Страница 23 из 33
— Вы насчет Дэвида? Меня вчера вечером уже спрашивали. Сюда заходил еще один детектив.
— Это был я, — сказал Трей.
— С вашего позволения я хотела бы кое-что уточнить. — Когда Дэвида Уэбстера привезли в участок, Джоан как раз вызвали в Ньюарк, по другому делу. — Миссис Теобальд, вчера днем вы неотлучно находились при миссис Уэбстер?
— А как же, — ответила Берд. — Никуда не выходила.
— А ее сын Дэвид Уэбстер?
— Я уже говорила вот этому. Я позвонила Дэвиду, потому что не могла ее разбудить. Он помог мне доставить ее сюда.
— В котором часу это было? — спросила Джоан.
— Где-то в половине четвертого. Точно, не позднее четырех.
— Мистер Уэбстер остался в больнице?
— Ну да. Просидел в больнице до девяти.
— И вы все это время бодрствовали?
— А как же. Бодрствовала, конечно.
— Больницы нагоняют сон, особенно если ты устал.
— На меня — нет.
— Может быть, вы принимаете какие-нибудь лекарства со снотворным эффектом?
— Никаких, — уверенно ответила Берди.
— Миссис Теобальд, вы только что спали.
Берди поскребла подбородок.
— Ну, если и задремала, то на минуту-другую.
Джоан пристально посмотрела на нее:
— А вчера вы не спали?
— Нет, конечно! — возмутилась Берди. И тут ее уверенность иссякла. — Разве что подремала чуток.
Джоан вскинула брови. Трей Марбери вздохнул.
— Значит, — продолжила Джоан, — вы не можете утверждать, что мистер Уэбстер находился здесь с половины четвертого до девяти? Он ведь мог выйти, пока вы спали.
— Я такого не говорила. Насколько я знаю, он был тут. И что вы к нему привязались? — вскинулась Берди. — Такой хороший мальчик.
Берк открыл дверцу своего серебристого «лексуса», бросил на переднее сиденье почту.
— Скинь все это на пол, — сказал он.
Эмма удивленно посмотрела на него. Дома и на работе он был очень аккуратен. А в машине у него лежало несколько еще не вскрытых конвертов со счетами и банковскими извещениями.
— Ты, кажется, запустил свои дела, — сказала она.
Берк вздохнул.
— В последнее время мне трудно бывает сосредоточиться, — признался он.
Эмма попробовала переложить кипу писем на заднее сиденье, но ей было больно поворачиваться.
— Я их подержу на коленях, — сказала она.
— Зачем я это делаю? Наверное, окончательно спятил, — пробормотал Берк, выезжая со стоянки на улицу.
— Вовсе ты не спятил. Ты просто позволяешь себе то, чего другие начальники не позволяют.
Берк покачал головой.
— За такие дела я могу и места лишиться. — Он покосился на Эмму. — Ты не волнуйся, я не передумаю. Это действительно важно.
Эмма кивнула.
— Ты знаешь, куда ехать?
— Тут недалеко.
Эмма устроилась поудобнее и, взглянув на конверт, лежавший сверху, удивилась:
— От коронера?
Берк взглянул на конверт:
— Уже пришло?
Эмма взяла письмо:
— Да. Кто-то умер?
— Натали, — мрачно ответил он.
— Я думала, кто-то из пациентов, — смутилась Эмма.
— Я хотел ознакомиться с результатами вскрытия. После того, что случилось с тобой, я стал думать…
— Что ее убили? — нахмурилась Эмма.
— Это, конечно, вряд ли возможно… — пожал плечами Берк. — Но я теперь ни в чем не уверен.
— Берк, в записке все было сказано довольно ясно.
— Верно, — согласился он. — Но мне все время кажется, что я чего-то недоглядел. Слишком внезапно у нее изменилось состояние. Обычно бывал какой-то толчок…
— Берк, не мучай себя, — сказала Эмма. — Она и раньше предпринимала подобные попытки. С человеком, который живет с мыслью о самоубийстве, ничего не сделаешь.
Берк не ответил.
— Вот мы и приехали, — сказал он, показав на дом с арочными окнами.
От Стефани они знали, что Алида должна быть на занятиях драмкружка, и это было самое удобное время поговорить с матерью Алиды наедине. У дома стояла только одна машина — мини-вэн.
— Ну что ж, пошли, — сказала Эмма.
