Страница 8 из 54
— Не люблю идеалистов, — поморщился Мерлин. — Все у них как-то… не по-людски. Убивать жалко… Ладно, сделаем так…
Он резко выбросил вперед правую руку с зажатой в ней косой и стоящий в двадцати метрах от него рыцарь рухнул, как подкошенный. Подковыляв, Мерлин оттащил в сторону бесчувственное тело и махнул рукой топтавшимся в нетерпении воинам:
— Чего ждем? И так все за вас сделали. Или хотите, чтоб вас в замок на руках вносили?
Толпа взорвалась радостными воплями. С алчностью волков, набрасывающихся на загнанную в угол лань, многотысячная толпа хлынула в замок.
Артур подошел не торопясь. Одобрительно опустил тяжелую руку мне на плечо:
— Молодец! Я боялся оставить под этими стенами большую часть войска… Жаль только, что об этой победе не будут слагать легенд… Слишком легко досталась…
— Ты бы хотел подвиг? — с плохо скрываемым ехидством спросил Мерлин. — И жертв побольше… Да?
— Только о таких подвигах и слагают легенды, — невозмутимо ответил Артур. — Ничего, все впереди. Теперь мне уже никто не помешает…
— Это — твоя главная ошибка, — вздохнул Мерлин. — Ты все время пытаешься изменить судьбу… Да, ты — избранный… Как и я, и Лльюк, как и каждый из людей… Но есть нечто большее твоего понимания…
— Ерунда! — рявкнул Артур. — Ты твердил, что мне никогда не взять Аввалон. Говорил, что обманываешь воинов выдуманными пророчествами. Говорил, что мне суждено править Британией и в ней же умереть… И что?! Всё в моих руках!.. С Божьей помощью, — помедлив, добавил он, неуклюже крестясь на изображение Девы Марии, грубо выбитое на щите. — Ты, Лльюк, пойдешь со мной. Надо доделать кое-какие дела. Исправим одну ошибку, а потом я награжу тебя по-царски, воин.
— Волшебный сосуд, — усмехнулся в бороду Мерлин.
Артур ожег его полным ярости взглядом. Мерлин умоляюще вскинул руки:
— Молчу, молчу… Даже с вами не пойду… Лльюк, слугу не забудь — прирежут в суматохе…
Я оглянулся на топтавшегося неподалеку Иуду и, жестом приказав следовать за мной, в свою очередь поторопился догнать уходящего широкими шагами Артура.
В замке уже вовсю развлекались победители. Где-то слышались истошные женские вопли, повсюду валялись тела в изрубленных рыцарских доспехах, кто-то уже выкатывал из подвалов бочонки с вином. Как-то не так я представлял себе участь «сдавшихся на милость победителя»…
Король вытащил из-за какой-то портьеры трясущегося от страха человека, одной рукой приподнял над полом, брезгливо морщась, процедил:
— Где она?
— К-кто?!.
— Убью, собака!
— Гостья? — затрясся человечек. — Я покажу… Здесь… Рядом… Пощадите…
— Веди!
По узкой лестнице мы поднялись на второй этаж, невольный проводник ткнул пальцем в одну из дверей и упал на колени, полубезумный от страха. Но Артур уже не обращал на него внимания. Одним ударом ноги он выбил тяжелую, обитую железом дверь и вошел внутрь.
На всякий случай обнажив меч, я последовал за ним. Это был довольно просторный зал с куполообразным потолком. Возле затухающего камина жались друг к дружке три испуганные девушки. Их яркая, даже какая-то вызывающая красота поразила меня. Медно-рыжие локоны, изумрудные глаза, изящные фигуры… Они словно придали очертания этому расплывающемуся бреду, окружавшему меня. Не знаю, как правильно сказать, но они словно были единственной реальностью посреди этого кошмарного сна. Я невольно шагнул к ним, но тут зазвучал голос Артура, тяжелой ненавистью прокатившийся под сводами зала:
— Попытка не удалась?! Я же обещал, что достану вас даже со дна морского! Вы забыли: я всегда держу слово!.
Младшая — почти ребенок — бросилась ему в ноги:
— Пощади, брат!
— Брат?! — густые брови короля сошлись над переносицей. — Вы — колдуньи и порождение зла! Единственное, что я могу позволить себе сделать для вас, ведьмы, это дать время для последней молитвы, дабы спасти ваши грешные души… Молитесь и кайтесь — я не стану ждать долго!
