Пленных не брать

— За мной, — скомандовал один из незнакомцев. Его коллега направился вверх по лестнице, унося в руках личную собственность Брэдли. Они вышли в проходной двор, затем на параллельную улицу и уселись в потрепанную «восьмерку». Взяли курс в прежнем направлении, в сторону Пресни. В самом начале улицы 1905 года водитель аккуратно притер машину к бровке. Далее последовала знакомая процедура: два щелчка тангентой, ответ и вежливая просьба пересесть в другую машину, припарковавшуюся впереди них.

Это была последняя пересадка. Новый водитель изменил курс, так что теперь они возвращались в центр. Еще четверть часа кружили по городу, пока не оказались на Сретенке. Брэдли знал Москву не хуже любого водителя со стажем, и место, куда его привезли, не очень ему понравилось. Даже название переулка звучало мрачновато и многозначительно: Последний.

Квартал находился на реконструкции, здания смотрели на окружающий мир пустыми глазницами окон, повсюду громоздился строительный мусор, проезжая часть улицы была основательно разрыта. Исключение составляли три дома, жильцов которых еще не успели отселить в новые микрорайоны. Водитель, искусно лавируя между глубокими траншеями, направил машину под арку одного из этих домов.

Поднимаясь вслед за своим провожатым по грязной лестнице, Брэдли мрачновато подумал, что это приключение действительно может стать для него последним.

Одна из дверей на третьем этаже открылась, впуская посетителей внутрь квартиры. Вернее, вошел туда один Брэдли, сопровождающий остался снаружи. Брэдли успел обратить внимание, что все эти люди примерно одного возраста, между 30 и 35 годами, внешности заурядной — в толпе такие ничем не выделяются. Очередной тип ждал его в прихожей. Как только Брэдли вошел внутрь, он плотно закрыл за ним входную дверь.

— Вам придется немного подождать.

Брэдли неопределенно хмыкнул, но спорить с ним не стал. Пользуясь случаем, он решил осмотреться. Слева от него коридор вел в просторную кухню. По стене две двери, догадаться нетрудно — туалет и ванная. Другой коридор оказался значительно шире. Брэдли насчитал пять дверей. За одной из них скрылся «привратник». Похоже на то, что раньше здесь была коммунальная квартира. Стены поклеены светлыми обоями, на полу новенький недорогой палас. Работы производились недавно, запахи краски и лака еще не успели выветриться.

Более детально оценить обстановку ему не дали, поскольку в коридор вышел «привратник» и сделал приглашающий жест рукой.

Американец подчинился его указанию. Но здесь корреспондента «Вашингтон пост» и любителя раскапывать темные истории Майкла Брэдли ждал большой сюрприз.

Комната, в которой он оказался, выглядела полупустой. Лишь черный кожаный диван и три глубоких кресла разместились вокруг низкого журнального столика. В одном из кресел сидел человек. И этого человека Брэдли ожидал здесь увидеть менее всего.

Глава 5

Вероятно, американец еще долгое время стоял бы у порога с распахнутыми от удивления глазами, но громкий голос вывел его из кратковременного транса.

— Добрый день, мистер Брэдли. Надеюсь, вы не в обиде на меня за причиненные вам неудобства?

Пока Брэдли подбирал слова для ответной реплики, в комнату вошел «привратник».

— А вот и пиджак мистера Брэдли, — с легкой иронией произнес сидящий за столом. — Вы не могли бы переодеться? Ваш нынешний вид меня… э-э-э… несколько смущает.

Брэдли ощутил прилив раздражения. Сам же затеял этот дурацкий спектакль, а теперь еще насмехается.

Он стащил с головы платок, сбросил «косуху» и со злостью швырнул все это на пол. Затем облачился в свой пиджак, похлопав заодно по карману — все было на месте. Вновь приоткрылась дверь, «привратник» поставил на стол чашку с дымящимся кофе, прибрал с пола одежду и испарился.

— Присаживайтесь, мистер Брэдли. Горячительных напитков я вам не предлагаю, извините, не держим, но от чашки кофе, надеюсь, вы не откажетесь.

Он бросил на журналиста проницательный взгляд.

— Да садитесь же вы наконец! Или не рады встрече? У вас такой вид, как будто вы ожидали увидеть здесь кого-то другого. Признайтесь, вы удивлены?

— Еще бы, — промямлил Брэдли и опустился в кресло.

— Не возражаете, если наш разговор состоится на русском? В последнее время мне не часто доводится общаться с вашими соотечественниками. Боюсь, что отсутствие постоянной практики не позволит мне четко излагать свои мысли на английском.

