Страница 32 из 90
– А меня вроде на перевозку поставить собирались…
Хвост покачался из стороны в сторону, из сырных глубин раздалось глухо и недовольно:
– Тебе плохо со мной работать?
– Да нет, что ты!
– Ну и помалкивай.
Люси прогрызла кусок насквозь и явилась с другой стороны.
– А что есть перевозка? – философски вопросила она, очищая элегантными движениями усики. – Перевозка, если вдуматься, есть перемещение ненужного тебе груза из одного места в другое. Нет?
– Ну, можно и так определить.
– Так чем ты не перевозка?
– Вон Дженифер третьи сутки катаем, а проку? Объесть она нас не объест, но, – скупердяйски сощурилась мышка, – взятку ведь дадут, делиться придется.
Деваха обиженно надула губы:
– Это вообще‑то моя машина, между прочим. Вы у меня в гостях, а не наоборот.
– Все мы на этом свете в гостях, – отмахнулась Люси, – а транспорт казенный.
И вновь принялась трудиться над сыром не хуже землеройного снаряда.
– За что она со мной так? – недоумевала Дженни.
– Не обращай внимания. Думаю, она просто ревнует.
– Ну и целуйся со своей мышью! – отвернулась та.
Еще этого мне не хватало! Бабьи дрязги на бригаде!
– Не, ну ты послушай, что в ихнем парламенте творят! – возгласил водитель.
Рат снова вылупилась из сыра, значительно возрастя в поперечном объеме и став несколько благодушней.
– Если в сыре много дыр – значит, вкусный этот сыр, – возвестила она народу, – если в ем одна дыра – значит, вкусным был вчера!
– Ну, дыр‑то ты насверлила от души, – не удержался я от замечания.
– В здоровом теле – здоровый дух, крепкий сон и аппетит за двух!
– Ой, насчет духа и сыра, – оживилась Дженифер, – там, в психушке, один чудак есть, так он постоянно рассказывает, что мы все на сыре живем.
– Идея‑то не глупа, – раздумчиво протянула Люси, ковыряя былинкой в зубах, – только как тебя в дурку занесло?
– Я прежде с доктором ездила – объяснила Дженни, – так он туда попал. Не знаю, как это по‑вашему называется, а по‑моему, просто с тоски по дому умом повредился. Он не один там такой. Ну, я раньше иногда заходила его проведать. А тот чудик сырный с ним рядом лежал.
– Интересный бред… А он землю по этому поводу не кушал?
– Нет, он по‑другому объяснял, не как гастрономию. – Девчонка на минутку задумалась. – Вроде так: у нас тут под ногами ходов, мол, каких‑то полно, только их не видно. А через те ходы можно попасть в другие миры, которые больше внешнего. Или, наоборот, из них сюда… И якобы не так, что залез в них и попал, куда хочешь, а ключ нужен или вроде того… Я не помню точно, не слушала особенно…
– Занятно. Хороший бред. Нестандартный, развернутый, систематизированный. Никогда с подобными идеями не сталкивалась, – размышляла вслух мышка, – а сыр‑то тут при чем?
– Ну как же? Дырки там, ходы.
– Ага… Кто он есть вообще‑то?
– Я слышала, ученый какой‑то. А он сам говорил, вроде зеркала делал.
У меня в мозгу что‑то щелкнуло.
– Зеркала?
– Зеркало, что ли, строил… Ой, да не помню я!
Я ощутил странное чувство, будто услышал что‑то очень важное, но не могу понять что извилины мои потрепыхались, побарахтались да и улеглись на место в ленивой дреме. Недурны, однако, местные огурчики! Почищу‑ка, пожалуй, еще один.
– Психи девятнадцатые, где находитесь?
– Эль‑два, повторяю, Леонид‑второй. Перекресток дорог на Свирю и Лагунки, – ответил я по подсказке водителя.
– Смайли у вас?
– Кто‑кто? Не понял вас, база.
– Фельдшер Дженифер Смайли.
– У нас.
– Вот хорошо, а мы ее чуть не потеряли. Ждите на месте, скоро ваша машина с новым водителем подойдет. Смайли пусть отзвонится, когда вы пересядете. Загулялась. Работы гора, в Озерном крае эпидемия. Как поняли, девятнадцатая?
– Поняли вас, ждем.
– …дите.
Сколько‑то времени спустя рядом с нами встал, качнув вперед носом, до боли родной, побитый и пыльный зеленый вездеход. Я погладил рукой теплый грязный радиатор.
– Соскучился по кормилице? – ухмыльнулась начальница.
