Страница 155 из 181
— Да. Ноги у него раньше были… Нет, в гнома его превратила не злая Drude. Она, наоборот — лечила, что уцелело… Да, у него теперь такая служба — мирным людям — помогать, плохим людям — вредить, от посторонних — прятаться. Нет, ни панам, ни казакам, ни кому-то другому, с оружием, сюда хода нет. Куда вы опять побежали?! Что? В небе? Это пролетел ручной дракон. Он сбросил в монастырь почту и припасы. Да, сами видите, летающие драконы — тоже правда.
(мысль посадить дежурных из безногих ветеранов с внешней стороны минного поля возникла уже в ходе операции, воображаю, как развлекался бывший ландскнехт, играя свою «сказочную роль» перед детьми, девицей и перепуганными тетками… а идея «выносного пункта питания» — вообще гениальная. В скучном быте маленькой осажденной крепости такой спектакль — целое событие, а право в нем поучаствовать — нешуточное поощрение по службе)
— Да, пани. Они — убежали навсегда… Свободный выбор! Как видите, война делает людей свободными.
Пани тоже б убежала (возможно, всех опередив), но у неё от ужаса отнялись ноги. Теперь она обречена делать вид, что храбрее чем кажется. Зато теток и след простыл. Чу! Гном делает манящие знаки. Это ещё что такое? Мальчишки. Двое. Один постарше, второй совсем маленький. Отстали? Нет, их бросили. Своих детей холопки похватали в охапку. Чужих, приставших по дороге — забыли. Возвращаться детям боязно (бородатый гном, говорящий по латински — редкая птица на украинской земле), а опять брести в неизвестность — да лучше умереть прямо здесь… Кто они, какого они роду племени — бог весть. Грязные, исцарапанные, охудавшие…
— Пани может пригласить kleine Junge к столу? — вежливый гном попался… пускай и иноземец. Догадывается, что его боятся.
Пришлось подниматься, брать беспризорников за руки и вести с собой. Страшно, аж жуть! Но, с другой стороны — всё правильно. В сказке гном обязательно должен попросить помощи… Разговаривать с братьями тоже пришлось самой. Когда они увидели во рту у гнома стальные зубы — дар речи потеряли. Тот, надо отдать ему должное, ничуть не обиделся… Наверное — привык. Вывалил перед гостями на холстину серо-зеленого цвета горку прямоугольных сухарей (попробовав поняла — такие только железом и жевать), хмыкнул, выставил и раскрыл коробку таких же (страшно подумать, сколько стоит начинка, если на обертку идет посеребренная бумага, у подземных жителей, наверное, всё наоборот — металлы дешевы, а продукты дороги). Щедро плеснул воды в кружки из колдовского серебра (светлого и легкого как дерево). Потянул к себе рыжую шкатулку, из кости какого-то зверя. Крутнул рычажок, прижал к щеке изогнутую кость, привязанную к шкатулке шнуром.
— Jacob? Sprechen deutlicher (говори громче)! — кость забормотала в ответ человеческим голосом, — Jch will schlafen (я хочу спать)! Drei Gast empfangen (принимай трех гостей)! — интересно, девушка поняла слова или это талантливое звукоподражание? — Вы выбрали дорогу? — вопрос обращенный ко всем разом.
Вот оно! Путникам предлагается решать свою судьбу. Гнома ещё можно спрашивать, но нельзя просить. Он ничего не обещает и никуда не зовет. Он просто ждет… Кто боялся — убежали. Кто сомневается — может вернуться обратно. Принявший приглашение больше не попадет домой никогда. Сама поняла и дети поняли. Посмотрела назад… Над падалью вьются вороны. За далеким лесом поднимаются столбы черного дыма. Утро начинается с пожаров… Посмотрела вперед… На облупившиеся монастырские стены. На вяло повисшую над воротами красную тряпку (вспомнила, что таинственных пришельцев, летающих на драконах, тоже называют «красными»). Глянула на прижавшихся друг к другу мальчишек (может — они братья, а может — товарищи по несчастью). Спросила взглядом — «Вы со мной?». А у самой, от жути, всё внутри сжимается. Кивают — «Да!»
— Sic itur ad astra (так идут к звездам), — странно завершает беседу гном и треплет меньшего по голове…
— Пан, — после еды старший осмелел до способности к общению, — драконы плюются огнем? — нашел же время и тему для разговоров! Пришлось переводить… Гном с хитрым видом усмехнулся.
