Страница 43 из 50
Как же праздновали этот день Мастер и Маргарита там — в Вечном покое!
Подруга ушла к Михаилу в 1970 году и была похоронена рядом с ним. Покой! Они сделали все, что было в человеческих силах. Они сделали все, чтобы Дар Булгакова, полученный свыше, был передан всем нам, и мы смогли стать лучше.
Тася ждала, когда увлечения Михаила пройдут, и он вернется к ней, ведь настоящая любовь бывает только одна. Лишь узнав о третьем браке Михаила, она решила — ждать больше нечего, и покинула Москву.
Пять лет Татьяна Лаппа жила и работала в Черемхове — шахтерском поселке в 100 км от Иркутска — медсестрой в регистратуре Горздрава.
Жила тихо, ничем не показывала, что была первой женой писателя, имя которого уже стало широко известным. Татьяна Николаевна о Мише ни с кем не говорила, прошлое в памяти не ворошила — тяжело было, и обида, хоть и прощенная, щемила сердце. Вдруг попалась на глаза газета: «Умер Михаил Афанасьевич…»
Ушел. Снова оставил ее. А значит, даже последней встречи не будет. Не будет его глаз с последней мольбой — понять и простить.
Однажды девяностолетняя Тася купила у подвыпившего гражданина растрепанный номер журнала «Москва». Роман Булгакова «Мастер и Маргарита». Скромное посвящение: «Моей жене». Сердце Таси остановилось и бешено застучало: «жене!». Надев очки с резинкой вместо сломанных дужек, она стала вчитываться, торопливо листая страницы: Ведьма, Маргарита… «любовь поразила нас мгновенно… Мы разговаривали так, как будто расстались вчера, как будто знали друг друга много лет… И скоро, скоро стала эта женщина моею тайною женой». Пальцы дрожали, слезились почти ослепшие глаза. Верно, все верно! «Фауст»! Он называл ее своей Маргаритой, колдуньей! Она сидела на подоконнике, облитая лунным светом, она была единственной, венчанной перед Богом! «Господи, так это обо мне же!»
Она жила забыто и скудно, жила долго, без вкуса и радости. Ждала. Дожила, дождалась все-гаки! Господи, благодарю Тебя за щедрость Твою! А значит, все было не зря…Не зря светили им звезды!
Татьяна Николаевна Лаппа скончалась в Феодосии в полной безвестности 10 апреля 1982 года в возрасте 90 лет.
После развода с Булгаковым Любовь Белозерская занималась литературой, работала референтом у академика Тарле, потом редактором в солидных издательствах. По совету друзей написала воспоминания о Булгакове. В 1983 году она легко и изящно танцевала на банкете в честь премьеры «Дней Турбиных» в городе Орле.
На сборнике «Дьяволиада», вышедшем уже после развода, Булгаков написал: «Моему другу, светлому парню Любочке». Ее не стало 27 января 1987 года.
Споры о том, кто же послужил прообразом Маргариты, ведутся до сих пор.
Совершенно бессмысленное дело: женщин у Булгакова было много, а любовь одна. Как шмель, летающий над лугом, писатель по крошке собирал свой мир из впечатлений разнообразной и трудной жизни. Его Маргарита — это и Тася, и Люба, и конечно же — Елена Сергеевна. Можно вспомнить и других подруг, одаренных щедростями любвеобильной души.
Мы знаем Мастера и его верную подругу Маргариту. Мы знаем, что на свете есть настоящая, верная и вечная любовь. Писатель и его любимая ушли по лунному лучу, а мы остались, как Иванушка Бездомный, чтобы помнить, верить и ждать полнолуния. И своего Покоя.
Часть третья
Московские адреса героев Булгакова
«Не из прекрасного далека я изучал Москву 1921–1924 годов, — пишет он в трактате о жилище. — О, нет, я жил в ней, я истоптал ее вдоль и поперек. Я поднимался почти во все шестые этажи, в каких только помещались учреждения. И так как не было положительно ни одного 6-го этажа, в котором не было бы учреждения, то этажи знакомы мне все решительно».
