Чернее некуда

Он набрал побольше воздуха в грудь.

— Ничего-ничего, я подожду, — вставил Аллейн.

— Я только хотел сказать, что с учетом всех обстоятельств не странно будет, если они теперь начнут с опаской коситься друг на друга.

Он тяжело вздохнул.

— С другой стороны, — произнес он, — и должен сказать, то, что мы знаем, заставляет меня склоняться к этой точке зрения, разгадка может оказаться вполне тривиальной. У охранника было копье, он им воспользовался, а уж что там в это время творилось в окружающем мраке, к делу не относится.

— А как насчет миссис К-М и стрельбы из люгера в дамской уборной?

— О черт, — сказал Фокс.

— Вся история выглядит удивительно неопрятно, — сказал Аллейн.

— Я бы, пожалуй, прошелся еще раз по рубрикам, — предложил Фокс.

— Валяйте, вдруг польза будет, — сказал Аллейн.

— А, — сказал Фокс, оттопыривая большой палец. — А. Ситуация. Посол заколот копьем. Копьеносец стоял сзади него в удобной для нанесения удара позиции. Утверждает, что самого его вырубили, а копье отобрали. Что он невиновен. Б. Чабб. Бывший командос. Также стоял сзади. Член секретного общества или кто они там такие. Предположительно ненавидит черных. Утверждает, что это его вырубил черный лакей. В. Миссис К-М. Стреляет, возможно, холостым патроном из окна дамского туалета. Зачем? Хочет отвлечь внимание? Заставить Президента вскочить на ноги, чтобы его легче было ударить копьем? Но кто должен нанести удар? Ерунда какая-то, — признал Фокс. — Если в их клубе одни расисты, станут они сговариваться с копьеносцем или лакеем? Отвечаю: навряд ли. Очень и очень навряд ли. И куда это нас приводит?

— Вот оно. Держитесь за стул, ребята.

— К Чаббу, — сказал Фокс. — Это приводит нас к Чаббу. А что, разве не так? Чабб, выполняя задание клуба, выводит из строя копейщика, закалывает посла, а потом уверяет, будто его самого вывели из строя и скрутили в бараний рог.

— Но черный лакей говорит, что споткнулся в темноте и нечаянно вцепился в Чабба. Если именно Чабб орудовал копьем, что отсюда следует?

— Ну и вцепился, и что? Споткнулся и на миг ухватился за Чабба.

— До того, как Чабб вывел из строя копейщика и овладел пикой, или после?

На лице Фокса появилось безутешное выражение.

— Нет, — признался он, — это мне тоже не нравится. Хотя, вообще-то, все сходится. Почти что.

— Ваше мужество, Фокс, делает вам честь. Продолжайте.

— Да мне, собственно, больше предложить нечего. Хотя, если взять чету Санскритов… По крайней мере, на него есть в архиве досье. Мошенничество, ворожба, наркотики, так вы, кажется, говорили. Был в Нгомбване крупным импортером, пока его не вышвырнуло нынешнее правительство. И опять-таки, они состоят в этом клубе, если мистер Уипплстоун не ошибся, говоря, что видел на них медальоны.

— Не только это, — сказал Аллейн.

Он открыл ящик своего стола и извлек на свет черную глиняную кошку.

— Полюбуйтесь, — сказал он, переворачивая фигурку.

На ее основании был выдавлен фирменный знак, волнистое Х.

— То же самое на обратной стороне медальонов, — сказал Аллейн. — Икс означает, видимо, «Ксеноклея». Ксенни не только носит медальон, она их обжигает в своей гончарной печи, жирная ведьма.

— Вы того и гляди предъявите обвинение, а, мистер Аллейн? Вот только кому? И в чем?

— Это уж вы мне скажите. Но как бы ни обстояло дело с послом, пусть меня пинками прогонят по всем Каприкорнам, если я не откопаю что-нибудь против Санскритов. Какой только чуши нас с вами не учили — никогда-де не позволяйте себе обзаводиться личными пристрастиями. Разумеется мы ими обзаводимся, мы лишь научаемся не показывать их.

— Ой, ну бросьте, мистер Аллейн! За вами такого никогда не водилось.

— Нет? Ладно, Фоксик, будем считать, что я заговорился. Но прекрасная Ксенни и Большой Брат мне и впрямь отвратительны и я собираюсь внимательно к ним присмотреться. Послушайте, давайте сами навестим криминальный архив. Фреда Гибсона, когда он собирал нужные ему сведения, детали не интересовали. Работу проделал один из его помощников. Ничего важного с точки зрения службы безопасности он не обнаружил, так что Фред, вероятно, сообщил мне не все подробности.