— Огонь там горит внутри. А плюются драконы ядом… — причем, назвал дракона странно, не как живого.
— Колдовство! — матерь божья, а вдруг гном рассердится? Но тот только сладко зевнул… Не разобрал?
— Rem tene, verba sequentur. (держись сути дела, а слова найдутся), — как понять ответ? Кому он ответил?
Встала, покачнувшись на затекших от неподвижной позы ногах. Оглянулась… Гнома нет! Словно ушел под землю… Спать… И место, где они только что сидели, волшебно изменилось — накрылось пологом-мороком из вялой клочковатой травы с маленькой кочкой посередине. В одном шаге можно пройти и ничего живого не заметить. У кочки сбоку — дыра, в дыре открылся глаз… Подмигнул. Умеют же духи земли прятаться! Перекрестилась, взяла детей и гордо пошла вперед.
P. S. Вот так-то! Без хитрых тестов всех проходящих мимо проверяют на смелость, любознательность, доверчивость и отсутствие сословного чванства. Ну и, разумеется, на готовность верно и решительно действовать в сложной обстановке без оглядки на окружающих. Методика зверская (в мирной обстановке её применения я представить не могу), но действенная.
Сразу признаюсь, что на самом деле пани говорила гораздо больше. Хорошо говорила. Интересно. Для меня, например, открылось много мелких подробностей, которые в письменных отчетах не всплывают. Взять хотя бы повседневные детали «сельской гражданской войны», с точки зрения её пассивной участницы и жертвы… Казалось бы — лежит на дороге к монастырю брошенная пушка… Что в том особого? Так не должна она лежать! Пушка — это много пудов дорогущей бронзы. Пушка — мощное оружие… Пушка — самая настоящая «статусная цацка» для любого военного командира. Желанный трофей и ценное ничейное имущество. Однако, лежит… И её расчет рядом лежит… Даже в сапогах! И лошади, с упряжью лежат… И телеги… Куча бесхозного добра. Посреди тотальной анархии… Мародеры, ау!
В ответ — тишина… Неужели перевелись на вольной и жадной до халявного добра Украине отчаянные люди? Увы… Пушка — это дорогой товар. Очень… Даже в мирное время продать её за свою цену трудно. Кому? Продать пушку в военное время — вообще невозможно. Отнимут мгновенно. А продавцов, при сопротивлении — тупо убьют. Возможно, после зверских пыток — «нет ли ещё чего-нибудь ценного?» В доброго польского магната, способного купить пушку у холопов за деньги (или там муку) — я не верю. Холопы в такого магната тоже не верят… Они с ними отлично знакомы — жадные и спесивые твари. У казаков или бандитов (не знаю в чем разница) — нет ни денег, ни муки. Товарно-денежные отношения накрылись медным тазом. На войне люди не торгуют. Ценные вещи они друг у друга отнимают… Сильные у слабых… Поэтому, мародерка неликвидных ценностей — больше не доходный бизнес, а rebus dictantibus (в силу обстоятельств), мазохизм. Опасное и бесперспективное занятие.
Идеальный вариант для «маленьких людей» — на месте распилить пушку или разбить её зубилом. Как верно замечено, медный сплав — сам по себе деньги. Да вот беда — нет у деревенских ни зубила, ни ножовки. И не было никогда. Да нехай она себе лежит, проклятая! Максимум, на что могли бы решиться аборигены — попытаться продавать информацию. Во-он там, лежит пушка… Ничья. Во-о-от такой длины. Во-о-от такой ширины. Хотите? Приходите и возьмите, кому надо… Даже дорогу покажем… Ан, нет — снова проблема… Тотальный «кризис доверия».
Планомерная охота с самолетов на татарские отряды и разного рода банды дала неожиданный побочный эффект. Когда выяснилось, что любые крупные скопления вооруженных людей, не разбирая чинов и званий, систематически поливают табуном, число любителей передвигаться большими толпами резко сократилось… На ожесточенности хода боевых действий это сказалось мало, война раздробилась на мелкие стычки… Зато на местные «блошиные рынки» хлынул смертельно опасный поток трофейного барахла, одежды и оружия, снятых с отравленных тел. Как? Вот и мы думали — невозможно. Ядовитая же дрянь! Убивает как испарениями, так и простым прикосновением… Голь на выдумки хитра.