтому промахнулась и повалилась на пол. Она лежала на боку, все тело нестерпимо болело.

— Она упала, — услышала Эмма голос Кирана.

— Ну и черт с ней! — сказала Натали.

У Эммы брызнули слезы — от боли и бессилия. В нос лезли комки пыли из-под кровати, она задыхалась. Невидящим взглядом она смотрела на груду одежды, валявшуюся под кроватью. Кофта с капюшоном и еще что-то. Эмма узнала эту вещь не сразу. Вязаный лыжный шлем. Черный, с красным ободком вокруг прорезей для глаз.

Эмма отшатнулась и еле сдержала крик.

«Я сделал все, что ты хотела», — сказал Киран.

Что же ты сделал, Киран? Это ты пытался меня убить? Или Натали? А что насчет Дэвида? Мысли путались. Эту одежду надевал кто-то из них троих.

Она подумала о двоих в соседней комнате. Одного она считала своим пациентом, другую — подругой. Эмме стало дурно — люди, к которым она относилась с теплом и заботой, копили ненависть к ней. Ты этого не заслужила, сказала она себе. Не дай им себя сломить. Подумай о ребенке.

Отталкиваясь ногами, она отодвинулась от кровати и перевернулась на бок. Стул ударился о стену, и все тело пронзила острая боль. А потом она осторожно стала ползти назад, пока стул не уперся, и тогда она медленно поставила стул вертикально. Наконец она вернулась в вертикальное положение.

Снаружи послышался знакомый звук. Ржание. Оно повторилось несколько раз. Может быть, лошадь заметила кого-то чужого? Неужели ее нашла полиция? И Эмма с надеждой посмотрела в окно.

Посмотрела и чуть не вскрикнула. Она увидела за стеклом мужское лицо, знакомые карие глаза, с ужасом смотревшие на нее.

— Стойте! — воскликнула Джоан Аткинс. — Что это?

К поисковой партии присоединился Оди Осмунд — диспетчер вызвал его с торжественного ужина. Вместе с шестью полицейскими он встретился с Джоан Аткинс и Треем Марбери на бензоколонке, которую описала Эмма. Служащий показал им заднюю дверь, и они взялись за поиски.

Оди был уверен, что она оставила хоть какой-то след. Далеко ли может уйти раненая, беременная женщина? Несколько человек пошли пешком, а Оди, который отлично знал местные проселочные дороги, сел за руль.

Трей сидел сзади, а Джоан — на переднем сиденье, рядом с Осмундом. Включив фары, они поехали по лесу. Каждые десять секунд Джоан звонила Эмме, но ее телефон был вне зоны доступа.

И тут вдруг Джоан что-то увидела.

— Вон там! — закричала она.

Оди нахмурился.

— Это дорога к домику дяди Дэвида, — сказал он. Ему показалось, что он разглядел что-то среди деревьев.

— Это свет? — спросила Джоан. — Свет в доме?

Оди покачал головой:

— Не похоже. Слишком тусклый.

— Правда, — согласилась Джоан. Свет был еще слабее, чем от обычного фонарика. И, в отличие от фонарика, он оставался на месте. Словно горела одна слабая лампочка. — Пойдем посмотрим, что там, — предложила она. — Дело одной минуты.

Оди съехал на обочину, выпрыгнул из машины, зажав в руке свой длинный фонарь. Джоан с Треем пошли по тропинке.

— Эмма! — кричала Джоан. — Вы нас слышите?

Свет шел откуда-то из-за поворота. Подойдя поближе, они увидели машину.

Она стояла под сенью деревьев. Передняя дверца была открыта. Свет шел из салона. В машине никого не было.

Джоан осторожно подошла поближе. Машина с распахнутой дверцей ее насторожила. Почему хозяева бросили автомобиль в таком виде? И вдруг она услышала чей-то голос. Вернее, слабый стон.

Эмма, подумала она.

Оди помчался на голос.

— Кто здесь? — крикнул Трей. — Миссис Уэбстер, это вы?

Автомобиль оказался серым «лексусом» последней модели. На заднем окне наклейка Центра Райтмана. Подойдя к машине, они увидели, что дверца не закрывается, потому что у порожка лежит человек, наполовину вывалившийся из салона.

Джоан приподняла тело. Лицо Берка Хейзлера было почти неузнаваемым, все в крови, взгляд полуоткрытых глаз был тусклым.

— Доктор Хейзлер! — воскликнула Джоан. — Что с вами? — Похоже было, что его жестоко избили и усадили на водительское место. А под тяжестью тела дверца открылась. Или он сам ее открыл, пытаясь выбраться.

Оди вытащил рацию, вызвал подмогу.

— Доктор Хейзлер, держитесь, — сказала Джоан. — Помощь скоро будет.

Ответа не последовало. Дыхание у Берка было слабым.

— Что с вами случилось? — ласково спросила Джоан, не очень рассчитывая на ответ.

Веки Берка задрожали.

— Натали… — прошептал он.

— Так звали его жену, — сказал Трей. — Которая покончила собой.

— Она жива… — прошептал Берк. — В лесу… Помогите Эмме…

Эмма с трудом подавила крик. Дэвид, подумала она. Он поднес палец к губам — дал ей знак молчать. Она умоляюще посмотрела на него, и он кивнул. Он вернулся. Почему? Что заставило его вернуться? Она тоже кивнула и быстро обернулась к скрипнувшей двери.

Когда она увидела, как они вошли, сердце тревожно забилось.

— Как ты здесь очутилась? — сурово спросила Натали.

Эмма бросила гневный взгляд на женщину, которую когда-то любила, которую искренне оплакивала.

— Я видела одежду под кроватью.

Натали не стала притворяться, что ничего не поняла.

— Надо было все выкинуть. Это мне больше не понадобится.

— Это ты пыталась меня убить. Почему? — спросила Эмма.

— Чтобы засадить его за решетку. Это мой прощальный привет предателю.

— Вы оба с Дэвидом были предателями, — сказала Эмма.

Натали пожала плечами.

— Тебе мало было быть богатенькой девочкой, ты решила забрать то, что было моим. Дэвид был моим.

— Не говори так, — пробормотал Киран.

— А сиделка? Ее вы за что убили? — воскликнула Эмма.

— Сиделку убил Киран, — сказала Натали.

— Не рассказывай ей! — закричал Киран.

— Почему? Она все равно умрет и никому не расскажет. Он должен был похитить тебя, но дверь открыла сиделка. Киран запаниковал и ударил ее. Получилось не слишком гладко, но…

— Ты была рада, что я это сделал! — воскликнул Киран.

— Киран, почему ты так поступил со мной? — сказала Эмма. — Мы с тобой столько раз беседовали в Центре. На групповых занятиях…

Натали расхохоталась:

— Он и Берка убил. Он делает все, что я скажу.

— Берка! — У Эммы сжалось сердце.