Ленин в жизни

Известно, что Ленин называл Нечаева «титаном революции», что ленинское положение (1902 г.) — «дайте нам организацию революционеров и мы перевернем Россию» — это нечаевская формула. Но я не останавливаюсь на всем политическом и духовном сродстве Нечаева и Ленина…

Р. Гуль. С. 235

Владимир Ильич читал какую-то брошюру. Я несла ему чай, когда в дверь условным знаком постучали. Это был Рахья. Мы вместе прошли в комнату Ильича. Он на мгновение оторвался от чтения и восторженно сказал: «Вы, товарищ Рахья, только послушайте, что пишет Нечаев! Он говорит, что надо уничтожить всю царскую семью. Браво, Нечаев!» Сделав небольшую паузу, Владимир Ильич продолжил: «То, что не удалось осуществить этому великому революционеру, сделаем мы». Затем он закрыл брошюру и обратился к Рахье со словами: «Ну, рассказывайте, что с Пятницким?» Я ушла к себе, а они продолжали беседовать…

М. В. Фофанова. Цит. по: Арутюнов А. А. С. 526

...Совершенно забывают, — говорил Владимир Ильич, — что Нечаев обладал особым талантом организатора, умением всюду устанавливать особые навыки конспиративной работы, умел свои мысли облачать в такие потрясающие формулировки, которые оставались памятны на всю жизнь. Достаточно вспомнить его ответ в одной листовке когда на вопрос — «Кого же надо уничтожить из царствующего дома?» Нечаев дает точный ответ: «Всю большую ектению». Ведь это сформулировано так просто и ясно, что понятно для каждого человека, жившего в то время в России, когда православие господствовало, когда огромное большинство так или иначе, по тем или другим причинам, бывало в церкви и все знали, что на великой, на большой ектении вспоминается весь царствующий дом, все члены дома Романовых. Кого же уничтожить из них? — спросит себя самый простой читатель. — Да весь дом Романовых, — должен бы был дать себе ответ. Ведь это просто до гениальности!»

И далее: «Нечаев должен быть весь издан. Необходимо изучить, дознаться, что он писал, расшифровать все его псевдонимы, собрать воедино и все напечатать», — неоднократно говорил Владимир Ильич.

В. Д. Бонч-Бруевич // Тридцать дней. 1934. № 1. С. 18

Военные говорят, что «война есть продолжение политики, только иными средствами». Ленин выворотил бы это положение наизнанку: политика есть продолжение войны, только иными средствами, маскирующими войну. В чем сущность войны для обычного «морального сознания?» В том, что война узаконяет, возводит в принцип, в апофеоз то, что в мирное время считается преступлением. Обращение цветущей страны в пустыню война делает естественным тактическим приемом: грабежи — реквизицией, обман — военной хитростью, готовность выкупаться в крови врага — боевым энтузиазмом, бесчувственность к жертвам — самообладанием, беспощадность и бесчеловечность — долгом. В войне «все позволено», в войне всего целесообразнее то, что всего недопустимее в нормальном общении человека с человеком. А так как политика есть лишь скрытая форма войны, то правила войны суть правила политики.

В. М. Чернов // Россия. М., 1990. № 5

Ленин был жестоко упрям во всех случаях жизни, не переносил чужих мнений, по поводу чего бы они ни высказывались, а не в одной политике. Завистливый до исступления, он не мог допустить, чтобы кто-нибудь, кроме него, остался победителем. Жестокое и злое проступало в нем как в любом споре, так и в игре в крокет или в шахматы, когда он проигрывал. Проявить независимость, поспорить с ним о чем угодно или обыграть его в крокет — значило раз и навсегда приобрести себе врага в лице Ленина... .

Т. И. Алексинская. С. 6

Ленин был чрезвычайно бесцеремонным со своими сторонниками, презрительным к тем, кто ему противоречил…

Дж. Хилл. С. 225

Ленин и Н. Н. играют в шахматы. Есть хорошие шахматисты, которые настолько любят и ценят красивый процесс игры, что сами исправляют ошибки противника. Ленин не из этого числа: его интересует не столько игра, как выигрыш. Он пользуется каждой невнимательностью партнера, чтобы обеспечить себе победу. Когда он может взять у противника фигуру, он делает это со всей поспешностью, чтобы партнер не успел одуматься. В игре Ленина нет элегантности.

Т. И. Алексинская. С. 7

У Владимира Ильича было правило, которого он сам всегда придерживался и строго требовал от своего партнера: обратно ходов ни в коем случае не брать — взялся за фигуру — ею и ходи.

Л. Фишер. С. 19

Известный меньшевик Мартынов вспоминал, что однажды, будучи за рубежом, они зашли с Лениным в «ресторанчик». Разговорились о программе партии, ее тактике, задачах пролетарской революции и т. д. «И по всем этим пунктам мы с товарищем Лениным оказались солидарными. Но вот в конце беседы он меня спрашивает:

— А как вы относитесь к моему организационному плану?

— Считаю его неправильным; вы хотите создать партию наподобие какой-то македонской четы. Этого принципа не знает ни одна из социал-демократических партий Запада...

Ленин в ответ заявил:

— Значит, в этом пункте со мной не согласны?

— Да.

— Ну, раз так, тогда нам вообще с вами больше разговаривать не о чем.

И с тех пор, пишет Мартынов, наши дороги разошлись...

Таков был Ленин.

Д. А. Волкогонов. Кн. 1. С. 137138

Для того чтобы разойтись с человеком, нужен определенного рода психологический толчок, может быть и не столь значительный… Роль такого психологического толчка сыграл один инцидент, по существу, небольшой и не имевший принципиального значения, но без знания которого нельзя правильно понять историю внутренней жизни редакционной группы «Искры». Этот инцидент, до сих пор не освещенный в исторической литературе, вкратце сводился к следующему. В одной из колоний политической ссылки разыгралась тяжелая драма. Затравленная личными оскорблениями, одна из ссыльных покончила жизнь самоубийством, оставив предсмертную записку, в которой отдавала на суд товарищей всю эту историю. Так как и сама самоубийца, и те, кто травил ее, были социал-демократами, то в конечном итоге дело было передано на рассмотрение редакции «Искры», которая вынуждена была заняться этим делом весною 1903 г. В числе главных обвиняемых были два очень видных работника нелегальной организации «Искры», позднее игравших очень крупную роль в рядах партии большевиков. В виновности их никакого сомнения не было, и поведения их никто из членов редакции, конечно, защищать не собирался. Но мнения о том, как нужно реагировать на это дело, резко разошлись,

Ленин был против какого бы то ни было осуждения виновных, а тем более против организационных кар против них. Он считал, что обвиняемые являются настолько крупными и полезными для партии работниками, что потеря их явится труднопоправимым злом, а так как интересы партийной работы должны стоять выше соображений морального порядка, то редакция должна заявить, что в указанную историю, как чисто личное дело, она вмешиваться не считает нужным.

Б. Николаевский. Цит. по: Потресов А. Н. С. 415

Ленин по совести разрешал себе переноситься «по ту сторону совести» в отношениях ко всем, кого считал врагами своего дела. Отбрасывая или попирая ногами при этом все нормы честности, он оставался «честен с собой».

В. М. Чернов // Россия. М., 1990. № 5

Достоевский об Иване Карамазове говорил, что у него «исступленная, неприличная жажда жизни». Явно видимая, такая же неистовая, исступленная жажда жизни с бессознательной тягой к политическому бессмертию была и у Ленина. В этом, быть может, и есть один из таинственных магнитов, притягивавший к нему многих и многих людей.