Они отправились в архив и затребовали досье Санскрита.

— Как Фред и говорил, — сказал Аллейн. — Мошенничество, ворожба. Подозрения в причастности к торговле наркотиками. Все в прошлом, до того как он начал импортировать галантерею в Нгомбвану. И похоже, он нажил приличное состояние перед тем, как пришлось продать свое дело нгомбванцам.

— Давно это было?

— Совсем недавно. Я его видел, когда был там, он стоял на ступенях своего владения. Лица он, как говорится, не потерял, хотя видит Бог, терять ему есть что, — иначе бы его не пригласили на прием в посольство.

— А вам не кажется, что это приглашение выглядит все же довольно странно?

— Да, — задумчиво согласился Аллейн. — Да. Кажется.

— Как вы полагаете, предприятие его сестры — прибыльное дело?

— Не очень.

— А в прошлых его затеях она как-то участвовала?

— Досье на нее нет. Хотя постойте. Тут имеется ссылка. «См. мисс Мак-Гиган». Ну-ка, тащите сюда Маков.

Дежурный сержант притащил Маков.

— Ну вот, — спустя некоторое время произнес Фокс. — Взгляните-ка.

И не дожидаясь, пока Аллейн взглянет, продолжил несколько носовым голосом, каким он всегда читал вслух:

«Мак-Гиган, Оливия, предположительно, вдова Сина Мак-Гигана, о котором ничего неизвестно. Сестра Кеннета Санскрита, см. Впоследствии сменила имя на „Ксеноклея“. Подозр. в торговле наркотиками вместе с братом. Обвинялась в занятиях ворожбой, оштрафована в 1953. Жалобы в Королевское общество защиты животных по поводу жестокого обращения с кошкой, 1957. Признана судом виновной. Оштрафована.» Человек Фреда Гибсона оставил это без внимания. За что и получит по шапке, — закончил Фокс.

— Ага. Вот и Сэм Уипплстоун считает, что она мучила кошку. Неплохая картинка у нас получается, нет? Должен сказать, имя «Ксеноклея» показалось мне слишком красивым, чтобы быть настоящим.

— Вы считаете, имя выдуманное?

— Выдуманное-то оно выдуманное да только не ею. Так звали мифическую пророчицу, не пожелавшую предсказать судьбу Гераклу на том основании, что он явился к ней немытым. Видимо, прямо после работы в Авгиевых конюшнях. Готов поспорить, что прекрасная Ксенни перекрестилась, а когда занялась ворожбой, вернулась к исходному имени.

— Где они живут?

— Прямо над гончарной мастерской. Там, похоже, оборудована квартира и, судя по виду конюшен, не маленькая.

— И брат, значит, живет с ней — погодите-ка, — перебил сам себя Фокс. — Где у нас список гостей, с которым мы работали ночью?

— Не волнуйтесь, у меня в кабинете. Я в него уже заглянул. Это их общий адрес. Пока мы с вами здесь, братец Фокс, давайте поищем, нет ли чего на Шеридана А.Р.Г., Каприкорн-Уок, дом 1.

Нет, на Шеридана досье отсутствовало.

— И все-таки, — сказал Аллейн, — нужно будет с ним разобраться. Даже если придется выспрашивать у Президента, не связан ли этот Шеридан с Нгомбваной. Хотя, правда, на прием его не пригласили. Что же, пойдем отсюда.

Они покинули архив и вернулись в отдел Аллейна, откуда тот ухитрился связаться по телефону с суперинтендантом Гибсоном.

— Какие у нас неприятности, Фред?

— Ничего стоящего, — бесцветным голосом ответил Фред. — В посольстве, вроде, все тихо. Разгром мы приостановили. Рутинная предосторожность.

— Разгром?

— Там собирались прибрать после праздничка. Люди из «Видов», электрики. Глупо, конечно, нас-то все равно внутрь не пустят. Если никакого продолжения не последуют, им наверное можно будет заняться своим делом.

— Кто-нибудь интересный входил-выходил?

— Почтальон. Торговцы. Мы досматриваем все, что туда доставляют, и это не прибавляет нам популярности. Зато визитеры выражают нам соболезнования и оставляют в утешение свои визитные карточки. Ну и журналисты, конечно, тут крутятся. Да, и еще один инцидент.