Старшая из девушек (только сейчас я увидел, что она находится на последних сроках беременности), шагнула вперед, изумрудные глаза пылали ненавистью:
— Жалкая мразь! Ты смел только с женщинами! Ах, почему я не мужчина! С каким удовольствием я срубила бы твою ненавистную башку!
— Вряд ли, Моргауза, — усмехнулся Артур, неторопливо вытаскивая из ножен меч. — Это — Экскалибур! Против него не устоит ни один воин… Да и ты не воин, и даже не женщина… Ты — ведьма!
— Ты унизил меня, изнасиловал, хотел убить, и теперь называешь меня ведьмой?! — крикнула она в лицо королю. — Я ношу твоего ребенка, ублюдок!
— Кто?! — от ярости лицо Артура стало красным, как перезревший помидор. — Как ты меня назвала?!
— Ублюдок! — крикнула Моргауза яростно. — И не повторяй сказок Мерлина о моей матери!
— Сдохни, ведьма! — взревел король и, широко замахнувшись мечом, бросился на нее. Лезвие полыхнуло отблесками пробившегося в окно солнца, описало полукруг, и… Остановилось в каких-то сантиметрах от шеи рыжеволосой бунтарки.
Я сам не понял, когда и как оказался рядом и почему моя рука намертво вцепилась в широкую волосатую длань короля, не давая завершить удар. Но Артур был ошеломлен куда больше меня.
— Ты… Ты что делаешь, сопляк?! — даже без гнева, с одним искренним изумлением, спросил он. — Отпусти руку! Вон отсюда, щенок!
— Я, конечно, прошу прощения… Ваше величество, но… Мне кажется, здесь происходит что-то… Что-то не то.
— Вон! — взревел Артур. — Четвертую! На кол посажу, раб!
Он судорожно дергался, тщетно пытаясь освободиться из моих пальцев, но я держал его крепко.
— Благородный рыцарь, спасите нас! — младшая сестра оправилась от изумления первой. — Мы ни в чем не виноваты! Мы просто хотели жить…
— Убей его, рыцарь! — взмолилась та, которую Артур называл Моргаузой. — Убей, и я навсегда останусь твоей должницей!
Я отпустил короля, оттолкнув от себя.
— Ты умрешь! — холодно сказал Артур. — И умрешь мучительно. Сначала я отрублю тебе руку, которой ты посмел коснуться меня. Потом отрублю…
— Для тебя не будет «потом», — перебил его я. — Я не такой кровожадный, как ты. Я тебя просто убью.
С утробным ревом король бросился на меня. Легко отбив удар, я стремительно нанес ответный… Железо скрипнуло о железо. Кажется, король был ошеломлен не менее моего. Еще выпад, и опять впустую. Артур мастерски провел целую серию — я отбил их все, даже не сосредотачиваясь. Дело принимало интересный оборот. Я вспомнил, что´ говорил на корабле бард о волшебном мече короля, который бьется словно сам по себе, не зная поражений, и ножнах, исцеляющих любую рану… Итак, меч, не знающий поражений, и боец, равного которому нет на земле… Вы бы на кого поставили?
Мы кружили по комнате, молча нанося и отражая удары. По вискам короля крупными каплями стекал пот — видимо, меч все же требовал от него некоторых усилий. Я пока не чувствовал усталости, и это слегка обнадеживало. Девушки, поначалу замершие в испуге, потихоньку оживали, ободренные появившейся надеждой. Моргауза даже умудрилась запустить в короля тяжелым канделябром (он не пролетел и трех шагов, но, как известно, доброе слово и кошке приятно).
Артур решил переменить тактику. Отскочив назад, он повыше вскинул щит и крикнул:
— Они околдовали тебя! Но лик Мадонны снимет чары! Ты не поднимешь меч на Божью Матерь!
— Всегда женщин под удар подставляешь?! — парировал я. — Но тут тебе не повезло: я — атеист! — и одним ударом развалил окованный медью щит надвое.
Рука короля бессильно повисла, но пальцы привычно нашарили ножны, и, яростно сопя, он снова встал напротив меня — грозный, умелый боец, даже пот пропал, словно ножны сняли заодно и усталость…
Схватка затягивалась. С минуты на минуту, привлеченные звоном мечей, в зал могли ворваться воины Артура, и я бросился на короля с удвоенной энергией. Он пятился, ловко отражая удары. Не глядя, спиной, проскользнул в дверь, стал отступать по лестнице.
«К своим уводит, — догадался я. — Плохо… Ох, как плохо!»