Страница 2 из 4
Тогда Матильда и страна
В правленьи Нурланда была,
Военачальника лихого, победоносца
короля.
Всех жителей других держав
Пугал его и дух, и нрав.
С похода Нурланд возвращаясь,
Верхом на скакуне сидел.
В седле задумчиво качаясь,
Военную балладу пел.
Вдруг конь, копытом оступаясь,
В испуге диком захрапел –
В снегу весь льдом заиндевел
Замерзший полутруп сидел.
Сейчас носилки соорудили,
Сие в них быстро погрузили
И в замок спешно привезли.
Вперед водою отливали,
Затем бальзамом растирали
Со смертью долго воевали,
Но в чувство все же привели
И отдых дали дня на три.
Да если б только Нурланд знал,
Кого он к жизни возвращал!
Тогда он в это не вникал,
Что жребий свой уже достал.
Не знал он, что его судьба
Уже давно предрешена.
Побита карта дамой пик,
И близок смерти темный лик.
Об этом позже, не сейчас –
Еще его не пробил час.
В нем жизнь пока ключом кипит.
Спасенной он допрос чинит,
Но в пустоту слова летят,
Вопросом в воздухе висят.
Она, не зная языка
С трудом коверкает слова.
Король узнал лишь, что она
Шла долго и издалека,
И имя у нее – Тахма.
Все иностранные слова
Сбивали с толку короля.
И скука на него нашла –
Махнул он на нее рукой,
Да и отправил с глаз долой.
На днях король вдруг занемог
И к вечеру совсем уж слег.
Три дня Нурланд не пил, не ел,
И взор потух, и похудел.
Да тот ли это властелин,
Который был непобедим?
Теперь он жалок, уязвим,
Болезнью скован, недвижим.
Ни знатных лекарей старанья,
Ни чудеса кровопусканья
Не помогали. И тогда
Возникла перед ним Тахма
С сосудом зелья иль вина.
И знак рукою подала,
И выпил все король до дна,
И погрузился в царство сна.
На утро следующего дня,
Как только зацвела заря,
Уж слышен голос короля.
По замку бодро он шагал,
Дозорных службу проверял
И, недостатки выявляя, распоряженья
отдавал.
И рада была челядь вся
Выздоровленью короля.
Нурланд здоровьем аж сиял.
На радостях назначил бал,
Всем близким шутки отпускал
Затем Тахму к себе призвал.
Ее уменье восхваляя,
В награду серебра ей дал.
Он разрешил ей в замке жить
И лекарем при нем служить.
Все были рады. На балу
Желали здравья королю,
И королева лишь одна
Была задумчива, мрачна:
Ни с кем в беседы не вступала,
Вельможных дам не замечала.
Сославшись на мигрень и боли,
Отправилась к себе в покои.
Вся в думах и в своей постели,
Пройдя событья всей недели,
Матильда ясно поняла,
Как ненавидит короля.
Болезнью сломленный, лежа,
Нурланд был немощ, как дитя.
Она же госпожой была
И власти вкус весь поняла.
И много зимних вечеров
Матильда думам посвятила
И окончательно решила
От короля избавиться и от его оков.
В ней жажда власти победила.
Так семя зла уже всходило,
Произрастало и цвело
В истерзанной душе ее.
Тем временем Тахма не спала –
Обычьи, нравы изучала,
Все глубже в тайны проникала
Вельмож и челяди двора.
И не было уже угла,
Где б тайна спрятаться могла.
Тахма единым с замком стала,
Повсюду тень ее витала.
О башне, где она жила,
Дурная слава уже шла –
Над нею молнии сверкали,
И вопли стены сотрясали,
Как будто там в полночный час
Слетались ведьмы на шабаш.
Молва не может без прикрас:
Чем больше страха – слаще сказ.
Тахму все это не смущало.
Для воссозданья ореола
К огню и дыма не хватало.
К тому же вовсе не мешало,
Чтоб любопытных было мало,
Чтоб в них желанье пропадало
Совать свой нос в ее дела –
И цель достигнута была.
Ее боялись, как огня,
За исключеньем короля.
Он был поборник естества
И верил только лишь в себя
Да в силу своего меча.
Считал, что чары колдовства –
То дело женского ума,
Лишь трата времени, игра.
И шла игра, страсть накаляя:
Тахма вертелась, как шальная,
Дела свои так обставляя,
Крутила колесо судьбы
По нужному лишь ей пути:
Сплетая в хитрые узлы
Деянья, мысли и мечты
Фигур, входящих в план игры.
Так, незаметно для себя,
Матильда в ее план вошла.
Являясь крупною фигурой,
На кон поставлена была.
Фигуры двигала Тахма
И, как игрок, прекрасно знала,
Что закулисные дела
Вершит, как правило, ферзя.
Но только вот Матильда, право,
Горда, заносчива, упряма.
(Об этом думала Тахма
В своей каморке у огня).
Ей над Матильдой власть нужна,
Ведь своевольная княжна
Все карты спутать ей могла.
И здесь ей хитрость помогла.
Краса Матильды увядала
И все ж, пока она блистала,
Себе и думать запрещала,
Что близок край у пьедестала
И предстоит ей вниз сойти –
Покой и старость обрести.
От этих мыслей все ей в тягость,
И жизни вкус уже не в радость.
Вот здесь и принялась Тахма
Варить бальзамы и крема,
Чтобы Матильде угодить
И молодость ее продлить.
И вот в вечерний час, одна,
Сомненья прочь свои гоня,
С опаской, робко, чуть дыша,
Матильда пробует крема.
Наутро все переменилось:
Матильда счастьем вся светилась,
В ней искра жизни пробудилась
При виде кожи и лица;
И сердце бешено стучится,
И уж пылает, как зарница.
Вся ее сущность и душа
Поет, ведь вновь она свежа.
Когда пажи вошли в чертоги,
У них окаменели ноги,
Живыми были лишь глаза
И, по красавице скользя,
Сверлили, чувства не тая.
Пришлось прогнать их со двора.
И даже Нурланд сам не свой
За ней влачился день-деньской.
Но только, вот, одна беда:
Недолго действуют крема.
Пройдет неделя, может, две –
Матильда вновь спешит к Тахме;
Но та для виду поворчит
И новым снадобьем снабдит.
Княжна в зависимость вошла,
Так у них дружба и пошла.
Вот так пригретая змея
Ходы во власти и нашла.
Прошло чуть больше пяти лет,
И короля уж с нами нет.
Погиб Нурланд не от меча,
Не в поле брани сгоряча –
Ему Матильда яд дала,