Я не постеснялся признаться, что да, соскучился. На привычном месте уютнее. Да и не надо подпирать перед каждым вызовом задний люк деревяшкой, чтоб клиентура не вылезла!
Дженни помахала нам на прощанье.
– Счастливо, Смешинка! – крикнул я.
Та широко улыбнулась, оправдывая каламбур своей фамилии, запрыгнула в кабину и убыла куда‑то. Работы, говорила диспетчер, у линейных много.
Новый водитель был молод, веснушчат и коротко стрижен. Покуда я определял, все ли цело в салоне, Люси с ним знакомилась.
– Я тебя знаю. Ты с бронетранспортера. А вот имя прости, забыла. Самая большая и толстая начальница здесь я, Люси Рат. Он – Шура, начальник помельче.
– Патрик.
– Что ж тебя к нам или провинился в чем?
– Да я вообще‑то не водитель, а башенный стрелок. Это когда броня сюда попала, я случайно за рычагами сидел. А теперь они настоящего водителя где‑то нашли.
– Воевал?
– Нет, бог миловал.
– С нами не помилует. Жить охота?
– А… э…
– Коли охота, учти. Здесь думать некогда. Скажу «кошка» – мяукай, скажу «лягушка» – прыгай. Это тебе не в твоем танке за броней посиживать. Вопрос следующий очень важный.
– Слушаю вас.
– Пиво пьешь?
– Я за рулем алкоголя не пью.
– Не наш человек. Зато мы пьем. Вот там деревня, а в деревне магазин. Задача ясна?
Вспотевший водитель двинул транспорт в указанном направлении. Я тихонько поинтересовался:
– Не слишком пугаешь парня? Сбежит еще.
– Коли сбежит, туда ему и дорога. Нам пугливые не нужны. Они мрут быстро.
– К‑ха… А на пиво ты всех новеньких раскручиваешь?
– Всех. Вдруг кто не приживется, так все какая‑то польза.
– Ну ты и корыстна!
– От мздоимца слышу!
Автомобиль перемещался в сторону вызова, а пиво перемещалось из посуды в наши организмы. Вдумчиво перемещалось. Со смыслом. Люси сдула густую пену с мензурки и объявила:
– В следующий раз темного покупай. Портер желательно.
Патрик затравленно покосился на начальницу.
– Шеф! Патрик как будто имя ирландское. Я слышала, что ирландцы выпить не дураки. Откуда ж ты такой взялся? Ну‑ну, ты не дергайся. За дорогой следи.
– Господа доктора! Разрешите обратиться?
– Буль‑буль‑щайся.
– А вы психов не боитесь? Они же буйные бывают!
– Ха! Чего нас бояться!
Пилот некоторое время помолчал, переливаясь всеми цветами радуги – от бледно‑зеленого до ярко‑пунцового. Судя по всему, он силился осмыслить, шутка последнее заявление или нет. Неизвестно, к какому выводу он в итоге пришел. Боюсь, что к нелестному для нас.
Получасом позже:
– Госпожа Рат, мэм! А вот этот сумасшедший, к которому мы едем, очень опасный?
Люси подслеповато уставилась в бумажку с вызовом, пытаясь разобрать текст сквозь пивные пары. Не без усилий разглядев написанное, она посуровела.
– Очень. Он не местный, ваш земляк. Один из самых крутых преступников, каких только видели Сан‑Квентин или сибирские лагеря. Одних доказанных убийств на нем больше, чем на собаке блох. А уж подозревают… Джек‑потрошитель перед ним младенец. Гнить бы ему за решеткой до самой смерти, но исхитрился как‑то попасть сюда. Отошел от дел, живет тихо‑мирно, но иногда находит на него бзик. Тогда он достает свой нож и начинает его точить. Точит, точит, точит, а сам звереет постепенно. Кончается дело тем, что выходит на улицу и кромсает на куски первого попавшегося.
– И ему разрешают находиться на свободе?
– Немало, должно быть, золота перекочевало в чей‑то карман. Так‑то, вне обострения, он мирный, подобные приступы с ним случаются все реже и реже. Да и стар уже. Но! Ребята! Максимум внимания! Опасен по‑прежнему хуже клубка гремучих змей. Твердо, с соблюдением всех правил вежливости, препроводить в машину. Не пытайтесь обезоружить – вмиг вас на ленточки распустит. В машине он, как правило, фокусов не выкидывает. Но если сбежит – не сносить нам голов. Пока кого‑нибудь не зарежет, не успокоится. Вопросы?