Москва — город Булгакова. Ее улицы исхожены его ногами, в ее дома, витрины, подъезды, подворотни, в лица живущих здесь людей вглядывались внимательные глаза фельетониста, в московских переулках жили его многочисленные друзья, в театрах ставились пьесы. Он захаживал в московские рестораны, клубы, библиотеки. Он прогуливался по любимым местам столицы со своими возлюбленными, назначал свидания, расставался, женился. Здесь он голодал и праздновал, пропадал и воскресал. Здесь поселил своих героев, навсегда пометив своим именем дома, переулки, носящие теперь метку: «булгаковские места».
Москва до визита Воланда
Знамением московского быта, стержнем социально-бытового климата столицы был и остался «квартирный вопрос», который, по провидческому замечанию Булгакова, всех нас испортил. Предпосылки это катастрофической для формирования социальной психологии аномалии были заложены в самой сути Октябрьского переворота, использовавшего принцип Шарикова — «все отобрать и поделить». Экспроприация частной собственности шла широким фронтом, касаясь не только объектов промышленности, хозяйства, транспорта, но и личного имущества. Уже через две недели после взятия Зимнего дворца, в набросках к декрету «О реквизиции теплых вещей для солдат на фронте», В.И. Ленин указал: «Богатой квартирой считается также всякая квартира, в которой число комнат равняется или превышает число душ населения, постоянно живущего в этой квартире». Ленинская формула «богатой квартиры» стала ключевым пунктом в понимании отношения советской власти к жилищу. Жилье изымалось у богатых и заселялось «семьями бедного населения» в соответствии с установленной нормой 20 кв. аршин (10 кв. метров) на взрослого и ребенка до двух лет и 10 кв. аршин (5 кв. метров) на ребенка от двух до двенадцати лет. В комнаты необходимого размера заселялись, как правило, по одной семье. Слишком большие делили перегородками. Так возник феномен «коммунальной квартиры». А норма жилплощади, в пересчете кубометров воздуха на душу населения, позже была сокращена до 5 кв. метров.
Все, кто проживал на площади, превышающей норматив, обязаны были потесниться и сдать излишек жилой площади для заселения нуждающимися либо самостоятельно вселить к себе на излишки площади любого человека, даже не родственника. Вселенный жилец обретал право на площадь в данном жилище. Власть активно использовала инициативу масс для исполнения своих решений — не нужно ждать, пока сотрудник жилищного отдела выяснит, где имеется жилая площадь, доступная к заселению, нужно самостоятельно занимать ее, заселяя своими родственниками или знакомыми.
И посыпались анонимки, и пошли аресты с исчезновением «богатых владельцев». И расцвело пышным цветом в Москве стукачество.
Рассмотрим поочередно (в хронологическом порядке) «булгаковские места» — дома и объекты, упомянутые в его творчестве.
Знаменитый дом Нирензее (Гнездниковский переулок) приворожил внимание Булгакова. С ним связаны многие эпизоды его рассказов, на его крыше устраивал писатель читки своих произведений.
Самый тогда высокий в городе десятиэтажный дом был построен в 1912 году и прозван так москвичами по имени его строителя и первого владельца. Изначально дом задумывался как доходный. Поэтому всякие «излишки» вроде кухонь в квартирах даже не планировались. Их заменяли ниши для плиты. А питаться в основном предполагалось в общественной столовой, для которой на крыше соорудили специальное помещение.
Заселить дом планировалось состоятельной публикой. Поэтому строитель отнесся внимательней к потребностям в пище духовной. В подвальном пространстве находилось специально спланированное помещение для проведения зрелищных мероприятий. С 1915 года и почти на целое десятилетие в подвале поселилась «Летучая мышь» — популярный театр-кабаре под руководством Н. Балиева. На следующий год местом для развлечений стала и окруженная высоким парапетом крыша, куда гостей поднимал отдельный лифт. Зимой там заливали каток, а летом гоняли на ставших вдруг страшно модными роликовых коньках.
В 1916 году в надстройке на крыше, где первоначально планировалась столовая, открылась «Греческая кофейня», которую почти сразу же для своих посиделок облюбовали литераторы. А на окружавшем крышу высоком парапете исполнял уникальные цирковые номера Виталий Лазаренко. Держа на парапете стойку на одной руке, он другой приветливо помахивал оцепеневшим внизу от ужаса прохожим, обмениваясь одновременно репликами с присутствовавшими на крыше репортерами…