Шторы во всех окнах были опущены, и дом выглядел пустым и мрачным. Эмма постучала в дверь. Внутри работал телевизор. Эмма постучала еще раз, настойчивее, крикнула: «Есть кто-нибудь?» Риса Девлин не отзывалась.
— Давай обойдем двор, — предложил Берк. — Может, она в саду?
Проходя мимо полуподвала, Эмма заглянула в окно. За стеклом оказалась кухня. Полная блондинка в джинсах и кофте с глубоким вырезом сидела за столом, заставленным грязной посудой. Перед ней возвышалась огромная коробка с мороженым, и она ела мороженое ложку за ложкой.
Эмма постучала в окно, женщина вскочила, испуганно посмотрела на Эмму. Эмма помахала ей рукой. Женщина открыла окно.
— Миссис Девлин, извините за вторжение. Я стучала в дверь, но безрезультатно.
— Я вас не слышала, — смутилась Риса Девлин. — Телевизор работает слишком громко.
— Мы с доктором Хейслером хотели с вами поговорить.
Женщина тревожно посмотрела по сторонам:
— Если муж придет…
— Мы ненадолго. К нам приходила учительница Алиды.
— Что с Алидой? — воскликнула женщина.
— С ней все в порядке, — успокоила ее Эмма.
— А я уж испугалась. Проходите. — И Риса махнула рукой в сторону входной двери.
Эмма с Берком прошли вслед за хозяйкой по коридору — думали, что в гостиную. Но Риса Девлин привела их в спальню, принадлежащую, вне всякого сомнения, девочке-подростку. Везде плакаты с фотографиями певцов, артистов, спортсменов, кровать с цветастым покрывалом, стол, стул, белый секретер. Риса предложила Эмме стул, а сама прилегла на кровать.
— Прошу меня извинить, — пробормотала она. — Я ужасно устала.
— Устраивайтесь, как вам удобно, — сказала Эмма.
— Это была комната Айви. Я часто сюда захожу.
— Значит, вам здесь легче, — сказала Эмма, хотя прекрасно видела, что этой несчастной женщине должно быть плохо везде. Она явно пыталась глушить свою тоску лекарствами.
— Зачем вы пришли? И почему не пришла учительница?
Эмма взглянула на Берка.
— Миссис Девлин, — сказал он, — большое вам спасибо, что вы согласились нас принять. Я понимаю, что, когда Айви была у нас в Центре, мы поставили вас в неловкое положение. И знаю, что ваш муж до сих пор на нас сердится.
Глаза женщины наполнились слезами:
— Вы старались помочь Айви. Хотя, возможно, и ошибались.
— Учительница сегодня говорила в школе с Алидой, — начала Эмма.
— Она хорошо учится, — сказала Риса.
Эмма кивнула.
— К ней нет никаких претензий. Просто учительница думает, что у девочки сейчас тяжелый период.
— Конечно, — печально согласилась Риса. — Она ведь совсем недавно потеряла сестру.
— Учительница заметила, что Алида очень изменилась, — продолжала Эмма. — Девочка кажется взрослее своих лет. Учительница посоветовала ей обратиться к психологу, но Алида сказала, что отец будет против. Стефани Пайпер обратилась к нам — хотела узнать наше мнение.
Риса безучастно смотрела на Эмму. Казалось, она потеряла нить беседы.
— Так в чем проблема?
Берк нахмурился.
— Миссис Девлин, мы уже приходили к вам, просили вашей помощи, и вы ради дочери готовы были сдвинуть горы.
По лицу у Рисы Девлин потекли слезы.
— Это не помогло, — выговорила она.
Берк протянул ей тетрадь Алиды:
— Во время разговора с мисс Пайпер Алида рисовала вот это.
Риса села в кровати и взяла тетрадь. Она смотрела на рисунок так, словно это была фотография трупа, трупа близкого человека, давно пропавшего без вести. В глазах у нее были узнавание, ужас, тоска.
— Она явно старается скрыть свои переживания, — сказала Эмма. — Вы не догадываетесь, почему она так написала?
Риса молча покачала головой. Руки у нее дрожали.
— Миссис Девлин!
Несчастная женщина подняла голову. Выражение ее лица изменилось.
— Я не хочу проходить через это снова, — сказала она. В голосе появилась решимость, взгляд прояснился.
Берк протянул стакан минералки Эмме, которая удобно устроилась на диване в его гостиной.