Давай, давай, прибедняйся, подумал про себя Брэдли. Английский он забыл, как же… За плечами пятнадцать лет в англосаксонских странах. Полтора года назад, когда Брэдли проводил в Штатах свой очередной отпуск, ему удалось через приятелей выйти на одного чиновника из архива ФБР. Оказалось, что досье на этого человека до сих пор снабжено грифом «Совершенно секретно», хотя Америку он покинул десять лет назад и с тех пор ни разу не выезжал за кордон. С самим досье Брэдли ознакомиться не удалось, но зато он уговорил чиновника подготовить для него краткую справку. И в этой справке было черным по белому написано: «Английским владеет в превосходной степени».

— Хотите, угадаю, чем вы сейчас заняты? — На лице собеседника появилась ироничная улыбка. — Листаете в памяти досье на генерала Щербакова.

— Выстрел в десятку, — буркнул Брэдли. — Хорошо бы долистать его до конца. Вам следовало предупредить меня заранее, тогда я смог бы получше подготовиться к разговору.

Тот понимающе кивнул и смежил тяжелые веки. На журнальном столике перед ним стоял стакан с крепким чаем в мельхиоровом подстаканнике. Пальцы сжимали ложечку, которой он время от времени помешивал давно остывшую жидкость.

Человека, который сидел в кресле напротив Брэдли, звали Сергей Алексеевич Щербаков. Возраст — 60 лет. Род занятий — профессиональный разведчик. Воинское звание — генерал-лейтенант. Следовало бы уточнить, генерал-лейтенант в отставке, но для разведчика отставкой является лишь соответствующим образом задокументированный факт смерти. Последнее место работы — Служба внешней разведки РФ. В настоящий момент на государственной службе не состоит.

В 1958 году Сергей Щербаков с отличием закончил МГИМО, но затем по приказу партии или же по собственному желанию — в справке об этом не говорится — был трудоустроен в органы госбезопасности. В дальнейшем успешно сочетал дипломатическую службу с работой во внешней разведке. В 1961-м после окончания разведшколы зачислен в штат советского посольства в Австралии, где провел последующие шесть лет. Занимал должность второго секретаря посольства, по линии разведки являлся заместителем резидента по агентурной работе. По возвращении из Австралии четыре года провел в Союзе, сочетая преподавательскую работу в Дипакадемии со службой в Первом главке КГБ. В 1971 году возобновил свою дипломатическую карьеру, на этот раз в Канаде. Занимался там привычным делом — созданием агентурной сети. При Щербакове в Канаде открылись многочисленные советские торгпредставительства и агентства, под крышей которых плодотворно трудились офицеры внешней разведки. В этой благодатной и спокойной стране он провел четыре года. Потом трудился сразу в трех учреждениях: Дипакадемии, в высотке на Смоленской площади (отдел Северной Америки) и в Ясеневе, в отделе с аналогичным названием. В 1980-м направлен в США в ранге первого советника посла и главы вашингтонской резидентуры. Театрал, прекрасно разбирается в искусстве, неоднократно замечен в посещении «Метрополитен-опера», художественных выставок и музеев и, что самое необычное, охотно присутствовал на спектаклях бродвейских театров. Любимчик Андропова, тот называл его «золотым юношей». Когда руководители советской разведки пытались одернуть своенравного и неортодоксально мыслящего младшего коллегу, патриарх всегда за него заступался.

Позже, уже в девяностых годах, в России и на Западе одни за другими стали выходить мемуары отставных сотрудников КГБ, где они с неприязнью и с непонятным непосвященному человеку рвением критиковали работу вашингтонской резидентуры ПГУ особенно в конце семидесятых — середине восьмидесятых годов, когда Щербаков координировал усилия советской разведки в Америке. Брэдли при случае поинтересовался у своих коллег-газетчиков, близких к информированным кругам ФБР: действительно ли эффективность работы советской внешней разведки в США близка к нулю, как об этом твердят переметнувшиеся чекисты? Ответ его обескуражил. Если коротко, то приятели ему сказали примерно следующее: «Это абсурд, то, что пишут эти русские… Наши парни до сих пор не могут выкорчевать их агентуру. Щербаков, будучи в конце восьмидесятых первым замом начальника ПГУ, с ведома и согласия Крючкова и Шебаршина законсервировал большую часть агентуры. После чего тщательно почистил архивы, так что сами русские теперь не могут толком разобраться, кто на кого работал…»